— А что, твоя власть настолько неустойчива, что тебе необходимо оставлять везде доказательства, чтобы никто не тронул принадлежащего тебе?

Гермиона знала, что последует за ее наглым замечанием, и сжала зубы, когда он слегка оцарапал ее кожу, разрезая ткань брюк снизу вверх. Даже несмотря на то, что это было болезненно, Грейнджер прекрасно понимала по практически полному отсутствию крови, что царапины причиняют очень мало реального вреда. Он действительно мастерски владел кинжалом. Ее вторая нога подверглась той же процедуре, впрочем, когда она сжалась, почувствовав, как нож подбирается к саднящей ране на ноге, то была поражена фактом ее мгновенного заживления при контакте с лезвием. Ее глаза распахнулись и она бросила на Лорда взгляд, в котором отражалась смесь удивления и благодарности. Но Волдеморт в ответ лишь ухмыльнулся, сжал в кулаке трусики и грубо сорвал.

— Оу, — вскрикнула Гермиона, чувствуя жжение кожи в местах, где ткань оставила на ее теле красные следы. Лорд мгновенно заставил ее замолчать, приставив нож к горлу.

— Осторожно, маленький эмпат, — произнес он не громче шепота, — я был снисходительным с тобой до сих пор, но чаша моего терпения практически переполнена. — Схватив ее грудь, он резко сжал ее. — Веди себя хорошо, или я покажу тебе, что значит истинная боль. — Его пальцы скользнули по ранам на животе, заставив ее дернуться. — И все, — добавил он, задумчиво склоняя голову набок, в то время как его рука опустилась вниз и он погладил ее влажные интимные завитки, — кажется, тебе нравится такое обращение, не так ли? — спросил он, намеренно прикоснувшись ногтем к ее клитору именно в тот момент.

Вспышка, подобная электрической, прошила ее тело насквозь, и задушенный всхлип, совершенно не похожий на какой-либо другой звук, который она издавала раньше, полный неудовлетворенного желания, вожделения и похоти, сорвался с ее губ, когда она прижалась к Лорду.

— О да, это так, — констатировал Волдеморт, и в его голосе прозвучало крайнее самодовольство, в то время как его палец продолжал ритмично поглаживать средоточие ее наслаждения. Каждый раз, когда его палец прикасался к набухшей горошине, маленькие электрические волны заставляли ее выгибаться, стонать и метаться, подводя ее все ближе и ближе к грани. Внезапно он вздернул ее вверх, и чары, фиксирующие ее ноги, заставили Гермиону обвить ими плечи Лорда и он прижался ртом к ее клитору, начав с силой сосать его. Она закричала, все ее тело словно пронзило множество маленьких иголочек, кровь прихлынула к голове и билась внизу. Она чувствовала приближение разрядки. Так близко. Его язык скользнул между ее складочками, заставляя ее метаться в предвкушении, прежде чем он втолкнул его внутрь, слизывая ее соки. Когда он снова погладил ее клитор пальцем, это оказалось слишком. Все ее тело задрожало, кончики пальцев на ногах поджались, и она громко кончила, неразборчиво вскрикивая.

— В следующий раз, когда ты достигнешь вершины, ты выкрикнешь мое имя, девка, — рыкнул Волдеморт, вонзая ногти ей в кожу. Тяжелые вздохи Гермионы послужили ему единственным ответом.

— Отвечай мне! — прошипел он.

— Д-а, — выдохнула Гермиона, — да, — она вздохнула, — мой, — еще один вздох, — Лорд.

Она тяжело дышала и была уверена, что больше вообще ни на что не способна, не говоря уже об еще одном оргазме. Она была полностью выжата. Ее даже не заботило, что он все еще был твердым, и если она не позаботится о его удовлетворении, их сделка закончится ее проигрышем и умрут люди. В данный момент единственным, что ее заботило, был отдых, - возможно, сон. Да, именно идея о сне казалась особенно притягательной. Она закрыла глаза.

— Круцио!

Волдеморт блаженно застонал, когда Гермиона сжалась вокруг его члена. Он не снимал проклятие довольно долго, наслаждая ощущениями сокращения ее внутренних стенок вокруг него, пока Грейнджер срывала голос от боли.

— А теперь, когда ты снова пробудилась, — легко проговорил он, снимая заклятие, — советую тебе уделить немного внимания своей работе, моя маленькая шлюшка, или я продолжу держать тебя под круциатусом, пока твои судороги не приведут меня к разрядке. Но в таком случае я не засчитаю это твоим успехом. Все ясно?

— Кристально, — ответила Гермиона, больше не ощущая сна ни в одном глазу, в то время как все ее тело содрогалось от последствий проклятия.

— Прекрасно.

Опершись одной рукой, он возобновил толчки, в то же время его глаза неотрывно следили за ее лицом, а рука накрывала грудь, резко сжимая и царапая ногтем напрягшуюся вершину. Гермиона не отводила взгляд, она встречала этот пронизывающий алый взгляд так же, как встречала глубокие проникновения внизу — с решимостью. Ее ноги обвили Лорда и притягивали ближе каждый раз, когда он вбивался в нее, а стенки влагалища сжимались вокруг члена, когда он выскальзывал, стараясь удержать, даря ему ощущение самого удивительного трения в его жизни. Она вздрогнула, когда Лорд ущипнул ее сосок. Выражение экстаза на грани боли очень шло ей, и Волдеморт прекратил контролировать свою магию, поглощавшую девушку со всех сторон. Ее глаза затуманились, и она резко втянула воздух, ее рот округлился в маленькое «О», которое, как чувствовал Лорд, ему просто необходимо было поймать. Его губы накрыли ее, и его язык скользнул внутрь. Гермиона застонала, наслаждаясь соприкосновением их языков, его силой и напором. Она тонула в его магии, каждая клеточка ее тела была в его распоряжении, и она хотела, чтобы он делал с ней все, что пожелает.

— Моя девочка, — выдохнул он, чувствуя, что разрядка приближается, — кончи для меня, маленькая грязнокровка.

Гермиона застонала, не замечая оскорбления, все ее тело будто горело.

— Кончи для своего хозяина! — приказал Лорд, едва сдерживаясь. — Сейчас!

И он потер большим пальцем ее клитор, посылая Гермиону за грань.

— Мой Лорд! — выкрикнула она, когда все ее тело сотряслось в экстазе. Он кончил сразу после нее, и его спина выгнулась, когда он излился глубоко внутри нее, и за его семенем последовала волна магии. Глаза Гермионы закатились, когда она выгибалась, чтобы вместить всю ту чистую мощь, которая вторгалась в нее, касалась каждой клеточки ее тела и дарила изысканное наслаждение, пока наконец не достигла сердца и не пронзила его. Глаза Гермионы распахнулись от боли, и она снова закричала, отчаянно забившись.

— Остановись! Пожалуйста, остановись! — испуганно выкрикнула она.

Его холодные глаза не приносили успокоения. Она сражалась с болью, стараясь удержать ту силу, которая врывалась в сердце, так как была уверена, что эта сила убивает ее. Губы Волдеморта прижались к ее собственным, и он укусил ее. Этот внезапный маневр отвлек ее, заставив сдаться. Она вздохнула, всхлипнула, а затем, изнуренная, распласталась на полу. Лорд перекатился и лег рядом. Подперев голову ладонью, он вглядывался в ее потное, обессиленное лицо. Ресницы Грейнджер дрожали, она боролась с подступающей потерей сознания. И побеждала.

Его маленькая, сильная ведьмочка.

Гермиона сглотнула сухой комок, образовавшийся в горле, и уставилась в полное триумфа лицо, нависающее над ней. Беспокойство снова свернулось у нее в груди. Что он сделал?

— Мои поздравления, моя дорогая. Кажется, ты выполнила свою часть сделки, твой персонал будет жить, — ровно проинформировал ее Волдеморт, почти любовно убирая прядь влажных волос с ее лба. Этот нежный жест заставил Гермиону заволноваться сильнее, чем любая пытка, которую он мог применить.

— Но ты такая взвинченная, дорогая. Возможно, пришло время покончить с любезностями? — спросил Лорд, взмахивая кистью и призывая палочку. — Давай поговорим о твоей судьбе, ты согласна, Гермиона Джин Грейнджер?

Она почувствовала его магию и не могла остановить это, даже если бы в сопротивлении был смысл. Черты ее лица изменялись, глаза становились карими, структура кости возвращалась в нормальное состояние, волосы как будто взорвались, и ее потное лицо утонуло в море непослушных каштановых кудрей. Лицо, которое уже долгие годы не смотрело на нее из зеркала, но зато глядело на нее со всех афиш мира, изображающих разыскиваемых преступников.