— Что ж, все сводится к одному — к захвату чужих земель…

— Один из наших людей — продолжал Степняк — один из тех, кто знал язык Нерга, как-то подслушал разговор тех, кто позже проник в долину. Те люди досадовали, что закончилось какое-то снадобье, дескать, последнее истратили на то, чтоб приобрести эту долину. А точно такое же, мол, никак не удается изготовить — секрет, мол, утерян, и восстановить его никак не могут. Получается обычная отрава, и ничего более…

— Да, это очень похоже на действие этого самого «снадобья, убивающего мир»… А другом свитке — продолжала я, — в другом свитке описано, как изготавливать иные яды, не менее разрушительные. Например, как можно сделать зелье, убивающий какого-то конкретного человека. Подмешай такой яд к еде или вину — и можешь спокойно есть из одного котла с ненавистным тебе человеком, или пить с ним из одного кувшина. Только вот после того он умрет, а тебе не будет ровным счетом ничего. Совершенно ничего не случится… Что там еще, в этом свитке? Способы изготовления иных страшных ядов, в том числе и тех, которые я только что отложила в сторону. Например, от некоторых из них будут рождаться не дети, а жуткие уроды. Монстры…

— Ценная вещь — чуть скривил свои тонкие губы Кисс. — Это в котором из них написано про истребление рода?

— Вот… — я протянула Киссу футляр из дорогого черного дерева, покрытый изящной резьбой. — Он и есть. То, что здесь написано — это страшная сила, и я совсем не уверена, что когда-то неким…властным людям не захочется расправится со своими врагами при помощи этих ядов. Иногда не спасают ни стены, ни запоры, а возможность извести своих врагов под корень для некоторых может оказаться весьма привлекательной. Им пока нет никакого дела до того, что не каждый грех можно замолить…

— Надо же, какая тонкая кожа… — чуть прищурившись, Кисс открыл футляр и достал пергаментный свиток, сплошь покрытый крючковатыми черными письменами. Внешне этот пергамент выглядит совсем не устрашающе, даже красиво, но, тем не менее, в нем было нечто отвратительное. Даже омерзительное… А Кисс тем временем рассматривал свиток — Какой необычный пергамент, выглядит, будто вощеная бумага… Где-то я уже видел такую, только вот не могу вспомнить, где именно…

— Это человеческая кожа — подал голос Наследник. — Я и отсюда вижу: записи сделаны на ней, на коже человека…

Рука Кисса не дрогнула. Он лишь чуть прищурил глаза.

— Я тоже однажды видел снятую с человека кожу. Она выглядела иначе…

— Это зависит от того, как снимать кожу с человека и как именно ее обрабатывать — вздохнул пожал плечами Наследник. — Для этого есть самые разные способы…

— А ты об этом откуда знаешь?

— Это отдельная история — вздохнул Наследник. — К нам во дворец иногда привозили диковинки из Афакии — есть такая страна на Юге. Чтоб вы знали: Афакия — это одни сплошные джунгли, и те, кто там живут, считаются жестокими дикарями даже по местным, далеко не человеколюбивым, меркам. Так вот, у жителей Афакии есть что-то вроде обычая, или правила, или традиции (не знаю, как можно это назвать) — сдирать кожу с людей и изготавливать из нее… В общем, разное. В том числе и такие вот… листы, заменяющие пергамент. Кстати, я слышал, что пергамент из человеческой кожи пользуется очень большим спросом у колдунов Нерга — жители Афакии продают им почти весь подобный… товар. И у нас в Эшире некоторые… любители (назовем их так) частенько приобретают для себя изделия из человеческой кожи. Ну там абажуры, картины, поделки всякие… А то и одежду. Да-да, в тех местах даже шьют одежду из кожи человека. Конечно, во всем этом есть нечто глубоко непорядочное, но пока что с этой жуткой торговлей поделать ничего нельзя. Веками продолжается… Братец мой дражайший, кстати, относится к таким вот любителям… экзотики…

— Но… как же…

— А жителям Афакии все это кажется вполне нормальным. Я уже говорил: они за многие века освоили как самые разные способы снятия кожи с человека, так и весьма необычные методы ее обработки. Это дело у них хорошо поставлено, да и доход приносит какой-никакой… Кстати, для сведения: после того, как с человека сняли кожу, его самого отправляют на костер. Или в котел — тут все зависит от гастрономических пристрастий… Проще говоря — съедают.

— Высокое Небо!.. — только и могла сказать я.

— А в тех джунглях и не видно неба — чуть скривился Наследник. — Над головой сплошной полог из переплетенных деревьев, веток и широких листьев… Там, на земле под ними почти всегда полумрак…

— Откуда же они столько… Ну, ведь надо же откуда-то набрать столько людей, чтоб… — на Орана слова Наследника произвели должное впечатление.

— Чтоб столько человеческой кожи набирать? — Наследник был мрачен. — Прежде всего, жители Афакии постоянно нападают на соседей, хотя и те им спуску не дают — если каннибалы появляются в чужих местах, то местные сражаются с врагами до конца, потому что знают, какая участь ждет тех, кто попадет в плен. Кстати, они, эти самые воины из Афакии, когда уходят домой, то даже трупы убитых (неважно, кто это — чужаки или свои) с собой тащат — кожу с них сдирают на первом же привале, нечего добру пропадать…

— Кошмар…

— Кто бы спорил… А в джунгли Афакии вообще никто из чужаков старается не соваться, даже близко к тем местам не подходят — любого, кто по недоразумению окажется даже сравнительно недалеко от границ той страны, ждет одна и та же участь: украдут, утащат к себе, снимут кожу, и то, что осталось от человека, отправят в котел… Более того: что можно сказать о тех дикарях (извините, но другого слова не подобрать), если даже со своих умерших или убитых соплеменников — с них тоже снимают кожу, и это считается правильным и вполне естественным. Как вам это нравится? Понятно, что с жителями Афакии никто из соседей старается не иметь дела. Да и отношение к иноземцам в той далекой стране весьма неприглядное…

— Но ведь даже там существует какая-то торговля! Жителям этой самой Афакии надо каким-то образом продавать свои… изделия?

— Конечно, надо, тем более, что кроме этих… изделий из кожи ничего иного для продажи там не предлагают. Жители той дикой страны продают свои… творения лишь в определенном месте на границе, причем вся эта торговля идет в заранее обусловленный промежуток времени. Кто заявляется туда раньше или позже оговоренного срока — тот рискует остаться без собственной шкуры. Торговые дела жители Афакии ведут лишь с несколькими торговцами, которых ну никак не назовешь невинными овечками! Сами понимаете, чтоб скупать изделия из человеческой кожи, а потом продавать их — для этого надо что-то выжечь в своей душе. Но даже и эти торговцы приезжают на торговлю в те места лишь вооруженные до зубов, да еще и с многочисленной охраной, и все одно — не решаются даже близко подходить к границам той страны. Только все эти меры предосторожности некоторых не спасают: приезжие люди во время той торговле частенько пропадают без следа — за долгие века жители Афакии научились красть людей… Все понимают, куда именно делись пропавшие люди, да только сделать ничего не могут…

Я мысленно застонала: Пресветлые Небеса, что же такое творится под вашим светом?! Так и вспомнишь лишний раз добрым словом Славию, где о таких страстях и слыхом не слыхивали!

Тем временем Кисс открыл второй футляр — внутри свиток из такой же светлой, полупрозрачной кожи, и точно так же также покрытый черной вязью строк.

— Ну, Афакия с ее проблемами далеко, и их так просто не решить, а нам сейчас надо подумать о другом — о том, что находится рядом. Парни, вы все слышали слова Лии про то, что здесь написано? — Кисс внимательно оглядел нас своими светлыми глазами. — Догадываетесь, что будет, если эти свитки попадут в недобрые руки? Понимаете, какую власть это может дать некоторым из людей, и к каким бедам привести? И неважно, чьи это будут руки — колдунов, или просто жадного и мстительного человека. Пусть даже эти свитки окажутся вне Нерга, пусть будут спрятаны в надежнейшем хранилище, но… Человеческая природа слаба, и мало ли у кого может возникнуть желание выкрасть эти свитки из тайника, пусть даже и очень хорошо охраняемого! Золото обладает способностью открывать многое, в том числе и распахивать, казалось бы, самые надежные запоры… Тот, кто придумал все эти зелья (один человек создал эти страшной силы яды, или их было много — сейчас знания об этом уже не имеют никакого значения), возможно, все они и были в своем роде гениями, но есть такие открытия, которые, кроме зла и немыслимых бед, не несут ничего. Так что, господа хорошие, вы уж меня извините, но, считаю, никто из вас не будет возражать против моего поступка — и Кисс бросил в огонь оба свитка вместе с футлярами, а вслед за ними в костер полетели и те самые мешочки с ядами, что я отложила в сторону.