Бинго издал сдавленный рык — как бульдог, которого обнесли тортом.

— Похоже, мне остается лишь одно, — угрюмо сказал он, — ни на секунду не выпускать из виду этого малолетнего головореза.

— Точно! — сказал я. — Неусыпная бдительность — верно, Дживс?

— Совершенно верно, сэр.

— Так я надеюсь на тебя, Дживс? — сдавленно воскликнул Бинго. — Ты придумаешь, как мне выпутаться из этой передряги?

— Сделаю все возможное, сэр.

— Спасибо, Дживс!

— Не стоит благодарности, сэр.

Нужно отдать должное Бинго — когда жизнь вынуждала его к действиям, действовал он с энергией и решимостью, достойными восхищения. Думаю, в следующие два дня не было и минуты, когда юный бедокур мог бы воскликнуть: «Один! Наконец-то один!». Но когда тетушка Агата предупредила, что утром ожидаются гости и состоится теннисный турнир, я понял, что грядет наихудшее.

Дело в том, что Бинго как раз из тех ребят, которые, стоит им коснуться теннисной ракетки, впадают в своеобразный транс, и мир за пределами корта перестает для них существовать. Скажите ему посреди партии, что его лучшего друга на заднем дворе рвет на куски пантера — вам все равно не дождаться от него мало-мальски осмысленного взгляда. Понятно, что до последнего гейма он и не вспомнит ни о Томе, ни о Достоп. Э. Б..

Погруженный в мрачные предчувствия нового удара судьбы, я переодевался к обеду.

— Дживс, ты когда-нибудь размышляешь о жизни?

— Время от времени, сэр. В минуты досуга.

— А ведь суровая штука, а?

— Суровая, сэр?

— Я имею в виду разницу между внешним видом и истинным содержанием.

— Брюки, возможно, стоит приподнять на полдюйма, сэр. Незначительная корректировка с помощью подтяжек может привнести необходимые изменения…

— Нет, Дживс, я о другом. Посмотри хотя бы на всех собравшихся в этой усадьбе. На вид, так самая что ни на есть счастливая и беззаботная компания. Но под искрящейся гладью текут мутные воды, Дживс. Взгляни на достопочтенного Э. Б., уплетающего за ленчем семгу под майонезом, и ты воскликнешь: «Вот истинный баловень судьбы!» А тем временем неумолимый рок уже простер над ним свою суровую десницу… Что затевает Томми, как ты думаешь?

— Сегодня днем, сэр, между нами состоялась непринужденная беседа. Юный джентльмен, как мне стало известно, читает роман под названием «Остров сокровищ» и весьма впечатлен образом некоего капитана Флинта. Полагаю, в настоящее время он примеряет на себя модель поведения, характерную для упомянутого капитана.

— Боже праведный! Насколько я помню «Остров сокровищ», этот Флинт только и делает, что машет налево-направо абордажной саблей! Уж не хочешь ли ты сказать, что Томас собирается дать мистеру Филмеру по башке абордажной саблей?

— Возможно, он не располагает абордажной саблей, сэр.

— Ну хорошо — еще чем-нибудь!

— Нам остается только ждать, сэр. Галстук, осмелюсь заметить, желательно затянуть еще немного. Следует добиваться совершенного подобия с бабочкой. Если позволите, сэр -…

— Что значит галстук в такой момент, Дживс? Разве ты не понимаешь: семейное счастье мистера Литтла висит на волоске!

— Не бывает таких моментов, сэр, когда бы галстук ничего не значил.

Я понял, что нанЈс ему обиду, но не стал заглаживать вину. Я был… как же это называется? Погружен в мучительные размышления. Глубоко погружЈн. Можно сказать — снедаем заботами.

Я все еще был снедаем заботами, когда на следующий день, в полвторого, начались теннисные игрища.

Это был знойный, душный день, когда гром гремит чуть ли не над самым ухом. Сам воздух, казалось мне, был наэлектризован опасностью.

— Бинго, — сказал я, когда мы протискивались на корт, чтобы внести свою лепту в первые парные игры, — как ты думаешь, что сейчас поделывает юный Том — когда властное око более не довлеет над ним?

— Да? — отсутствующе спросил Бинго, взмахнул ракеткой и по-лошадиному всхрапнул. На лице его уже проступал характерный теннисный налет (со стеклянным взглядом и проч).

— Что-то я его не вижу, — сказал я.

— Что-то ты что?

— Его не вижу.

— Кого?

— Твоего подопечного.

— А что с ним?

Я оставил его в покое.

В этот чЈрный миг меня утешало лишь то, что достопочтенный Э.Б. уселся среди зрителей, и его заклинило между особами женского пола, вооружЈнными солнечными зонтиками. Если рассуждать с позиций здравого смысла, даже столь закосневшее во грехе дитя, как юный Томас, не рискнет осуществить акт насилия над человеком, закрепившемся в такой стратегически сильной позиции. Несколько успокоившись, я отдался во власть игры и уже с изрядной энергией продвигался к победе над местным викарием, но тут загромыхал г ром, хлынуло как из ведра, и мы паническим галопом понеслись к дому. Все уже собрались в гостиной за чаем, и тут тетя Агата, выглядывая из-за сэндвича с огурцом, вдруг спросила: «Кто-нибудь видел мистера Филмера?»

Не много столь тяжких ударов довелось мне испытать. Всецело увлеченный быстрыми подачами мяча, без труда проносившегося над сеткой и служителем Божьим (который, кстати сказать, мало что мог противопоставить моему кручЈному от средней линии), я, как это бывает, воспарил на время в иные миры — а сейчас с грохотом вернулся на землю. Ломтик кекса выскользнул из онемевших пальцев и упал на пол, где с ним люто расправился Роберт, спаниель тетушки Агаты.

И вновь я ощутил прикосновение неумолимого рока. Филмер, хочу вам заметить, отнюдь не из тех, кого можно запросто отвлечь от чайного столика. Этот энергичный прихлебатель и беззастенчивый энтузиаст пятичасовых чаепитий, всегда готовый урвать пару чашек чая и добрую порцию горячих оладий с маслом — до сегодняшнего дня он всегда приходил к кормушке в числе лидеров забега. Можно не сомневаться: отвлечь Достопочтенного Э. Б. от фуражировки могли исключительно происки врагов.

— Должно быть, он укрылся от дождя где-нибудь в парке, — сказала тетя Агата. — Берти, пойди отыщи мистера Филмера. И захвати для него дождевик.

— Момент! — с готовностью отозвался я, всем сердцем стремясь отыскать Достопочтенного (желательно, чтобы не одно только тело).

Я надел дождевик, сунул еще один подмышку и отправился на разведку. Уже в передней я очень своевременно наткнулся на Дживса.

— Дживс, я опасаюсь худшего. Мистер Филмер пропал.

— Да, сэр.

— Но я найду его — пусть даже придется обшарить весь парк!

— Позвольте сэкономить вам время, сэр. Мистер Филмер находится на острове в центре озера.

— В такой дождь? Почему этот чурбан не плывет назад?

— У него нет лодки, сэр.

— Как же он тогда забрался на остров?

— На лодке, сэр. Но юный джентльмен приплыл следом и отвязал ее. Он сообщил мне обо всем в подробностях минуту назад, сэр. Оказывается, капитан Флинт имел обыкновение высаживать людей на необитаемых островах, и мастер Томас решил последовать его примеру.

— Боже милостивый! Ведь бедолага Филмер промокнет до нитки!

— Именно так, сэр. Мастер Томас затронул этот аспект.

Настало время действовать.

— Идем, Дживс!

— Очень хорошо, сэр.

Я устремился к лодочному сараю.

Спенсер Грегсон, муж тетушки Агаты, играет на бирже; недавно он сорвал на суматрском каучуке ошеломляющий куш, а тетушка Агата с ничуть не меньшим размахом вбухала его в загородное имение. Мили и мили этого самого «перемежающегося ландшафта», деревья, щедро укомплектованные голубями и прочей дичью, курлыкающей на разные голоса; сады, нашпигованные розовыми кустами; всякие там конюшни, хозяйственные строения, дома арендаторов с земельными участками — одним словом, весьма изрядный tout ensemble. Но гво здем программы, конечно, было озеро.

Итак: озеро, размером в несколько акров, лежит к востоку от дома, за розовым садом. Посреди озера находится остров, посреди острова — сооружение под названием «Октагон», а посреди его крыши стоит достопочтенный Э. Б. Филмер, изображая фонтан на городской площади.