Кельи были заперты со всех четырех сторон — ни единой дырки, ни щелки. Если женщина приходила со слугами, монахи внимательно осматривали их, потом оглядывали женщину и только вечером ее допускали в келью, а слуги оставались снаружи у двери. Понятно, при такой строгости ни у кого не рождалось ни малейших подозрений. Самое удивительное то, что по возвращении домой женщина через какое-то время оказывалась беременной, а затем рожала ребенка красивого и крепкого. Подобное чудо и заставляло женщин, будь то из чиновных семей или простолюдинок, идти в храм помолиться в Чадодарственной Зале. В Зале всегда толпилось множество богомольцев, пришедших из дальних уездов и областей, и царило большое оживление. Пожертвований от прихожан нельзя было счесть. Само собой, женщинам по возвращении домашние задавали вопрос: как, мол, ночью бодхисатва явил свою благодать? Одна отвечала, что во сне ей привиделся Будда с младенцем. Другая рассказывала, что к ней приходил святой алохань. Третья говорила, что она никого не видела, и больше отмалчивалась. Четвертая, стыдливо улыбаясь, отказывалась отвечать на вопросы. Некоторые старались ходить в храм пореже, а другие клялись, что больше не ступят в него ногой. А теперь подумайте: разве Будда или бодхисатва, вставший когда-то на стезю очищения и порвавший со всеми земными желаниями, будет по ночам являться в храм и, отягощенный мирскими страстями, приносить младенцев? Пустая болтовня! Все дело в том, что люди этих мест верили не врачам, но знахарям да всяким колдунам, а бесовские учения считались у них великой Истиной. Они находились в слепоте и заблуждении, и ум их не поддавался просветлению. Вот отчего их жены шли в монастырь, чем охотно пользовались лысые разбойники. Вот уж действительно: Известно давно, что эта трава причиняет здоровью вред, А многие верят, что лучше ее на свете лекарства нет.

В храме Драгоценного Лотоса под личиной почтительности и смирения скрывались злодеи и распутники. В кельи, казавшиеся закрытыми со всех сторон, на самом деле вели тайные лазы. Как только монастырский колокол отбивал положенное число ударов, возвещая о наступлении ночи, монахи, зная, что женщины уже уснули, прокрадывались в кельи и творили свое непотребное дело. Богомолки, конечно, просыпались, да только поздно. Разумеется, они могли заявить властям, да что толку — лишь себя ославить, и женщины предпочитали скрывать свой позор. Были и другие причины. Надо сказать, что после семидневного поста женщины были чисты духом и телом. Монахи же, крепкие и годами не старые, все были молодцы как на подбор. К тому же они за большие деньги покупали возбуждающие снадобья, которые давали женщинам, отчего девять из десяти обязательно зачинали. Некоторые богомолки понимали, что впали в грех, но они таились от мужа и молчали, прямо как тот немой, который съел желтый корень хуанлянь: ему горько, а он сказать ничего не может. Что до бесстыдниц и распутниц, то им посещение храма приходилось по вкусу, и они были готовы вкушать удовольствие еще и еще.

Такой блуд и разврат продолжались многие годы, и братия бритоголовых злодеев уже привыкла, что все пакости сходят им с рук. Но вот нежданно-негаданно Небо послало в эти места одного чиновника, который получил должность начальника уезда. Вы спросите: кто он? Некий Ван Дань из Цзиньцзянского округа провинции Фуцзянь. Получив ученую степень еще в юные годы, он отличался ясным умом и прозорливостью. Он знал, что править уездом трудно, так как здесь живут не только ханьцы, но и многие инородцы, и жители этих мест отличаются мятежным нравом. Вот почему, заступив на должность начальника уезда, Ван действовал решительно, стараясь выявить скрытые недуги и нисколько при этом не страшась влиятельных лиц. Через полгода он навел в уезде строгий порядок: лихоимства исчезли, грабежи прекратились, чему люди были несказанно рады. Разумеется, Ван Дань слышал о храме Драгоценного Лотоса и о тех чудесах, которые там происходят во время моления, но слухам этим не верил.

«Если бодхисатва действительно являет чудо после того, как женщина хорошо помолится, зачем ей оставаться в храме на ночь? — думал он. Что-то здесь не то!». Однако, поскольку никаких подозрительных фактов не обнаруживалось, он не стал поднимать шума и решил, что сходит в храм сам и определит все на месте. Выбрав для визита начало девятой луны, он поехал воскурять благовония.

К храму шли густые толпы богомольцев. Подъехав ближе, начальник уезда огляделся. Храм был окружен белой стеной, возле которой росли старые ивы и могучие ясени. Центральные ворота, выкрашенные красным лаком, венчала высокая башня. На ней красовалась надпись, сделанная золотыми иероглифами: «Буддийский храм Драгоценного Лотоса». Напротив ворот-стена, наподобие экрана, возле нее на земле стояло множество паланкинов. Кругом сновали богомольцы, которые, заметив начальника уезда, бросились врассыпную, пропуская кортеж вперед. Носильщики, всполошившиеся при виде высокого начальства, схватились за поручни паланкинов, намереваясь унести их в сторону от дороги. Ван Дань, видя волнение, которое вызвал его приезд, приказал слугам не поднимать лишнего шума. Однако настоятель уже знал о приезде начальника. Он приказал бить в колокол и барабаны и, созвав всех монахов перед воротами храма, велел им пасть на колени. Паланкин начальника уезда проследовал к главному зданию. Начальник уезда сошел на землю. Да, действительно, монастырь содержался в большом порядке и выглядел внушительно.

Ван Дань возжег перед Буддой благовонные свечи и совершил поклоны, втайне моля, чтобы божество помогло ему раскрыть секреты здешних чудес. Настоятель Фосянь во главе монашеской братии склонился перед начальником уезда и предложил пройти в его келью куда тотчас принесли чай.

— Я слышал, что святые отцы из вашей обители благодаря вашему необыкновенному радению проявляют большое старание в исполнении обрядов и строго блюдут все! запреты, — обратился Ван Дань к настоятелю. — Поскольку подобные нравы царят у вас уже много лет, я решил послать высшим властям бумагу, в коей испросить о даровании вам грамоты на получение чина, дабы вы могли управлять этим монастырем впредь и всегда.

Обрадованный монах низко поклонился и поблагодарил начальника за доброту. Ван Дань продолжал:

— До меня дошли слухи, что в вашем храме происходят чудеса — будто исполняются просьбы о чадорождении. Это правда?

— Да, в нашей обители есть придел, где является подобное чудо. Это Чадодарственная Зала.

— А какой обет должна соблюсти женщина, которая испрашивает дитя?

— Никакого особого обета не требуется. Даже сутры читать не обязательно. Надо только одно: чтобы женщина отличалась крепким здоровьем и была искренней в своих мыслях и поступках. Исполнив семидневный пост, она должна потом молиться перед ликом Будды, и, если ей выпадет благодатный знак, она остается на ночь в одной из здешних келий. Ее моление ниспосылает ей сон, после коего она рожает дитя.

— А удобно ли женщине оставаться одной?

— Вполне удобно и весьма надежно! Ведь кельи со всех сторон закрыты, и в каждой комнате находится лишь одна женщина. Снаружи ее сторожат слуги, так что ни один посторонний не может проникнуть внутрь.