Ржавчина. Теперь йуужань-вонги хорошо знали о ней. Реакция между элементами металла и кислородом была важна в биологии. Но то отвратительное зрелище, которое представляли машины, подвергшиеся этому процессу, было неожиданным. Ном Анор подумал, что это могла бы быть хорошая метафора того, как должно было проводиться вторжение йуужань-вонгов: медленно, тихо и неотвратимо машины покрывались ржавчиной, пока их сверкающая броня не рассыпалась в прах. Но здесь, под землей, Ном Анор мог видеть и ошибку этого плана: ржавчине требовалось много времени, но йуужань-вонги не могли ждать. Корабли-миры умирали, народу был нужен новый дом. Если подземелья Йуужань'Тара стояли так долго, даже когда о них не заботились, то вторжение, подобное ржавчине, могло оказаться слишком медленным. Тем не менее, в этой идее что-то было.

Эта мысль не оставляла его, когда он следовал за И'паном в глубины этой отвратительной планеты — так глубоко, что прохлада верхних уровней сменилась удушающей жарой, и пахла почти как воздух после пролетевшего скиппера.

«Это и будет моя могила?», подумал он, «Недра планеты, сама природа которой богохульна?».

«Нет!». Он заставил себя не думать об этом. Он не может умереть здесь, как бесполезный паразит, в этой дыре, забытой всеми богами, если они вообще существуют. Как бы глубоко И'пан не завел его, он выживет. То, что сейчас у него не было никаких ресурсов, не беспокоило его: любая цель была лучше, чем просто капитуляция. И кроме того, с ним оставалась сила его разума.

Он не знал, как долго они шли, но в конце концов они вошли в большую пещеру, которую он узнал как убежище Опозоренных. Он чувствовал их страх и отчаяние. И'пан остановился в нескольких шагах от него, взглянув на Ном Анора с неожиданной уверенностью. Вероятно, он чувствовал здесь, что он не один, и Ном Анор способен напасть на него с меньшей вероятностью, чем ранее.

— Это здесь, — сказал И'пан, показав рукой на пыльное пространство вокруг. Даже с его новой уверенностью, его голос звучал раболепно. — Мы пришли, повелитель.

Помещение было широким, круглой формы с высоким куполообразным потолком. Вокруг были многочисленные конструкции, похожие на пузыри, в которых Ном Анор узнал миншалы, служившие временными укрытиями. Освещение обеспечивали биолюминесцентные шары, висящие высоко на потолке.

С одной стороны наклонная шахта вела еще глубже, в казавшиеся бесконечными глубины Йуужань'Тара. Оттуда исходила глубокая ритмическая вибрация, от которой ноги Ном Анора тоже завибрировали. Подойдя к шахте, он увидел, что в ней находится утилизационный процессор чак'а. Его сегменты непрерывно проглатывали камень и превращали его в новые дома для Опозоренных, заселивших это пустое пространство как насекомые, построившие в нем свои гнезда.

— Мы нашли чак'а наверху, — сказал И'пан. — Он был там брошен, и мы решили, что он может быть полезен для наших нужд.

В странном зеленоватом свете биолюминесцентных шаров уродство И'пана было более заметно. Отвергнув коралловые импланты, лицо Опозоренного лишилось жестокой красоты истинных шрамов. Его кожа была неестественно гладкой, и странная симметрия его лица оскорбляла эстетическое чувство Ном Анора. Не удивительно, что И'пан был изгоем. Отвращение богов к нему было заметно во всем.

— Мы? — спросил Ном Анор. — Но я не вижу здесь никого кроме тебя, И'пан. Где те другие, о которых ты говорил, и почему они прячутся?

— Мы прячемся по тем же причинам, что и вы, повелитель, — сказал И'пан. В его голосе не было обвинения, и Ном Анор не нашел причины наказать его. — Мы научились делать это, чтобы выжить.

Затем, позвонив в колокол, который висел на треножнике у входа в шахту, И'пан закричал:

— Экма! Ш'рот! Ниириит! У нас посетитель!

Ему отозвались приглушенные голоса, и звук работающей чак'а начал ослабевать. Ном Анор выпрямился, когда со всех сторон вокруг него зазвучали шаги. К нему вернулся страх быть пойманным. Опозоренные больше не казались беспомощными или обязанными повиноваться ему. Здесь, в их мире, он был лишь одним из многих.

Тем не менее, Опозоренные в любом количестве — ничто для того, кто бросил вызов самому Великому Сюзерену. Ном Анор держал себя так гордо, как мог, встречая свою судьбу, его раненая рука висела, все еще истекая кровью.

Дюжина фигур появилась из теней вокруг них. Еще трое вышли из шахты. Опозоренные окружали его, рассматривая. Все они были одеты в лохмотья и изуродованы, однако не так сильно, как И'пан. Двое из них, однако, выглядели вполне здоровыми, и носили ритуальные шрамы и татуировки касты воинов. Ном Анор никогда еще не видел таких грязных воинов, и их лохмотья были далеки от вондуун-крабовой брони.

Одна из этих двоих выступила вперед, остановившись в одном шаге от него. Ее лицо было узким и худым. Глубокие шрамы проходили по ее щекам и вискам.

— Я знаю тебя, — сказала она. Она не показывала никакого страха, только уверенность, из-за чего Ном Анор невольно испытал восхищение. До этого он думал, что все Опозоренные здесь подобны И'пану.

— Ну, а я тебя не знаю, — равнодушно ответил он. Под внешним спокойствием он скрывал напряжение, приготовившись атаковать. Одна капля яда из плаэрйин бола даст ей быструю, но мучительную смерть.

— Разве тебе важно знать, кто я? — сказала она. — Ты подводил нашего Мастера Войны много раз, бывший Исполнитель, но я сомневаюсь, чтобы ты хотя бы заметил тех, кто пал вместе с тобой. Многие, подобно мне, пострадали из-за твоей неспособности, и не все из них нашли честь в смерти.

— Ты все еще можешь это сделать, — ответил Ном Анор, приготовившись использовать плаэрйин бол. Но он сдержал себя. Убить ее означало вызвать нападение всех Опозоренных. Пока придется проявлять сдержанность, хотя это и не типично для него.

— Да, — сказала она, голубые мешки под ее глазами запульсировали от сдерживаемых эмоций. — Я все еще могу.

Она повернулась спиной к нему, и он ощутил приступ страшного гнева от этого подчеркнуто оскорбительного жеста. Несколько секунд вокруг стояла тишина, все ждали ответа Ном Анора. Потом женщина снова повернулась к нему. Она улыбалась…

— Я Ниириит, — сказала она. — Бывший воин Домена Эш. А ты — Ном Анор, бывший когда-то великим. — Она оглядела его, насмешливо фыркнув. — Я полагаю, ты подвел Мастера Войны еще раз, иначе зачем тебе прятаться здесь?

Она обошла вокруг него, явно устраивая этот спектакль для своих товарищей по позору. Ее одеждой были грязные лохмотья, но она выглядела очень сильной и мускулистой. Ном Анор не мог преодолеть невольного восхищения, хотя он обдумывал, не убить ли ее.

— Я не подводил его, — ответил он на обвинение Ниириит, но его глаз был направлен на других Опозоренных, стоявших вокруг него. Ему тоже важно произвести на них впечатление силы и уверенности.

— Похоже, тогда твоя мера успеха отличается от того, что я имею в виду.

Он усмехнулся, показав зубы.

— Если тебе так хочется высмеять меня, то делай это открыто, а не как трус.

— Извини, — сказала она. — Я не высмеиваю тебя, а просто констатирую факты. Взгляни в лицо реальности. Нам всем пришлось сделать это, и, как результат, мы живы, мы в относительной безопасности, и мы строим дома для себя. Конечно, пока нам не хватает пищи и нормальной одежды, но то, что мы не можем украсть, мы скоро сможем выращивать. Ш'рот был формовщиком. — Она показала на одного из старших в группе. — Многие из нас в прошлом работали на полях. У нас достаточно знаний, чтобы создать сообщество, которое сможет обеспечивать себя всем необходимым, мы сможем обойтись без дхуриама. Нас не интересует, что происходит на поверхности. Мы просто хотим остаться одни и найти наш собственный путь чести.

Такая смелость произвела впечатление на Ном Анора. Ниириит была Опозоренной, но она не смирилась с поражением.

— Я впечатлен, — сказал он. Если они смогли выжить здесь, и карательные отряды не нашли их, то почему он не сможет?

— Мы это делаем не ради того, чтобы произвести на тебя впечатление, — сказала Ниириит. — Мы не ищем твоего восхищения.