Австрия. г. Вена, дворец Хофбург. Март 1910 г.

Площадь Героев - Хельденплац, еще ни разу с момента своего создания не видела такого скопления народа. Тысячи и тысячи венцев, узнавших о предстоящем событии из газет и развешанных по всему городу афишек, стояли здесь с раннего утра. Некоторые пришли даже ночью, чтобы занять место, откуда можно увидеть то, что будет происходить в замке и на площади.

Уже в пять утра полицейские оцепили часть площади, куда теперь на смену им вступали гвардейские гренадеры из Пятой гвардейской бригады в парадных мундирах. Пехотинцы в темно-синих мундирах и высоких конусовидных гренадерках, на передней части которых блестел высокий медный налобник с чеканным изображением государственного герба. К противоположной стороне квадрата выдвинулись гвардейские кирасиры в белоснежных, обшитых галунами мундирах, блестящих кирасах и белых лосинах, уходивших в высокие голенища черных лакированных сапог. Светло гнедая масть лошадей приятно гармонировала с цветом мундиров.

Уже одно это зрелище стоило того, чтобы постоять с утра на улице. Тем более, словно на заказ, уже несколько дней стояла дивная солнечная весенняя погода. Казалось, что все неприятности и неожиданные перемены закончились и скоро все вернется в прекрасное и спокойное довоенное время. Пусть в распубликованном два дня назад законе «О воссоединении с Германской Империей» Австрия объявлялась «одной из земель империи» и отныне стала называться «Остмарк». Пусть законный австрийский император Карл сбежал, словно трус, под покровом ночи, сначала из Вены, а потом из Будапешта и сейчас скрывается, по сообщениям газет, где-то в Швейцарии. Какое дело до этого неудачника жителям старой доброй Вены, ставшей вместо столицы империи столицей одной из земель могущественной империи. Главное – вернется веселая беззаботная жизнь. А уж кто там будет издавать законы, обывателю в принципе все равно. Сильный всегда прав, а если он еще и обещает, что жить станет веселее – он прав вдвойне. Особенно если он одной с тобой крови и говорит на том же языке. Такие рассуждения мелькали в разговорах ожидающих выступления своего нового повелителя венцев.

Наконец на балкон Нового Дворца, недостроенного, но помпезного сооружения, замыкающего архитектурный ансамбль площади, вышли несколько человек. Среди которых выделялся блестящим мундиром и кивером с гигантским плюмажем он – новый повелитель самой обширной и самой, можно считать, могущественной на этот момент европейской державы - император Германии и король Пруссии, Вильгельм Второй Гогенцоллерн. Выйдя к самому ограждению, кайзер посмотрел на притихшие толпы и заявил.

- Германский народ! Да, Я, кайзер Германии, обращаюсь именно к вам, мои соотечественники и объявляю о выполнении одной из важнейших миссии в моей жизни и моем правлении. Великие задачи, которые выпали на долю воссозданного моим дедом Германского рейха, оказались намного тяжелее и намного шире, чем ожидали большинство моих соотечественников. Германский народ, разделенный на два государства, не мог решить их без объединения всех своих усилий. Мы, германцы, наши лучшие представители, наши правящие круги осознавали это и заключили взаимный союз. Вместе, объединенными силами, должны были мы двигаться по пути возвышения нашего народа, наших стран, по пути превращения их в мировые державы, по пути получения достойного нашего великого немецкого народа места под Солнцем. Со времени заключения союза между нашими империями, населенными двумя половинками одного и того же народа, Я и вся Германская империя стремились лишь к решению этого вопроса, к еще более тесному союзу и дружбе между нашими странами. Мы стремились мирным путем достичь наших целей…, - с десяток минут своей речи кайзер посвятил мирным усилиям Германии, удачным переговорам с Россией и коварным проискам англичан, сорвавшим возможность мирного разрешения накопившихся в международных отношениях вопросов. А кроме того – рассоривших две половины единого народа, управляемых дружественными ранее династиями, между собой. - …Пытаясь использовать враждебность между Россией и Австро-Венгрией, международные авантюристы и поджигатели войны не только спровоцировали боевые действия между ними. Они, пользуясь моментом, пытались уничтожить германский флот путем коварного, без объявления войны, нападения на его базы и заставить таким образом капитулировать ее! Но доблестный германский флот не только отбил это нападение. Он смог на равных бороться с флотом бывшей «владычицы морей» и нанести ему тяжелое поражение. Но в сложившейся ситуации, когда правящие круги Австрии, разбавленные большим количеством инородцев, вопреки интересам австрийских немцев и других народов, населяющих империю выступили на стороне поджигателей войны, союз с ними стал для Меня и Моей страны невозможным…, - еще с дюжину минут Вильгельм посвятил описанию предательской и антинемецкой по сути политики габсбургской монархии. – Именно поэтому, спасая свой по крови народ от последствий неудачной политики правящих кругов бывшей империи, Мы вынуждены были вступить на землю дружественной некогда державы и взять под свою руку родственные нам народы ее. Теперь Нам удалось решить те задачи, которые не смогла решить в свое время старая Священная Римская Империя Германской нации и объединенный народ германский в едином строю шагнет в светлое будущее! Теперь для меня существуют не отдельные народы и партии, а только один народ – Немцы! Один народ, одна империя, одна судьба!

Окончание речи Вильгельма потонуло в громовых криках собравшихся: «Хох! Хурра! Ein Volk, ein Reich, ein Kaiser[17]!».

После обеда по центральным улицам прошли парадным шагом части пятого полка пешей гвардии и пятого полка гвардейских гренадеров, гвардейские кирасиры и уланы, части горной артиллерии и несколько батальонов австрийского полка дейчмейстеров, перешедших в германскую армию.

А в завершение парада над городом на небольшой высоте величественно проплыла пятерка дирижаблей, за каждым из которых полоскался по ветру флаг германской империи.

Россия. г. Киев. Ставка Главного Командования. Март 1910 г.

Полковник Ипатьев, волновался как никогда. И продолжал волноваться даже здесь, у дверей кабинета. Личное поздравление и приглашение от Его Императорского Величества, написанное его собственной рукой – это весомый повод для волнения, пусть даже вся твоя жизнь посвящена только науке химии. Именно химией увлекался с детских лет Владимир Николаевич Ипатьев. Причем настолько, что при рождении своего второго ребенка, когда теща лежала с простудой, маленький сын с дизентерией, он «для успокоения нервов» отправился в лабораторию. Как он сам писал позднее: «У меня было две радости в этот день: рождение дочери и получение интересного гликоля». Это увлечение наукой сделало его всемирно известным… и привело сюда, к дверям кабинета Императора. С началом Великой войны успевший защитить диссертацию на звание доктора химических наук полковник был вызван в Военное Министерство. Там лично генерал Редигер объяснил ему, что армия и флот испытывают жесточайшую нужду в современных взрывчатых веществах. Для чего при министерстве создается Комиссия по заготовке взрывчатых веществ, возглавить которою и должен возглавить знаменитый на весь мир химик – полковник. Комиссия буквально через пару недель не только начала работать, но и отправилась в Каменноугольный бассейн для определения возможности производства бензола и толуола. Доклад был готов еще через полтора месяца, а совсем недавно заработал первый из предлагаемых к открытию химических цехов. И сразу же последовал вызов к Его Величеству, который последнее время уделял серьезное внимание развитию русской национальной промышленности и науки.

Высочайшей аудиенции дожидалось несколько генералов и статских в генеральских чинах. Однако флигель-адъютант, узнав от Ипатьева, кто прибыл, лишь кивнул и приказал: - Готовьтесь, сейчас доложу. – После чего не медленно скрылся за дверью кабинета. Тотчас на полковнике сосредоточились удивленно-недоуменные и даже откровенные злые взгляды всех сановников, находившихся в приемной. Но долго стоять под «обстрелом взглядами» Владимиру Николаевичу не пришлось. Появившийся на пороге флигель –адъютант выпустил из кабинета насквозь пропотевшего, словно выбравшегося из парной, генерала и пригласил Ипатьева войти.