— Макс… Максим… — мычу ему в губы, колочу по спине. — Отпусти меня! — почти плачу.

Боже, какая я дура!

Тошнит.

Это же не он виноват.

Это я…

Я позволила ему все это, дала повод!

— Ну, пожалуйста, опусти, — уже жалобно пищу, чувствуя, как по щекам скатываются слезы. Максим замирает. Отстраняется, заглядывает мне в глаза, но не отпускает. Его тяжёлое дыхание опаляет кожу. Кажется, я мгновенно трезвею, и вся эйфория улетучивается вместе со спиртным. Толкаю его со всей силы. Мне не хватает воздуха и пространства. Отпускает, разжимая пальцы.

— Я все испортил, да? — с каким-то болезненным сожалением спрашивает он.

— Это я все испортила… — утираю слезы, видимо, размазывая косметику. Оглядываюсь. Мы рядом с туалетами, в полумрачном коридоре. Убегаю в дамскую комнату, запираюсь. Открываю холодную воду, умываюсь, но больше всего тру губы, чтобы стереть чужие поцелуи. Противно и тошно. Тошно от самой себя.

Вытираюсь бумажными полотенцами, смотрю на себя в зеркало и зажмуриваюсь. И ведь ничего сверхъестественного не произошло. Парень пригласил в клуб, я согласилась, он угощал коктейлями, я принимала, он прикасался, я не возражала. Логично, что Максим принял это все за руководство к действию. Я позволила.

Маленькая идиотка Алиса влюблена во взрослого мужчину, который ее отталкивает. А там, за дверьми, есть хороший парень. Кто виноват? Алиса… Потому что дура малолетняя.

Выхожу из туалета в надежде вернуться за сумкой и быстро ускользнуть домой. Но Макс стоит рядом, облокачиваясь на стену, с моей сумкой в руках.

— Спасибо, — забираю у него сумку. Уверенно иду к выходу. Максим — за мной.

Боже.

Мне было бы легче, если бы он не пошёл за мной. Обиделся. Возненавидел… Все что угодно. Только не вот это…

Забираю куртку, быстро одеваюсь и буквально выбегаю на улицу. Я могу позвонить водителю, и за мной приедут в течение десяти минут. Но я не хочу, чтобы кто-то видел меня такой заплаканной и жалкой.

— Я довезу, — Макс щёлкает сигнализацией своей машины.

— Нет, ты выпил…

— Тогда такси?

Киваю.

Мы идем к желтым машинам на стоянке. Макс договаривается с водителем, фотографирует номера такси и открывает мне дверь. Похоже, он тоже отрезвел.

— Максим… Ты прости… Я такая дура… Нет, ты хороший парень… Очень… Но… — что-то мямлю.

— Алиса, ты сейчас только еще больше меня унижаешь. Не говори ничего. Я все понял, — с горечью усмехается он. — Напиши, как доедешь.

— Хорошо, — киваю и быстро сажусь в машину. Такси срывается с места. Оглядываюсь, а Макс так и стоит на стоянке, прикуривая сигарету. Не знала, что он курит.

Всю дорогу тихо рыдаю в руку и ругаю себя. Я так запуталась, что даже не могу справиться с собой и понять, чего хочу. Мужчина, которого я люблю, отталкивает меня, а парня, который неравнодушен ко мне, отталкиваю я.

Очень надеялась тихо проскочить в дом и дойти незамеченной до комнаты. И у меня почти получилось… Если бы не Арон, который неожиданно вышел мне навстречу.

— Поздно… — констатирует он. Киваю. Хочу его обойти, но мужчина преграждает мне дорогу. — И как клуб?

— Откуда ты знаешь, где я была? — стараюсь не смотреть на него.

— Я все знаю. А что с лицом? Плакала?! — уже серьезно спрашивает он. — Кто тебя обидел? — голос становится жестким. Он всегда такой. Его настроение может меняться в секунды. Особенно если дело касается семьи.

— Да я сама себя обидела… Можно я пройду в комнату и переживу это в одиночестве?

— Натворила глупостей? — прищуривается.

— Почти, — выдыхаю, облокачиваясь на стену.

— Ох, отшлёпал бы я тебя на месте Платона, — ухмыляется.

— В том-то и дело, что ему все равно.

— Ошибаешься, — Арон пропускает меня, и я спешу запереться в комнате. Я последнее время постоянно ошибаюсь…

Платон

— Папа, — тянет Лера, заканчивая собирать рюкзак в школу. — А мы совсем теперь не будем жить с мамой?

— Жить — нет. Вы будете встречаться. А ты бы хотела жить с ней? — задаю вопрос, который должен был задать изначально. А у самого сердце сжимается: а что, если Лера ответит да?

— Нет, но я скучаю.

— Вы скоро обязательно встретитесь. Позвони ей. — Дочь кивает. А мне снова хочется придушить Марьяну. За всем время она могла хотя бы позвонить дочери и спросить, как у нее дела. — Иди сюда, зайка.

Лера оставляет рюкзак и забирается ко мне на колени. Обнимаю дочь, вдыхая запах ее волос.

— Мы сделали что-то плохое? — вдруг спрашивает она.

— Почему ты так думаешь? — заправляю ее локоны за ушки.

— Мама с нами не живет. Алиса тоже переехала к Арону.

Глубоко вдыхаю, крепче прижимая к себе дочь.

— Лерочка, ты же у меня большая девочка? — Кивает. — Так вот мы с твоей мамой разводимся. Так бывает… Мы не можем больше жить вместе. Но мы всегда останемся твоими родителями и будем тебя любить. Мама просто переживает и пока не может тебе позвонить. Но, думаю, будет рада, если это сделаешь ты, — лгу дочери, но по-другому не могу, не хочу рушить в ее голове образ и так не идеальной матери. — Алиса… — тут мне труднее. Потому что я сам не понимаю ее поступков. — Алисе надо заниматься, и ей там спокойнее. Она вернётся. Вы не общаетесь?

— Общаемся, мы вчера во дворе гуляли. Она мне прическу сделала.

— Вот и спроси у нее, когда она вернется. — Лерка опять кивает. — Ну все, давай чистить зубы и спать. Завтра рано в школу. Но сначала целуй меня, — подставляю щеку. Дочь чмокает меня и спрыгивает с колен, убегая в ванную.

Выезжаю в гостиную. Мне, как и прежде, доступен только первый этаж. Поэтому наши с Лерой комнаты на первом.

В гостиной меня ждет Арон, покручивая в пальцах флешку.

— Давай в кабинет, — предлагаю ему. Рыться в грязном белье всегда неприятно. И совсем отвратительно, когда это касается тебя лично. Арон кивает и идет в кабинет Мирона. Старшего брата нет, он на конференции в Праге.

Арон закрывает дверь, садится за рабочий стол и включает компьютер, подсоединяя флешку.

— Готов? — без шуток спрашивает он. Я не готов, но выхода у меня нет.

— Давай, — киваю я.

— Итак. Каретникова Марьяна, до брака с тобой с девятнадцати до двадцати одного года гастролировала в Эмиратах. Надо признать, девкой она была элитной и дорого стоила, — усмехается Арон. — Совокуплялась исключительно на яхтах, дорогих виллах и исключительно с шейхами. Брала дорого, но не брезговала и групповухами. Доказательства и фото приложены. Будешь смотреть? Есть парочка впечатляющих фотографий.

— Не буду… — морщусь я.

— Итак, вернувшись на родину, продолжила карьеру, но уже ради великой цели — выйти замуж подороже. «Висела» с двумя депутатами, а в эпизодах со мной… С банкиром, пытаясь развести его с женой. Но ее только таскали, используя, не за бесплатно, конечно. На ее счету три аборта. Справки с частных клиник приложены.

— А потом она нашла лоха Платона Вертинского, — констатирую я. Меня уже тошнит от Марьяны. Но и от себя тоже.

— Нет. Платон Вертинский не хотел на ней жениться, а тоже пользовал, чтобы забыться, выплеснуть злость и горечь. И Марьяна это понимала. Поэтому пошла на отчаянный ход, забеременев. Благо, что ума хватило залететь от тебя. Может, она и шлюха, но не дура, понимала, что будут проверять.

Тру лицо руками. И вроде бы это все касается только Марьяны, но чувствую себя гадко я. Словно это меня все имели.

— Это все?

— К сожалению, нет. В браке с тобой ничего особо порочащего я не откопал. Видимо, все-таки боялась потерять свой «счастливый билет». До последнего момента… Расслабилась госпожа Каретникова. Закрутила с неким Демченко. Кстати, довольно профессиональный и популярный фотограф в своих кругах. Марьяна не побрезговала раздвинуть перед ним ноги, чтобы укатить на съёмки в Европу.

— Этот факт я знаю, — невесело усмехаюсь. — Надеюсь, все? — выгибаю брови.