(Пер. Ф. Кельина)

Тон более разочарованный в последних сборниках Дарио — «Бродячая песнь» (1907), «Осенние стихи» (1910), но решительный шаг уже сделан. Испанская поэзия освободилась от своей скованности, и, кроме того, модернизм миновал подводные камни ученической подражательности, с тем чтобы обрести особые приметы места и времени. Как писал об этом Пьер Дарманжа, «благодаря своему высокой пробы универсализму, Дарио передает испанцам метрополии особое послание американского испанца — поэзию, которая знает технику европейской поэзии и ее темы, но при этом остается американской и испаноязычной. Он укрепляет поэтическую солидарность двух испанских миров, после того как младший из них сбросил с себя ярмо грубого деспотизма» (П. Дарманжа. А. Д. Таварес-Бастос. Введение в иберо-американскую поэзию. Изд. «Ле ливр дю жур», 1947).

A. Gonzales Blanco: Ruben Dario,Madrid 1910 — T. Cestero: Ruben Dario, El Ombre у il poeta,L’Avana 1916 — E. K. Mapes: L’influence francaise dans l’oeuvre de Ruben Dario,Paris 1925 — F. Contreras: Ruben Dario, Su vida e su obra,Barcelone 1930 — J. Cabezas: Ruben Dario,Madrid 1943 — P. Salinas: La poesia de Ruben Dario,Buenos-Aires 1948 — F. Lopez Estrada: Ruben Dario,1971.

ДАУСОН Эрнст Кристофер(Ли, графство Кент, 1867 — Кэтфорд, 1900) — английский писатель. Детство и юность он провел за границей, сопровождая больных туберкулезом родителей. В 1886 г. поступает в оксфордский Куинз колледж и ведет рассеянный образ жизни, что быстро отнимает у него силы. Два года спустя он вынужден пойти на службу, устраивается в Лондоне и публикует стихотворения и сказки. Он появляется в «Клубе рифмачей», но все более и более предается бродяжничеству, алкоголизму. Смерть отца, самоубийство матери, замужество в 1897 г. его возлюбленной Аделаиды Фолтинович, болезнь ускорили катастрофу, на которую, кажется, было обречено его существование.

Даусон испытал влияние По, Бодлера, Суинберна, Верлена. Его оригинальность берет начало от незамутненного идеализма, который сохраняется им в этом падшем мире. Он написал, в сотрудничестве с Артуром Муром, романы «Комедия масок» (1893), «Адриан Ром» (1899), книгу новелл «Дилемма» (1895), но кроме того он оставил стихотворные сборники — «Стихотворения» (1896), «Декорации» (1899). Большинство стихотворений Даусона обращены к девушке, безответно любимой, и окрашены нежностью и грустью. Длинный день возможен лишь в терпении и покорности судьбе.

Его поэзия заставляет вспомнить Роденбаха или Микаэля. Она стремится приблизиться к Верлену, у которого вдохновляется уже самой отчетливо выраженной манерой сценической фантазии «Пьеро» (1897). Стихотворение наподобие «Amor profanus» дает представление об этом сходстве:

V. Plarr: Ernst Dowson,Londres 1914 — A. Huxley: The English Poet, Ernst Dowson,Londres, 1918 — Т. B. Swann: Ernst Dowson,1965.

ДЮЖАРДЕН Эдуар(Сен-Жерве, Луар и Шер, 1861 — Париж, 1949) — французский писатель.

Пионер символизма, он, как сказал Жан Торель, из тех, кто всегда шел «до конца». До конца вагнеризма (вместе с Теодором Визева он был душой «Ревю вагнерьен»). До конца символистских экспериментов в театре (в «Легенде об Антонии», большой идеалистической трилогии, он намеревался воплотить и напряжение духовной жизни, и «вечную трагедию человека»). До конечного обретения христианских истин, которые поэзия побудила его открыть и к которым он приобщился. В творчестве Дюжардена есть одна неожиданная книга — его первое сочинение: это маленький роман под названием «Лавры сорваны» (1888), где впервые применен прием «потока сознания».

P. Morisse: Edouard Dujardin,Paris 1919.

ЖАРРИ Альфред(Лаваль, 1873 — Париж, 1907) — французский писатель.

Родился в Лавале, вел «литературное существование, доведенное до абсурда», питал пристрастие к скандалу и оставил после себя обширное наследие, возникшее под знаком патафизики, «науки о воображаемом решении проблемы», которая лишает смысла как метафизические грезы, так и построения солидных философов. Жарри дебютировал под покровительством Марселя Швоба в тот момент, когда символизм клонился к закату: герметизм, крайности стиля отличают стихотворения и прозу его «Минут быстротечных воспоминаний» (1894). Затем появятся романы, которые, продолжая культивировать необычное, поставят главные проблемы: поиск двойника (роман «Дни и ночи», 1897) и матери («Абсолютная любовь», 1899), соперничество полов («Мессалина», 1901, «Сверхмужчина», 1902). «Деяния и мнения доктора Фостроля» (1898) — бурлескная хроника, позволяющая вспомнить о Лукиане и демонстрирующая тщету всех универсальных построений и систем.

Но Жарри прежде всего, конечно, создатель Юбю. Воссоздав реальную проделку учеников лицея в Ренне над преподавателем физики, который воплощал в их глазах «весь мировой гротеск», он написал несколько вариантов продолжения и начал думать о цикле, впрочем, так и оставшемся незавершенным. «Чудовищный» персонаж быстро привлекает внимание литераторов, в частности редактора «Меркюр де Франс» Альфреда Валлета, которому Жарри в 1894 г. впервые представляет «Короля Юбю» в окончательном варианте. Произведение опубликовано в «Меркюр» и поставлено в 1896 г. Люнье-По в театре. Был шумный успех.

«Король Юбю» рассматривается с тех пор как пародия на исторические драмы Шекспира: это история возвышения и падения узурпатора, а отношения матери Юбю и этого нового короля Польши вызывают воспоминание о леди Макбет. Очень рано пьесу стали воспринимать как политический фарс или «философско-политический памфлет о наглеце», как говорил хроникер «Эко дю Пари» Анри Бауэр. Но, исследуя политические интерпретации «Короля Юбю», мы замечаем, что все они донельзя различные, а сам Жарри позаботился уточнить, что он намеревался сочинять не историческую пьесу, но пьесу-утопию (Польша — это Нигдея). Сюрреалисты склоняются скорее к психоаналитическому прочтению того, что в их глазах больше чем драматическое произведение: Бретон видел в нем «триумф инстинкта и инстинктивного порыва, под эгидой которого «оно» присваивает себе право корректировать то, что на самом деле принадлежит «Сверх-я», последнему уровню человеческой психики». Пьеса достаточно многозначна, чтобы вынести различные интерпретации, и можно рассматривать ее, вместе с Мишелем Арриве, как «многосмысловое произведение». Принадлежит ли оно символизму? Да, отвечает Жак Робише, потому что «громоздкий герой занимает в пьесе все пространство и другие персонажи блекнут перед ним» (сравните с утверждением Малларме: «Статисты — нужны!»). К тому же «Юбю выражает разноликую реальность, с которой воображение зрителя может вступать в игру». Но если учесть то тривиальное, что в ней есть, пьесу равным образом можно принять за пародию на символистскую драму.