— На Защитнике можем, — ответил, поворачиваясь к нему, Координатор. — Но завяжется драка. Ни хода ее, ни результатов предвидеть нельзя — ты отдаешь себе в этом отчет?

— Ну, если бы мы могли встретиться с каким-нибудь их разумным специалистом, техником…

— Как это сделать? Отправиться на охоту? — спросил Доктор.

— Ха, если бы я знал как! Это ведь только кажется таким простым — являешься на планету с целым набором интеркоммуникаторов, электронных мозгов-переводчиков, изображаешь на песке теоремы Пифагора, обмениваешься презентами…

— Хватит рассказывать сказки. Пошли, пленка уже проявлена. — Это произнес появившийся в дверях Инженер.

Они решили посмотреть фильм в лаборатории. Это было самое длинное из всех помещений корабля. Когда они туда вошли, пленка, уже зафиксированная, но еще мокрая, крутилась в барабане, сквозь который продувался горячий воздух. Из него она шла прямо на бобину проекционного аппарата. Координатор уселся у проектора, чтобы иметь возможность в любой момент остановить изображение на экране или вернуть его назад; все заняли места, и автомат погасил свет.

Первые метры были совсем засвечены; потом несколько раз мелькнула поверхность озера, появилась набережная. Она была укреплена, в некоторых местах в воду уходили длинные наклонные спуски, над которыми поднимались раскоряченные вышки, соединенные ажурными лентами. Изображение на миг расплылось, а когда снова можно было рассмотреть подробности, стало видно, что у вершины каждой башни вращаются в противоположные стороны по два пятилопастных пропеллера. Они вращались еле-еле, так как съемка велась с большим ускорением. По уходящим в глубь озера спускам двигались какие-то предметы, как бы притопленные в воде, но разглядеть их конфигурацию было невозможно. Кроме того, все перемещалось очень медленно. Координатор перемотал пленку назад на полтора десятка метров и пустил снова значительно быстрее. Предметы, спускавшиеся вдоль тонких размазанных, словно дрожащие толстые струны, полос, промчались вниз и влетели в воду; по поверхности озера пошли круги. На самом берегу спиной к аппарату стоял двутел — из бочкообразного устройства, над которым торчал тонкий прут, кончавшийся размазанным пятном, выступала верхняя часть его большого торса.

Набережная исчезла. Теперь экран пересекали плоские, как коробки, предметы, насаженные на ажурные колонны, с многочисленными бочкообразными сооружениями наверху, похожими на то, в котором торчал двутел на пристани. Все они были пустые, некоторые лениво двигались по два, по три в одну сторону, останавливались и трогались обратно.

Изображение медленно перемещалось. Появились многочисленные огоньки, казавшиеся черными пятнами. Пленка была передержана, и, что хуже всего, вокруг пятен расплывались мутные ореолы. Из-за этих туманных ободков проглядывали маленькие, снятые сверху фигурки. Двутелы расхаживали парами, их небольшие торсы были обвиты чем-то пушистым, так что торчали только головки, но недостаточная четкость изображения не позволяла рассмотреть лица…

Потом на экране появилась огромная, размеренно поднимающаяся и опадающая масса. Она стекала к нижнему углу экрана, как вспененный сироп, по ней на эллиптических ходулях ходили десятки двутелов — они держали какие-то орудия в своих маленьких ручках и, дотрагиваясь до этой массы, разравнивали ее или сгребали. Время от времени масса вспучивалась заостренным у вершины бугром, оттуда выскакивало что-то вроде серой чаши. Изображение смещалось, но подвижная масса по-прежнему оставалась на экране. Детали выступили с большей четкостью, в центре появилась, как бы вырастая, группа стройных чаш, отдаленных друг от друга; около каждой из них стояли два или три двутела. Они наклоняли свои лица к чашам, мгновение стояли неподвижно и выпрямлялись. Это повторялось снова и снова. Координатор опять перемотал пленку назад и пустил ее быстрее — теперь двутелы как бы целовали внутреннюю поверхность чаш. Другие, на заднем плане, на который люди сначала не обратили внимания, стояли с втянутыми до половины малыми торсами и словно наблюдали за этими действиями.

Изображение снова переместилось. Виден был только самый край массы, окаймленный темной линией. Тут же рядом двигались вращающиеся диски, гораздо меньшие, чем те, с которыми встречались люди. Они вращались лениво и как бы скачками, можно было заметить рывки ажурных рычагов — это был эффект съемки.

Постепенно движение на экране становилось все более оживленным, хотя из-за ускоренной съемки оно и казалось происходящим как бы в очень густой невоздушной среде. Появился район, который снимавшие фильм Физик, Доктор и Инженер приняли за «центр города». Это была густая сеть желобков, по которым в разные стороны двигались своеобразные устройства. На каждом из них, тесно прижимаясь друг к другу, стояли от двух до пяти двутелов, преимущественно по трое. Казалось, их маленькие торсы охватывает что-то, соединенное с внешней стороной едущей «бочки», но это мог быть просто отблеск. Тени под заходящим солнцем были очень длинные и мешали рассмотреть детали. Над желобковыми магистралями бежали изящные ажурные мостики. На этих мостиках кое-где стояли, крутясь на месте, огромные волчки, и опять вращение распадалось на серию сложных вращательно-поступательных движений. Один волчок застыл неподвижно, и из него начали выходить фигурки в ослепительно блестящем одеянии. Пленка была черно-белая, поэтому утверждать, что оно серебряное, было невозможно. В тот момент, когда выходил третий двутел, вытягивая за собой какой-то непонятный предмет, изображение переместилось. На переднем плане через середину экрана бежал толстый канат. Этот канат или трубопровод слегка покачивался, натянутый подвешенной к нему узкой сигарой, из которой сыпалось что-то переливающееся, точно туча листьев. Но эти предметы, вероятно, были довольно тяжелыми: они не кружились, а падали вниз, как гирьки. Внизу на вогнутой площадке в несколько рядов стояли двутелы, от их ручек к поверхности планеты летели непрерывные мелкие искорки. Это было совершенно непонятно — туча сыплющихся сверху предметов исчезала, не долетев до стоящих внизу. Изображение медленно перемещалось. У самого края экрана неподвижно лежали два двутела, к ним приблизился третий, и тогда оба двутела медленно встали. Один из них покачивался; малый торс у него был спрятан, и он выглядел как сахарная голова. Координатор отмотал пленку назад, снова пустил проектор и, когда на экране появились лежащие тела, остановил пленку и попробовал сделать изображение резче, потом подошел к экрану с большим увеличительным стеклом.