Там, в Мюзо, окончание работы над циклом временно отложено с 7 по 11 февраля 1922 г., и там же, за столь короткий срок пышно расцветают «Сонеты к Орфею», посвященные рано умершей Вере Оукама-Кноп.

Невозможно переоценить значение встречи Рильке с Валери. Чтение «Архитектуры» и тот образ преломления традиции, который Рильке представит французскому поэту как «сумму поэтических согласий и обязательств», говорят о достижении определенного рубежа. Не то чтобы Рильке заимствовал у Валери нечто чуждое для себя. Он ищет у француза прежде всего то, что желал бы найти. При чтении последних больших стихотворений Рильке и особенно его французской поэзии («Фруктовые сады», «Розы», «Окна») возникает ощущение, что, выделяя в ней ряд тем и мотивов, он косвенно дает ответы на вопросы, которые ставил перед собой в течение долгого времени. Он воспринимает мир Валери не таким, каким он реально является, но сквозь призму собственного образа очарованного мира, очарованной жизни. Таким образом, тогда, как пчела Валери начинает жалить и тем самым мыслить («Пчела» в «Очарованиях»), пчела Рильке продолжает собирать мед видимого, чтобы превращать его в невидимое. Если в «Эвпалиносе» или «Душе и танце» метаморфоза сводится к выявлению в вещи ее самости, гармонии и красоты в соответствии с нашим вкусом, то у Рильке ее суть раскрывается в диалоге между вещью и нами, в решении загадки, которую мы разгадываем в течение всего нашего существования (девятая элегия). Спасти вещь для Валери — значит выделить ее из бесформенного, усредненного, из небытия; для Рильке — поместить ее в пределы видимости, во внешний мир, который мы не превратили в нас самих. Сказать о вещи всегда можно больше, чем говорит о себе она сама. В сонетах о цветах, плодах, зеркалах, о танцовщице Рильке определяет тему стихотворения, а затем выводит из нее ряд ассоциаций, которые это название, и только оно, могло бы внушить. Только так он может «обрести полнозвучие своего голоса» и «на крыльях дифирамба приблизиться к чистой Самости».

Edmond Jaloux: Rainer Maria Rilke,Paris 1927 — Lou Andreas-Salome: Rainer Maria Rilke,Leipzig 1928 — Fritz Dehn: Rainer Maria Rilke und sein Werk. Eine Deutung,Leipzig 1934 — Pierre Desgraupes: Rainer Maria Rilke,Paris 1949 — Nora Wydenbruck: Rilke. Man and Poet,Londres 1949 — Joseph Francois Angelloz: Rilke,Paris 1952 — C. Dedeyan: Rilke et la France,Paris 1961.

РОДЕНБАХ Жорж(Турне, 1855 — Париж, 1898) — бельгийский писатель.

Родом из Турне. Закончив коллеж Сент-Барб в Генте, он приехал в Париж в 1877 г. и решил остаться там после короткой стажировки в брюссельской коллегии адвокатов. В конечном счете он — парижанин в гораздо большей степени, чем поэт из Брюгге. Леви-Дюрмер оставил превосходный портрет поэта, выделив его тонкий профиль, голубые глаза, светлые тонкие волосы, элегантную и аристократическую внешность.

Литературная карьера Роденбаха длилась около двадцати лет, начавшись с книжечки стихов «Очаги и поля» (1877), а также «Ларца» (1879), сборника, где говорит о себе мотив сыновства, и завершилась «Гладью родного неба» (1898). Его поэтическая активность была особенно интенсивной между 1881 и 1889 гг., когда он стал рупором журнала «Молодая Бельгия». Именно в это время он выпускает книги стихов «Элегантное море», «Светская зима» (1884) и «Чистая юность» (1886), в которых обретает творческую зрелость. Он уже продемонстрировал это в «Городе прошлого», где свит «запутанный клубок воспоминаний». После «Книги Иисуса» (1888) следуют сборники «Царство молчания» (1891), «Замкнутые жизни» (1896), «Отблески родного неба». В них утверждается символистская манера, основанная на поэтике соответствий: отталкиваясь от чего-то конкретного, сельского или городского пейзажа, заявляют о себе чисто личные переживания, которые перерастают в мистическую грезу, не знающую разделения на «я» и «не-я»:

Роденбах писал и романы. Самый знаменитый из них — «Мертвый Брюгге» (1892). Он полон воспоминаний о Фландрии, с ее башнями, старыми домами, хранящими тишину монастырями, дремлющими водами. Все это произведет сильное впечатление на Рильке. Но еще раньше Верхарн, друг и соотечественник Роденбаха, увидел в нем «поэта мечты и мастера изысканного стиля, что позволяет поставить его рядом с друзьями и учителями — Эдмоном де Гонкуром и Стефаном Малларме, которые любили Роденбаха так же, как и он их».

J. Casier: L’oeuvre poetique de Georges Rodenbach,Gand 1888 — P. Muiche: Georges Rodenbach,Bruxelles 1899 — A. Orliac: Georges Rodenbach,Paris 1932 — J. Mirval: Le poete du silence: Georges Rodenbach,Bruxelles 1940 — A. Bodson Thomas: L’esthetique de Rodenbach,Bruxelles 1942 — P. Maes: Georges Rodenbach 1855–1898,Gembloux 1952.

САЙМОНС Артур(Уэльс, 1865 — Виттерсхем, Кент, 1945).

Английский писатель, не заслуживающий некогда сложившейся о нем репутации «коммивояжера литературной богемы». Алберт Дж. Фармер признал в нем «одну из самых интересных и незаурядных личностей в столь богатом на индивидуальности поколении «девяностых годов». Он кельт, сын корнуоллского пастора. В Оксфорде познакомился с Уолтером Пейтером и, испытав его влияние, решил «никогда не изменять тому творческому порыву, в котором заключено единственно подлинное назначение жизни». В 1889 г. он появляется в Париже в компании Хейвлока Эллиса, годом позже вновь приезжает туда и бывает на «вторниках» у Малларме. К этому времени он уже автор книги стихов «Дни и ночи» (1889). В 1891 г. Саймонс входит в «Клуб рифмачей», созданный по инициативе Йейтса, и принимает участие в первом сборнике этого объединения (1892), пишет о балете. Новая поэтическая книга, «Силуэты» (1892), свидетельствует об эволюции Саймонса: он не столько ищет подлинных проявлений человечности на манер Браунинга или вторит бодлеровскому эху, сколько захвачен поэзией впечатлений, всего яркого и мимолетного. В нем заявляет о себе превосходный лирик ночного города: набережных, блестящих от дождя; света, пробивающегося сквозь занавеси и ставни; «переливающихся уличных бликов», запретных удовольствий в уединенных уголках. Его порицают за декадентство? Саймонс защищается в эссе «Декадентское движение в литературе», написанном для «Харперс мэгезин» (ноябрь 1893), в котором хвалит французскую поэзию и «болезненность» всего самого характерного в «современной литературе». В 1895 г. сотрудничает в журнале «Йеллоу бук», затем, в тот момент, когда декадентское движение вызывает наибольший общественный остракизм, он решается на два смелых шага: соглашается стать редактором нового журнала «Савой», призванного «выявить смысл всего самого прекрасного в живой реальности», а также выпускает поэтический сборник «Лондонские вечера», где, в частности, описывает жизнь мюзик-холла и свое ожидание артистов у служебного входа: