Им не дадут возможности отказать.

Дуку нахмурился. Кеноби вместе со Скайуокером развлекали единственного зрителя низкопробной комедией, декорацией которой служил очередной турболифт. Очевидно, Гривус веселился, поигрывая управлением шахтами. Боевые дроиды упорно занимались самоуничтожением.

Воистину, как все это…

Неблагородно.

— Учитель, могу ли я предложить один последний шанс для Кеноби? Поддержка джедая его уровня будет ценной для нашей Империи.

— Ах да, Кеноби, — голос шуршал, словно шелк. — Тебя давно интересует Кеноби, не так ли?

— Разумеется. Я близко знал его учителя и в некотором смысле могу называть его внуком…

— Слишком старый. Голова слишком забита. Неизлечимо отравлен джедаями. Мы установили этот факт еще на Геонозисе, не так ли? Он служит самой Великой силе, реальность — ничто по сравнению с подобными убеждениями.

Дуку вновь вздохнул. Какие могут быть трудности, ведь он уже приговорил Кеноби к смерти.

— Полагаю, все верно. Как удачно, что я никогда не страдал подобными иллюзиями.

— Кеноби должен умереть. Сегодня. От твоей руки. Его смерть — ключ, которым мы замкнем замок на цепи, навечно приковав к себе Скайуокера.

Дуку понял: смерть наставника не только подтолкнет уже нестабильного эмоционально Скайуокера вниз по самому темному склону, но и уберет основное препятствие на пути. Пока жив Кеноби, Скайуокер не задержится в стане ситхов: несокрушимая вера магистра в джедайские ценности крепким узлом затягивает повязку на глазах у Скайуокера.

Хотя сомнения не развеялись окончательно. Как-то слишком уж быстро все случилось; обдумал ли Сидиус все возможные варианты?

— Я должен спросить, учитель, воистину ли Скайуокер тот человек, что нам нужен?

— Он могуч. Потенциально сильнее даже меня.

— Вот поэтому, — задумчиво произнес Дуку, — не лучше ли его убить?

— Ты уверен, что сможешь?

— Умоляю вас. Что проку в силе, если нет дисциплины? Мальчишка опасен для себя не меньше, чем для своих врагов. А эта его механическая рука…Дуку оттопырил нижнюю губу. — Отвратительно.

— Тогда предложи ему взять меч в другую руку. Граф пренебрежительно фыркнул.

— Благородный человек учится сражаться одной рукой, — Дуку отмахнулся.А он даже не полностью человек. Я еще могу простить Гривуса за использование биоконструктов. Он и без них отвратителен, так что механика его лишь украсит. Но сплав дроида и человека? Возмутительно. Дурной вкус. Как можно иметь с таким дело?

— Какой я везучий, — шелк в голосе учителя стал почти невесом. — У меня ученик, который считает возможным читать лекцию мне.

Граф приподнял бровь.

— Я зашел за черту, учитель, — с непринужденным изяществом признал он.Я не вступаю в спор, я лишь рассуждаю.

— Рука Скайуокера делает его еще более пригодным для наших целей. Она — символ жертвы, которую он принес ради мира и справедливости. Знак героизма, который он должен публично носить до конца своих дней. Каждый, кто поглядит на него, не усомнится ни в чести его, ни в отваге, ни в целостности. Он идеален. Прекрасен. Остается единственный вопрос… сумеет ли он преодолеть искусственные ограничения джедайских доктрин? И, мой милый граф, сегодняшняя операция затем и предпринята, чтобы это выяснить.

Крыть было нечем. Темный властелин не просто познакомил Дуку с океаном возможностей, каких не представишь даже в самых радужных мечтах, но Дарт Сидиус к тому же был столь тонким политическим манипулятором, что рядом с ним меркла даже мощь темной стороны, если можно так выразиться. Говорят же, когда Великая сила захлопывает люк, она распахивает иллюминаторы… и возле каждого, потрескавшегося за последние тринадцать лет, стоит повелитель ситхов, высматривает, высчитывает, как получше проскользнуть внутрь.

Дополнить план учителя почти невозможно: Дуку вынужденно признал, что его собственная идея о Кеноби рождена сентиментальностью. Определенно им нужен Скайуокер.

Наверное… Дарт Сидиус потратил много лет, чтобы сделать этого мальчика необходимым.

Сегодняшнее испытание вычеркнет слово «наверное».

Граф не сомневался в исходе. Дуку понимал, что сегодня испытывают не только Скайуокера, хотя Сидиус никогда и ничего не говорил напрямик. Дуку был уверен, что он тоже проходит тест. Сегодняшний успех покажет учителю, что его ученик достоин мантии магистра. В финале сражения он пригласит Скайуокера искупаться в лучах славы, он приведет его на темную сторону, как Сидиус привел туда его самого.

О поражении граф не думал. С чего бы?

— Но… простите меня, учитель, но если Кеноби падет от моего меча, послушает ли мои слова Скайуокер? Признайте, что биография этого юноши не пестрит упоминаниями о покорности и послушании.

— Сила его не в послушании. Сила его рождена от удачливости и изобретательности. С ним не нужно ломать голову над инструкциями, которые необходимы тому же Гривусу. Даже слепые глупцы в Совете джедаев достаточно зрячи, чтобы это понять; хотя даже они не пытаются, как делали раньше, говорить ему как, в основном они говорят ему что. Способ он находит самостоятельно. Всегда находит.

Дуку кивнул. Впервые за то время, как Сидиус раскрыл истинные детали своего шедевра, граф позволил себе вздохнуть свободнее и пофантазировать.

Героически пленив графа Дуку, Анакин Скайуокер станет несомненным героем, величайшим героем в истории Республики, возможно, самого Ордена. Потеря обожаемого напарника добавит щепотку трагедии и придаст меланхолический вес каждому его слову, когда юный рыцарь будет давать бесчисленные интервью репортерам Голографической сети, обнажая продажность Сената, когда деликатно (о, весьма деликатно, чтобы не сказать неохотно) намекнет, что коррупция в Ордене является причиной продолжительной войны.

Когда возвестит о создании нового ордена обладающих Силой воинов. И тем самым заложит основы нового порядка.

Великолепный командующий армии ситхов.

Дуку мог лишь покачать головой в священном изумлении. И подумать, что всего несколько дней назад джедаи подошли так: близко к раскрытию тайны, к уничтожению всего, над чем трудились они с учителем. Но он не боялся. Его учитель никогда не проигрывал. И не проиграет. Он — воплощение победы.