— Это паршиво продолжать думать о парне после такой ночи, — мой голос прозвучал почти шёпотом, когда я уставилась в никуда.

— Милая, единственная причина, почему ты так взвинчена, это то, что тот придурок сделал с тобой. Не позволяй себе думать, что все твои мысли и чувства после этого выглядят неправильно.

Вот за что я любила Кару.

— Есть время сбегать в «Старбакс»? — я встала из-за стола и взяла кошелёк.

— Всегда.

— Как мой шарф?

Я обошла вокруг стола и встала перед Карой, чтобы она его поправила. И заодно пригладила мои длинные, тёмные волосы.

— Идеально, — сказала она. — Давай заскочим в мой офис, я тоже захвачу шарф.

— Тебе он не нужен. Не так уж и холодно.

Она приподняла брови.

— Сегодня день, когда крутые сучки носят шарфы, Вив. Теперь идём, достанем один для меня.

— Только не тот, которым ты связывала своего тренера в постели.

Она откинула свои светлые волосы и засмеялась.

— Нет, тот в химчистке.

— Хороший знак.

Я сделала не одну, а две пробежки до «Старбакса» в течение рабочего дня, а также спускалась в моё любимое кафе на длинный, тихий ланч с книгой. К концу дня я окончательно убедилась, что возвращение на работу было правильным решением. Вчера приезжали полицейские, чтобы взять у меня показания о том, что произошло с Эриком, и сделать несколько фотографий моей шеи. Я буду следить за судебным процессом, но прямо сейчас у меня было чувство удовлетворения и завершённости. Настало время двигаться дальше.

Когда я вернулась в свою небольшую квартиру в центре города и открыла входную металлическую дверь, меня встретил шоколадно-карамельный запах. Я совсем забыла, что вчера испекла брауни.

Это была глупая затея. Сделать домашние брауни для вышибалы, который спас меня от Эрика? Это всё, что я смогла придумать, чтобы отблагодарить его, потому что была уверена, что в «Холлмарк» не было стойки с поздравительными открытками «Спасибо, что спасли меня от изнасилования». Может быть, моих благодарностей той ночью было достаточно.

Сменив рабочую одежду на штаны для йоги и футболку, я взяла блюдо с глазированными, шоколадными пирожными с кухонной столешницы и опустилась в моё любимое старое кресло в гостиной. Мне захотелось съесть несколько на ужин, а потом пойти в спортзал.

Открыв крышку, я стала их рассматривать, но решила отказаться от брауни и сразу отправиться в спортзал. За ужином зайду по дороге домой, а вот пирожные занесу в «Шесть» перед спортзалом.

Наконец, приняв решение, я зашнуровала теннисные туфли, захватила спортивную сумку, кошелёк и брауни, и спустилась вниз, чтобы вызвать такси.

После десятиминутной поездки на такси, я вошла в клуб, который уже начал заполняться клиентами, закончившими свой рабочий день. Я осмотрела помещение и увидела Кейна, который стоял около бара и разговаривал с персоналом. У него был такой же мрачный вид, как и той ночью.

Мой живот нервно сжался, когда я неуверенно шагнула в его сторону. Чем ближе я подходила, тем медленнее двигалась. Я выделялась в этом модном клубе, одетая в штаны для йоги и с контейнером выпечки в руках.

Одна женщина из персонала, сгрудившегося вокруг Кейна, посмотрела на меня, когда я подошла и встала, решив подождать в сторонке. Она выглядела сбитой с толку, и я поняла, что не смогу это сделать. Не здесь, не перед этими людьми. Я могла стоять перед самым гнусным в штате судьёй и свидетельствовать под его пристальным взглядом, но не это. Благодарность в виде брауни, испечённых дома, внезапно заставила меня почувствовать себя беззащитной.

Я развернулась к двери, планируя сбежать до того, как Кейн меня обнаружит. Но стоило мне сделать шаг, как я услышала низкий голос:

— Вивиан?

Оглянувшись через плечо, я увидела, что он отпустил персонал и шёл ко мне. И выглядел мужчина удивлённым.

— Что случилось? Полицейским нужно от меня что-то ещё?

Если бы. Я размышляла о спрятанных за своей спиной брауни.

— Нет, это, эм... нет, — я застенчиво улыбнулась. — На самом деле я... сделала это для тебя, — я резко протянула ему контейнер. Кейн посмотрел на мои руки, затем нашёл мои глаза. Он явно был в замешательстве.

— Что это?

— Это брауни. Ну, ты знаешь, глазированные брауни. Те, что способны удовлетворить любую шоколадную фантазию. Даже, если тебе не нравится шоколад. Но, конечно же, тебе нравится шоколад. Шоколад нравится всем. Погоди, тебе же нравится шоколад? О, а орехи? Тебе нравятся орехи?

Он сильнее нахмурился и огляделся по сторонам, не слышал ли нас кто-нибудь.

— Мне нравятся орехи. Только, если они не идут в комплекте с членом.

У меня вырвался нервный смешок, лицо покраснело.

— О, нет. Это только... грецкие орехи, — Кейн уставился на меня. — В любом случае... вот. И снова спасибо за то, что ты сделал той ночью.

Он провёл рукой по бритой голове.

— Да, но ты не обязана меня благодарить, Вивиан.

— Вив. Мои друзья зовут меня Вив.

Прошло несколько секунд неловкой тишины, прежде чем он заговорил:

— Не нужно было делать брауни для меня.

Проходивший мимо официант с любопытством посмотрел на нас. Я глубоко вздохнула, всё ещё сжимая контейнер.

— Я уже сделала. Поэтому, просто забери их, и я уйду. Пожалуйста.

Мужчина посмотрел на меня так, словно контейнер в моих руках был объят пламенем. Иисусе. Похоже, мне придётся уйти отсюда вместе с ними. Конечно, я с большим удовольствием съем эти брауни сегодня вечером, но неуместность моего поступка никуда не денется.

— Отлично, — сказала я резко. — Я просто уйду.

Кейн подавил в себе желание закатить глаза и уставился на меня.

— Нет, я возьму их. Я просто… — он потянулся за контейнером. — Давай сюда.

— Если ты собираешься просто выбросить их...

— Не выброшу. Я буду есть эти штуки, как одержимый сукин сын.

У меня не получилось сдержать улыбку.

— Ладно. Ну что же. Желаю хорошо провести ночь.

— Как твоя шея? — его глаза замерли на моей ключице, и я расстроилась, потому что синяки потемнели и стали заметней. Не могла же я одеть шарф в спортзал. Я подняла руку и провела ею по шее.

— Ах, это... в порядке. Я в порядке.

— Копы звонили тебе?

Я кивнула.

— У меня есть друг, работающий в офисе прокурора. Он даст мне знать, когда обвинения будут выдвинуты. Я адвокат.

Кейн кивнул в ответ. Чёрт, у него такие проницательные глаза. Они не были обрамлены тёмными ресницами, и тем не менее выглядели чётко очерчёнными по краю.

У меня появилось ощущение, что он размышлял, сколько ещё времени надо оставаться милым, прежде чем этот неловкий разговор закончится.

— Ладно... я иду в спортзал, — я указала на дверь.

— Да, — угрюмо согласился он. — Хорошо.

— Ну, пока.

Он молча кивнул. Я с облегчением пошла в сторону двери. Между нами была не то, чтобы напряжённость, но явно неловкость.

У входной двери я оглянулась, чтобы напоследок посмотреть на Кейна. Он стоял на том же месте, сконфуженно уставившись на контейнер с брауни.

Большинство людей, скорее всего, купили бы вышибале выпить в знак благодарности, вместо того, чтобы притащиться из дома в девять тринадцать с брауни. Я улыбнулась, решив, что всё равно произвела на него впечатление, и ушла, озадачив тёмного, огромного, нахмуренного Кейна. Несомненно, мне было чем гордиться.

В любом случае, вряд ли я снова увижу его. Я поспешила в ожидающее меня такси и с предвкушением ринулась на встречу сегодняшнему вечеру. Тренировка, ужин в одиночестве и чепуха по телевизору — это всё, что мне сегодня нужно.

Кейн

Я шёл в свой офис с контейнером брауни, когда заметил идущего ко мне Лекса с огромным белым пакетом в руках.

— Я достал, то о чём вы просили, босс, — сказал он, гордо расплывшись в улыбке.

Свирепо на него взглянув, я прорычал сквозь стиснутые зубы:

— Отнеси в мой офис, ты тупое дерьмо. Какого хрена ты разгуливаешь здесь с этим?