– Ну, давайте, тогда чтобы не мёрзнуть, за доброе здоровье! – крякнул Требухов, и мужчины выпили по третьей доброй стопке клюковки. Первые две, как и положено были выпиты во славу Христа и Богородицы, матушки Императрицы, а тут уже подошёл черёд порадеть и о своём здоровье.
– Пётр Григорьевич, я ведь зазывая сюда гостей, рассказал им про то, что вы сегодня инспектировать стрелковый навык у своего младшего отпрыска собрались, – обратился к старшему Егорову доктор. А, не поучаствовать ли нам вообще в этой затеи всем тем, кто сюда приехать изволил? Вот и развлечение было бы достойное для такой-то компании. Как-никак все присутствующие умелыми охотниками себя числят, а некоторые так даже и в баталиях себя славой покрыли, – подал предложение разрумянившийся с доброй клюковки Иннокентий Данилович.
– Оо! Весьма и весьма интересно! – откликнулись одновременно Аристарх Михайлович и Иван Никитич. – А там ведь как раз уже и наше жаркое поспеет!
– Лёшка! Бегом сюда! – гаркнул громовым голосом батюшка. И к нему от мишеней бегом поспешил экзаменуемый.
– Господин секунд-майор, старший сержант гвардии Егоров по вашему указанию прибыл!
– Кхм, ну вольно, не на плацу чай стоишь, – проворчал хозяин и довольно покосился в сторону гостей.
– Значит, Лёха решено, сдавать свой экзамен ты будешь при всей нашей высокой ассамблеи. А дабы тебе не было скучно, да и нам с тобой, кстати, тоже, то сии достойные господа изволили составить тебе тоже сегодня компанию.
– Предлагаю каждому стрелять по пять выстрелов. По одному со ста, затем с двух ста, двух ста пятидесяти, трёх ста, ну и самый дальний выстрел можно будет даже с четырёх сотен шагов сделать.
– И перед началом состязаний каждому из вновь прибывших стрелков нужно будет дать ещё по три выстрела для пристрелки! – вставил своё слово уездный судья. – Это для того, чтобы само оружие почувствовать. – И на кон мы по рублику положим для интереса. И он первым положил на столик свой большой серебряный рубль с выбитым на нём профилем императрицы.
Пётр Григорьевич вздохнул, и положил с ним рядом елизаветинский крестовик, – Смотри Лёшка, мне этот рубль после Гросс-Егерсдорфской баталии пожаловали, и я с ним потом через всю войну прошагал. Так что гляди, чтобы он в семье у нас потом остался!
Вскоре рядом с елизаветинским дарственным, лежали ещё три серебряных рубля.
Разрумянившийся предводитель тряхнул головой, порылся за отворотом шубы и вытащил пистолет.
– Вот, от меня лично как от представителя местной уездной власти. Хороший тульский пистоль с ударно-кремневым замком, он как раз сейчас идёт на вооружение наших драгунских полков. Пары ему, увы, нет, ну да при желании кому надо тот и сам ему потом эту пару прикупит, всё равно они по одним лекалам сейчас всеми нашими оружейниками делаются.
Мужчины выпили ещё по одной стопочке, так сказать за удачное начало состязаний и пошла потеха. Вначале каждый покрутил в руках штуцер, примерил его к плечу, пощёлкал курком на холостом спуске, чуть ли не на зуб то оружие попробовал. Всё говорило о том, что стрелки они были многоопытные и к делу стрельбы относились с особой ответственностью и даже любовью.
Лешка, глядя на всё это, даже немного оробел поначалу – а ну как опозориться тут перед такой-то вот представительной компанией? Но старлей из будущего уверенно ему тукал в мозгу, «не боись – прорвёмся, главное не спешить и не дёргаться – ровное дыхание, плавные движения и мягкий спуск, и всё тогда у нас будет нормально».
Пристреляв штуцер своими пристрелочными патронами, стрелки вышли на свой первый огневой рубеж.
Перед каждым из них была своя мишень и по команде хозяина поместья, каждый соревнующийся произвёл в неё по одному выстрелу в цель со ста шагов.
Результат у всех был примерно одинаковым. Каждый пробил чёрное яблочко, вымазанное чёрной сажей на белой холстине. Мужчины стреляли, даже не скинув свои массивные шубы и особенно даже при этом не выцеливаясь.
Со второго рубежа стреляли уже посерьёзнее, в шубе оставался только предводитель дворянства и сам Лешка, не скинувший своего полушубка затянутого поясным ремнём. Целились все тоже подольше, но результат был такой же, как и в первом случае. Все четыре пули стрелков поразили чёрный центральный кружок, только у доктора пробоина была в самом низу, немного вылезая на белёную холстину. Однако все согласились с Петром Григорьевичем, засчитавшим и это попадание – как-никак, а пробоина то коснулась чёрного края мишени.
На третьем рубеже шубу скинул уже и сам Аристарх Михайлович, покрутив руками и шумно продышавшись перед выстрелом. На удивление мишень была поражена всей четвёркой, даже пробоина доктора была ближе к центру, чем в предыдущий раз.
На четвёртом огневом рубеже в триста шагов, после тщательной чистки оружия четвёрка стрелков уже не спешила. Каждый стрелял, так как ему подсказывал его опыт и разумение. Всех дольше тянул с выстрелом судья, трижды поднимая и наводя ствол и затем снова его опуская. Наконец, прозвучал последний выстрел и все мужчины, словно дети рванули наперегонки к своим мишеням.
Стоны разочарования послышались одновременно и от судьи и от доктора. Пули обоих довольно далеко от чёрного яблочка пробили белёную холстину, что была натянута на щиты и из претендентов на победу теперь оставались лишь только лишь два стрелка. Однако на пятый рубеж допустили всё же всех, ведь по условиям соревнований каждый должен был выпустить свои пять пуль.
Четыреста шагов было приличным расстояние даже и для 21 века, как-никак это ведь всё те же триста метров, очень немало для пулевой стрельбы. Алексей ласково погладил ложе штуцера, крепко обхватил его цевье и вжав плотно приклад в плечо, пару раз глубоко вздохнул и выдохнул, затем сделал третий глубокий вдох и замер на месте, не выдыхая. Вот мушка совмещена с целиком, выбираем пла-авно свободный ход крючка и так же пла-авно выжимаем спуск. Бабах! Выстрел, окутав всё облаком сгоревшего пороха, заслонил собою мишень. – Как там всё получилось, попал ли?! – роились в голове мысли.
Результаты удивили всех. Чёрный круг пробила только пуля мальчишки. Рядом с «яблочком», но всё-таки в белой части мишени зияла и пробоина Требухова.
– Ну что же победа, несомненно, твоя молодой человек, – сокрушённо пожал плечами Аристарх Михайлович. Я и сам почувствовал, как при выстреле слишком уж перетянул спуск, видать от того чуток и «кивнул» ствол. Но ты конечно молодец, поздравляю! Как это только во столько-то лет тебе удаётся вот так вот точно стрелять молодой человек, ну никак не пойму я! Видать, талант у тебя к этому делу есть, талант! – и он поднял указательный палец к небу. А давай ка, ради интереса, мы с тобой и с пятьсот шагов в цель ударим, а? Ты конечно уже тут победил, вне всяких сомнений, но теперь уже так это, скажем для лично интереса постреляем? – и предводитель дворянства, озорными глазами взглянул на Лёшку.
– А давайте Аристарх Михайлович, – улыбнулся мальчишка. И «главный дворянин» уезда пошёл самолично отмерять расстояние от мишени.
– Лёшка! Уступи Михайловичу, не порти ты людям праздник, – совершенно серьёзным тоном наказывал сыну Пётр Григорьевич. Нам ещё тут жить дальше и дела свои решать, а уж я тебя тогда в патронах ущемлять вовсе не буду!
И вот было отмеряно пять сотен шагов. Учитывая богатырское телосложение предводителя, в метраже это были, пожалуй, все четыре сотни метров. Хорошее расстояние даже для стрельбы из личной «стрелковки» 21 века, а тут у него в руках был старинный штуцер, да и руки эти были вовсе не воина – спецназовца, а всего пятнадцатилетнего подростка. Но Егоров проигрывать никогда не любил, а тем более вот так вот, «на поддавках и уступках».
– Ааа, будь что будет, ну отберёт потом батюшка штуцер, буду тогда из драгунского пистоля в стрельбе упражняться и посильнее на физику поднажму! – мальчишка упрямо тряхнул головой в такт своим мыслям и пошёл на огневой рубеж.
Тут всё повторилось в точности так же, как и на предыдущих четырехстах шагах. Единственно, что даже при его-то резком зрении мишень сейчас элементарно «плавала» вдали и поймать такую трудную цель было делом вовсе не лёгким, тем не менее, три положенных ему выстрела прозвучали.
