Уже пятый час, а она до сих пор не ответила на волнующий меня вопрос.
– Охренеть не встать, вот это да! Присматривает за домом!
Гипнотизирую экран. Женька прочла смс, но отвечать не торопится.
Коза! Нарочно?
– Что думаешь насчёт Васнецова? – это Оля спрашивает про моего терапевта Никиту.
– Он знает своё дело, – отвечаю я коротко.
– Как по мне, этот Никита чересчур молод, а гонору-то гонору!
Испустив тяжкий вздох, выпрямляется во весь рост и начинает массировать ладонями спину. Должно быть, уже устала стоять в позе грибника.
Интересно, скоро она закончит страдать этим идиотизмом?
– Откуда он вообще взялся? Арина нашла? – собирает волосы в хвост.
– Да, она.
Снова бросаю взгляд на телефон. Иногда Женя бесит просто неимоверно. В чём сложность? Я всего-навсего попросил ответить лишь на один единственный вопрос: на работе Барских или нет. Исчезла с радаров на пару с Троицким, и что вообще думать – не понятно. Не то, чтобы меня разрывает от интереса на тему того, куда пропали эти двое… Просто странно как-то. И наш разговор накануне… Она вроде вовсю шутила, но голос явно был обеспокоенный. Не знаю почему, но мне показалось, что у неё там не всё в порядке.
– Сколько ему? Тридцать хоть есть? Такой сопляк на вид!
– Двадцать девять.
– Совсем мало опыта! Я ещё отзывы про него в интернете почитаю, а то мало ли! Вдруг его методика – чушь полнейшая! – ворчит Ржевская, отгоняя от себя осу.
– Чушь полнейшая методика твоего недоношенного Чиповского, а Никита – отличный специалист.
– Чиповский – гений! Я вот, между прочим, недавно медитировала дома и программировала Вселенную на тот результат, который нам нужен. И что? Вот, – указывает на меня. – Пожалуйста! Тебе ведь значительно лучше?
– Ага, Оль, ты серьезно думаешь, что всё дело в том, что ты послала некий сигнал в Космос? – даже не пытаюсь сдержать улыбку.
– Да, я уверена, что его приёмы работают, Максим! И останусь при своём мнении. И всё же, я считаю, что твой врач слишком молод.
Спасибо, что он вообще… есть. И что приезжает в такую даль.
– Никита, к твоему сведению, недавно на конференции в Германии выступал. Как врач, подающий большие надежды.
– Ой, конференция! Подумаешь! – ставит руки на пояс и начинает делать наклоны вперёд и назад. – Разглагольствовать они все мастера, а как до дела доходит – так на тебе! Ничегошеньки ведь не умеют! А ещё и труды научные начинают калякать. Теоретики хреновы!
– Ты просто злишься на него за то, что он не стал слушать твои бредни про травы.
– Это не бредни, Максим! – тут же принимает оборонительную позицию. – Ты недооцениваешь народную медицину, а между прочим, раньше не было вот этого вот всего: волшебных пилюль и уколов. Только растениями и спасались. Это ведь о чём-то говорит?
– Говорит. О высокой смертности, потому что лекарств не было. Люди пачками умирали, Оль.
– Я о том, что растения помогли преодолеть хворь.
– Кости от твоей травы быстрее не срастутся – устало бросаю я в ответ.
Иногда спорить с ней – себе дороже.
– А вот здесь я с тобой в корне не согласна! Ещё как срастутся! Настойка окопника лекарственного, мумие, чага. Я очень много статей прочла на эту тему. Будем пить курсом. Начнём со следующей недели.
– Нет Оль, эту херню я пить не буду, – сразу предупреждаю.
– Да ну конечно не буду, – хмыкает она.
– Не буду сказал! – повторяю ещё раз практически по слогам.
– Ну хватит вести себя как дитё. Есть слово надо!
– Мне это не надо, Оль!
Ругаться не хочется, но вот это навязывание сомнительных методов лечения со мной не прокатит!
– Жара адская! – она недовольно прикрывает ладонью лицо.
Яркие солнечные лучи слепят даже сквозь густые ветви деревьев.
– Ну так правильно, костюм телепузика свой сними, на улице плюс тридцать! – не могу сдержать смешок.
– Пропотела так, что звездец, – следуя моему совету, Оля немного расстёгивает молнию и приседает рядом на одеяло. – Хорошо тут конечно! Это тебе не пыльная Москва!
Молчу, пожёвывая травинку.
Но да, она права. Здесь в Сосновом Бору классно. Тихо, спокойно. Чистый воздух, лес кругом. Прикольно.
– Вот бы и у нас был такой домик, как у Барских, – мечтательно тянет она, положив голову мне на плечо.
– На такой я вряд ли когда-нибудь заработаю.
– Заработаешь конечно! Что это ещё за пессимистический настрой? – поворачивается ко мне. – Надо быть оптимистом по жизни!
– Реалистом надо быть, Оль, – сухо отвечаю я.
– Своё гнёздышко у нас всё равно будет, – упрямо заявляет она.
Улыбается, протягивает руку к моему лицу.
– Я так рада, что тебе лучше, – поглаживает пальцами скулу.
Прямо точь-в-точь как Барских.
До сих пор не выходит данный эпизод из головы. К чему был тот странный жест в коридоре больницы? Учитывая наш разговор, так тем более… Мне совершенно не понравилась эта её неуместная выходка.
– Не злись на меня, пожалуйста, – Оля виновато хмурит брови. – Я про квартиру. Девочки скоро съедут, обещаю.
– Оль, я иногда тебя вообще не понимаю. Как можно было сдать кому-то нашу квартиру? – убираю её ладонь от своего лица.
– Ладно, – тяжко вздыхает, – так и быть, скажу тебе, зачем это сделала.
– И зачем же?
Ну-ка удиви меня…
– Мать достала меня уже с этой посудомоечной машиной. Третий месяц ноет, вот я и купила. Хоть ужиматься не пришлось…
– Дай угадаю, это она сама тебе такую «бизнес-идею» предложила?
Молчит естественно. Конечно да!
– Ну я так и думал, – фыркаю.
– Зато она хоть немного успокоилась.
– Надолго ли…
Вопрос чисто риторический. Тётя Марина всегда чего-то хочет. Деньги, технику, мебель.
– Боюсь, что нет. Вчера с бурным восторгом рассказывала мне про робот-пылесос, который видела у тёти Зины.
– Да, твоя мать – просто мастер прозрачных намёков, – усмехаюсь я.
– Ну родители, сам понимаешь. Надо помогать, – пожимает плечами.
– Надо, согласен, – киваю я.
– Так ты не будешь больше обижаться за квартиру? – обнимает меня и ищет в глазах положительный ответ.
– Не буду, просто давай договоримся на будущее: надо обсуждать такие вещи. Честно тебе скажу: мне не понравилось, что ты без моего ведома решила меня выселить. Ты же понимаешь, что мне было неприятно.
– Да я же хотела как лучше! – сразу начинает плакать. – Я боялась, что ты будешь целыми днями в квартире один. Недееспособный и беспомощный. За тобой ведь уход нужен был круглосуточный, который, к сожалению, я не могла тебе дать! А твоя мама как раз всё время находится дома, и я…
– Оль, всё. Этот период прошёл. Дело не в том, ЧТО ты сделала, а в том КАК ты это сделала. Чувствуешь разницу?
Но, похоже, что нет… Смотрит обиженно, хотя по идее это должна бы быть моя прерогатива.
– Ладно, проехали…
Сидит ревёт. Прямо-таки истерика. Через минуту, конечно, не выдерживаю. Обнимаю, прижимая к себе.
– Прости, – шмыгает носом и хватается за мою футболку. – Я и правда, как лучше… хотела…
– Ну всё, хватит, Оль, перестань реветь! – поглаживаю её по спине, привлекая ближе.
– Я скучала по тебе, – признаётся она, успокаиваясь в моих руках.
Отклоняюсь назад и смотрю на неё.
– Так давай покажи, насколько сильно соскучилась, – провожу пальцем по её губам, и она тут же красочно смущается. – М?
Улыбается и тянется ко мне, чтобы поцеловать. Коротко и целомудренно.
– И это всё? – вскидываю бровь. – Не особо-то ты скучала…
– Ну перестань! Конечно скучала! – горячо спорит она.
– Докажи, Оль, – нарочно провоцирую, глядя прямо в глаза.
Нервно хохочет, но спустя минуту наши поцелуи наконец-то становятся глубже и откровеннее.
Честно сказать, в связи с ДТП близки мы не были уже давно. Виной тому моё физическое состояние. Сперва я вообще двигаться без посторонней помощи не мог, а после начались серьёзные проблемы с ногой. И единственным моим желанием было прекратить адову боль. Ни о каких занятиях любовью я на тот момент даже не помышлял. Не до того было ну совсем. А вот теперь, почему бы и нет…
