Последние четыре десятилетия семья Риос проповедовала любовь и мир. А еще они обучали жителей Сектора 1 очищать свои души от грехов и с любовью отдавать последнее страждущим. Все пожертвования, собранные за месяц от верующих, были надежно размещены в подвальном хранилище: кредитки, наличные деньги, ценные вещи. По самым скромным подсчетам Эшвина, Всадников ожидало небольшое состояние.

Но это было не единственное, что их ждало.

Мотоциклы ворвались во двор Храма, из-за них не стало слышно ветра. Один за другим Всадники останавливались и глушили двигатели байков. Когда они сняли свои шлемы, Эшвин сопоставил их лица с фотографиями в досье, которые изучал.

Фернандо Рейес был высоким, с карими глазами, золотистой кожей и черными волосами, спускающимися до самого воротника. Будучи старшим сыном второй наиболее влиятельной семьи Сектора, он был объектом огромного интереса на Базе. Аналитики подчеркивали амбиции его семьи, как потенциальную точку подрыва авторитета Гидеона Риоса, но Эшвин видел в брюнете абсолютную преданность, и признавал эту идею безнадежной. Рейес скорее отречется от своей семьи, чем предаст лидера.

Человек справа от Фернандо также был из влиятельной семьи. У Хантера Уэста была темно-коричневая кожа и пышная копна развевающихся волос. Его сестра вышла замуж в семью Риос, и его родители были фанатично преданы Гидеону. Файл Базы на них был кратким и точным — если замена Гидеона станет приоритетом, то всю семью Уэст придется также уничтожить.

Неудивительно, что последним человеком оказался Габриэль Монтеро. Еще один сын из знатной семьи, третий член Королевского Трио, как их называли в Секторе 1. Эшвину не требовалось закрывать глаза, чтобы вспомнить насмешливую и многословную тираду офицера, возмущенно обвиняющего Сектор 1 в феодализме.

«Они уже провозгласили себе короля! Скоро появятся герцоги и рыцари, а там и уязвимых мест прибавится! Движение за власть уже началось. При минимальном вмешательстве между семьями начнется ожесточенная конкуренция».

Согласно досье, старший брат Габриэля Монтеро женился на представительнице семьи Риос. Сопутствующий престиж возвысил семью Монтеро, что вызвало ожидаемые разногласия с семейством Рейес.

Независимо от их семейных интриг, Рейесы, Хантер и Гейб, оставались друзьями и изначально были преданы Гидеону Риосу, хотя сотрудники Базы и сомневались в их лояльности.

Однако Эшвин придерживался своей точки зрения. Он видел их во время войны.

Внизу трое Всадников развернули свои байки. Эшвин не мог расслышать их слов, когда они начали подниматься по ступеням Храма, но звуки их добродушного подшучивания долетали до него, когда ироничный обмен любезностями перемежался смехом. Они без страха сотни раз совершали такие поездки, уверенные в том, что являются доминирующими хищниками в своем Секторе.

К сожалению, война была способом вытеснения хищников.

Дезертиры появились, как только дверь Храма закрылась, выскальзывая из укрытий с молчаливым изяществом легендарных солдат Базы. Имея превосходную военную подготовку и доступ к любому снаряжению, которое они большей частью украли, солдаты веером рассыпались по внутреннему дворику. Они охотились в Секторах и исчезали, прежде чем кто-либо мог их остановить.

Они были достаточно умны, чтобы не недооценивать своих противников. Эшвин насчитал девять человек, выдвигающихся на позиции. Всадники, конечно, хороши, но лишь немногие были достаточно подготовлены, чтобы пережить неожиданную засаду, организованную убийцами в соотношении три к одному.

Эшвин был одним из таких.

Беззвучно двигаясь, он соскользнул с края крыши и сложил бинокль. Тот легко поместился в его набедренный карман, и мужчина воспользовался моментом, чтобы проверить свое оружие. Два пистолета, шесть метательных ножей, пара дымовых гранат, гаррота и охотничий нож, привязанный к голени.

Он мог уложить девятерых с легкостью. Но в этот раз ему не пришлось бы делать этого в одиночку.

Склад был высоким, при падении с него легко можно сломать кости. Но Эшвин привычно перераспределил свой вес, ловко использовал динамику движения, которая заглушила силу удара и позволила встать на ноги невредимым. Мужчина сориентировался, вспоминая расположение зданий и позиции солдат, чтобы незаметно проскользнуть через переулок.

К тому времени, когда он достиг края дворика, Рейес уже подбежал к двум дезертирам у дверей Храма.

— У вас ко мне претензии? — спросил он с широкой усмешкой. — Тогда обсудим!

Оба выхватили оружие. Рейес продолжал усмехаться, демонстрируя завидную беспечность, даже для человека с его репутацией. Эшвин высвободил из ножен метательный нож и оценил расстояние до ступеней.

Его миссия полетела бы к черту, если он бы позволил убить одного из Всадников.

Грациозным рывком Рейес атаковал противников. Он врезался в одного из мужчин, повалив его на другого, и все трое покатились кубарем вниз по лестнице. Рейес, изловчившись, выхватил свой пистолет, но лишь для того, чтобы нанести смертельный удар по лицу дезертира.

Два других Всадника были достаточно умны, чтобы держаться на расстоянии ​​и под прикрытием. Хантер выстрелил из-за колонны, сняв двух человек, прежде чем третий взорвал столб, оцарапав лицо Хантера брызнувшими осколками мрамора.

Прекрасно владея ножами, Гейб выбрал их в качестве своего оружия. Когда нападающий снова прицелился в Хантера, Гейб резко метнул нож. Яркое серебристое лезвие вошло точно в горло мужчины. Вторым ножом Гейб убил другого дезертира, прежде чем повернуться к Хантеру.

Предводитель группы дезертиров спрыгнув с крыши Храма, врезался в Гейба и опрокинув его на землю. Эшвин выскочил из переулка, уже вычисляя угол, скорость и вероятность того, что его выстрел может помимо дезертира убить Гейба, которого он пытался спасти.

Скверно. Он мог допустить смерть Всадника, но при других обстоятельствах.

Эшвин побежал быстрее.

До Храма было семь ступеней. Эшвин перепрыгнул сразу через три и приземлился позади предводителя, приставившего пистолет в затылок Гейба, держа палец на спусковом крючке. Тот был опытным солдатом, но Эшвин оказался быстрее. Он схватился за запястье и резко дернул назад. Кость хрустнула, и пуля из пистолета, пройдя через подбородок, снесла верхнюю часть головы предводителя.

Тело обмякло. Эшвин вытащил пистолет из руки покойника и обернулся. Шесть человек убиты, трое осталось. Один из них использовал байк для прикрытия, еще один сражался с Рейесом, а оставшийся стоял на открытом месте, разглядывая Эшвина с явным страхом в глазах.

— Махаи! Ты чертов Мах…

Пуля заставила его замолчать. Он упал назад, мертвые глаза уставились в облака.

Рейес приподнялся и, замахнувшись, нанес сокрушительный удар, и человек под ним остался лежать неподвижно. Оставшийся дезертир, тот, что прятался за мотоциклами, вскочил и, поднимая позади себя шлейф пыли, ломанулся прочь.

Позволить ему вернуться к остальным дезертирам было слишком рискованно. Эшвин выстрелил и, когда тело мужчины упало на землю, повернулся обратно к Храму. Гейб вскочил на ноги, одной рукой вытирая кровь из сломанного носа. Вторая находилась возле ножей, но настороженность в его взгляде растворилась, когда он узнал Эшвина.

— Ты солдат, который помогал О'Кейну во время войны!

— Я.

Вероятно, он должен был протянуть руку в знак приветствия, но с раннего детства Эшвина заставляли не пытаться подражать человеческим социальным жестам. Независимо от того, какими были его намерения, люди могли почувствовать их. Поэтому он научился создавать вакуум в своей голове.

Он был генетически спроектирован, чтобы хорошо разбираться во многих вещах. Но незначительный разговор не относился к этой категории.

Раздался выстрел, за ним последовал еще один. Рейес держа в руке пистолет, стоял над мертвыми дезертирами.

Хантер ущипнул себя за переносицу и раздраженно вздохнул.

— Если ты собирался так и так стрелять в них, мужик, какого черта ты просто не стрелял сразу?