— Хорошо, тогда давай посмотрим, что я могу для тебя сделать. Мне нужно только ваше честное слово, что меня здесь никогда не было и я не имею никакого отношения к происходящему! Сообщение в чате я уже удалил без возможности восстановить.

— Даю честное слово, — поспешно отвечаю я.

— Слово Воина, — говорит Джекс. Он всё еще мрачно осматривает Марка. — Почему вы помогаете нам?

Марк ставит свой врачебный чемоданчик, без которого не выходит из дома, на стеклянный столик в гостиной.

— Я делаю это только потому, что Саманта много значит для меня.

Мое сердце сбивается с ритма. Для меня слова Марка тоже много значат. Мужчины продолжают окидывать друг друга мрачными взглядами. Что это еще за подсознательная агрессия? Эй, здесь речь идет о моей жизни!

Марк первый отводит глаза и достает из чемоданчика какой-то маленький прибор. Он выглядит как пульт управления.

— Что это? — Я с любопытством встаю рядом, Джекс тоже присоединяется к нам.

— Этим я могу отключить передатчик, чтобы не сработал сигнал тревоги или не активировался укол, если ты выйдешь из квартиры. Это устройство создал я, оно может выполнять множество функций.

Он сделал это сам? О, это звучит нехорошо, хотя я доверяю способностям Марка.

— Ты можешь безопасно снять с меня этот ошейник?

— К сожалению, я могу только отключить сигнал тревоги и дистанционное взрывание. Смертельная инъекция в любом случае активируется, если мы попытаемся снять кольцо. Если бы я знал, что однажды тебе придется носить его, я оставил бы лазейку.

Мой желудок сжимается, а голос дрожит:

— Значит, эта штуковина останется на моей шее навсегда?

— Мне правда очень жаль, Саманта, — говорит он тихо и набирает цифровой код на устройстве дистанционного управления. Когда раздается звуковой сигнал, я вздрагиваю. На приборе загорается красная лампочка. — Деактивировано.

— И всё же я сниму с нее эту штуку, — рычит Джекс, хватая меня за плечи. Его взгляд настолько мрачный, что он пугает меня.

Хватая ртом воздух, я кладу руку на металл и отступаю.

— Пожалуйста, нет!

Марк сразу проталкивается между нами и упирается рукой Джексу в грудь.

— Вам нельзя это делать, это убьет ее!

Ух ты, Марк действительно смелый, раз решил вступить в спор с Воином. Должно быть, я и правда много значу для него.

— Где выходит игла? — спрашивает Джекс раздраженно. Он стряхивает с себя руку Марка, словно это назойливое насекомое.

— Прямо здесь. — Марк показывает ему место у меня за ухом, которое я, к сожалению, увидеть не могу.

Внезапно Джекс отпускает меня. Широкими шагами он подходит к шкафу и распахивает его. Там внутри находится сейф. Он прикладывает большой палец к сенсорному экрану, тяжелая дверь открывается, и я вижу ножи, метательные звездочки, пистолеты…

— Что ты собираешься делать? — Мои колени становятся мягкими, я едва могу говорить. От страха я хватаюсь за руку Марка. Мой бывший партнер бледен, но он смело обнимает меня за плечи и прижимает к себе, в то время как Джекс возвращается с ножом в руке.

— Эта штуковина — мина замедленного действия. Мы должны снять ее! — Перед моими глазами вспыхивает лезвие. Оно не длинное, порядка пятнадцати сантиметров, но с одной стороны на нем ужасающего вида зубцы, как у пилы для костей.

— Т-ты хранишь оружие дома? — Я думала, после задания солдаты сдают его.

— Как Воину, мне разрешено иметь некоторые виды оружия. На твое счастье. — Почему его голос такой раздраженный. Его злит, что он должен меня спасать, потому что всё еще нуждается во мне?

Я покрываюсь холодным потом и борюсь с желанием броситься бежать.

— Если я просуну лезвие между шеей и кольцом, игла не сможет дойти до кожи.

Марк качает головой:

— Яд всё равно сделает свое дело. Он настолько концентрированный, что ему достаточно попасть на кожу, чтобы убить. Ни малейшей частицы не должно попасть на тело Саманты, — говорит он твердо и мягче добавляет: — Или на наше.

Джекс прищуривается:

— Я могу снять кольцо под душем.

Марк фыркает:

— Чтобы яд брызгами разнесло повсюду?

Пока мужчины горячо спорят, я сажусь на кровать. Мне плохо, и лазанья просится наружу. Я почти не слышу, как эти двое ссорятся, всё вокруг меня кружится, перед глазами танцуют круги.

Внезапно рядом со мной оказывается Марк и смазывает чем-то жирным мою шею.

— Что это? — спрашиваю я слабым голосом.

— Это мазь, чтобы закрыть поры. — Шпателем он наносит мазь на кожу под кольцом. Затем я снова вижу блеск ножа перед своим лицом.

— Ты должна замереть, — говорит Джекс, приближая руку. — Нельзя повредить кожу.

Я тяжело сглатываю, каждый мускул дрожит, зубы стучат друг о друга. Моя кофточка пропитывается пóтом.

— Перестань дрожать, — приказывает Джекс, и я смотрю ему в глаза. Они такие темные, почти черные. Где их полный жизни голубой цвет?

Он проводит рукой по своему лицу, и впивается в меня взглядом.

— Пожалуйста, иначе я порежу тебя.

— Я не могу, — шепчу я и начинаю дрожать еще сильнее. Что, если у них не получится?

— Надо положить ее на кровать. — Это снова Марк. Я едва чувствую, как он толкает меня на матрас. Всё кажется таким далеким, будто я сплю. — Я буду держать Саманту.

Мою голову поворачивают на бок, я безропотно принимаю происходящее. Марк затыкает полотенца за горловину кофточки, укрывая ими всё, куда может попасть яд. Сколько его в этом ошейнике?

— Ладно, я начинаю, — говорит Джекс.

Холодное лезвие миллиметр за миллиметром скользит между моей шеей и кольцом, пока не блокирует место укола. Я сдерживаю глотательный рефлекс, зажмуриваюсь и перестаю дышать, но мое тело продолжает беспрерывно дрожать.

— Сейчас я разорву ошейник. — Когда под кольцо проникают и пальцы Джекса, я начинаю задыхаться. Давление на артерии слишком сильное, у меня темнеет в глазах.

— Джекс… — хриплю я. Мой голос звучит слабо и будто издалека. Я дрыгаю ногами, но Марк держит мою голову, словно в тисках.

— Давай уже, солдат! — кричит он, и за моим ухом раздается треск. Я чувствую удар, а затем наконец-то снова могу дышать.

Множество рук лихорадочно протирает мою шею, пока я хватаю ртом воздух. Я чувствую на коже мокрую ткань и слышу Марка:

— Думаю, хватит, — говорит он и стягивает резиновые перчатки.

— Сняли? — шепчу я, а по моим щекам текут слезы.

Джекс дергает меня в объятия и прижимает к себе.

— Ты сделала это.

— Ты сделал это. Спасибо! — Дрожа я вишу в его объятиях и плачу. Я зарываюсь пальцами в его волосы и чувствую, что его шея холодная и покрытая пóтом.

Через его плечо я смотрю на Марка, который собирает бумажные полотенца и закрывает свой чемоданчик. Его лицо белее мела.

— Это было чертовски рискованно!

Я отрываюсь от Джекса, чтобы обнять старого друга.

— Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. Без твоей помощи я бы… — Новый поток слез мешает мне говорить. Я так благодарна обоим — не могу выразить словами.

Я целую Марка в щеку и сажусь. Мои ноги словно ватные, и мне холодно, потому что я насквозь мокрая от пота. Я постоянно хватаюсь за горло. Чертова кольца больше нет, Джекс выбрасывает его в мусорное ведро на кухне.

Я вздыхаю свободно.

— Что будем делать дальше?

Джекс садится рядом со мной на кровать.

— Мне срочно надо добраться до записей камер наблюдения в больнице за тот день, когда убили моего брата.

Марк тоже садится рядом со мной и трет шею.

— Этот момент стерт, я уже давно проверил.

Я хватаю его за руку:

— Почему ты ничего… — Он не сказал ничего по той же причине, что и Джекс.

Марк смотрит на меня полным раскаяния взглядом:

— Они уничтожили все доказательства. Что я должен был делать?

Они арестовали бы и его тоже.

— То есть, нет никакой возможности получить резервную копию? — спрашивает Джекс. Его брови сдвинуты настолько близко друг к другу, что между ними образуются две сладки.