– Я ни в чем не виновата! Я только…

Она пыталась найти хоть у кого-нибудь поддержку, обводя нас испуганными глазами. Я по понятной причине защищать ее не имела никакого желания. Хлоя как несостоявшаяся жертва вообще жаждала крови. Селена и Эрсель теплых чувств к нашей пустышке тоже не испытывали. У мужчин выражения лиц были сплошь прокурорские. Короче, адвокатов не нашлось.

– Не молчите, Жозефина. Или вы хотите отправиться в гости к господину Гиссу? – стращал ее Алберт.

– Нет! Я должна была следить… А потом рассказать им, взяли ли вы этот акваланг! – тараторила несчастная обвиняемая.

– Какой именно?

– Вот тот, что лежит у ног господина Алекса. На нем лаком для ногтей метка стоит, розовая.

Алекс осмотрел акваланг и утвердительно кивнул.

– Кого вы собирались убить?

– Убить?! – вытаращила глаза Жозефина, причем искренне. – Нет! Они сказали, что Хлоя просто заболеет кис… кисиной… болезнью.

– Кессонной, – очень жестко поправил Сороку Жорж.

– Да. И она покинет отбор…

– Мертвой?! – взъярился Жорж с таким озверевшим лицом, что испугалась не только Жозефина.

Вот это эмоции!

– Они сказали…

– Кто? Кто тебе все это говорил? – На его лице читалось огромное желание назвать ее безмозглой овцой, а то и врезать промеж круглых глупых глаз. И только воспитание не позволяло терять лицо перед небезразличной ему девушкой. Не Жозефина укрощала гнев Жоржа, а бледная Хлоя, осознавшая, что случайность спасла ее от смерти.

Именно этого я и боялась, когда подруга рассказала нам о своих чувствах. Но никак не могла предположить, что они решатся на убийство!

– Церцея и Берта, – выдохнула Жозефина и заплакала.

– На Петру тоже они натравили? – не обращая внимания на ее слезы, продолжал допрос Жорж.

– Нет… Это я. – Сорока по-детски шмыгнула носом. – Они хотели все свалить и тогда на Хлою, а я подумала, что Алфея-то алхимик, лучше в ядах разбирается…

– Вот именно! Лучше! – рявкнула я. – Имбецилка сероводородная! Кисель вместо мозгов!

– Выходит, леди Алфея в прошлый раз пострадала зря. – Не обращая внимания на мою ругань, Жорж задавал ей все новые вопросы. – Что они обещали за услуги?

– Ничего.

– Тогда зачем вам это было нужно? Вы же должны были понимать, что Церцея и Берта останутся в стороне, а вы в случае провала вашего плана будете отвечать за все. Что, собственно, и случилось! Объясните, баронесса!

Жозефина смотрела на него ничего не понимающими глазами. До нее только сейчас, да и то с трудом, стал доходить смысл того дерьма, в которое ее макнули «горячие подруги».

– Меня теперь прогонят? – наивно поинтересовалась Сорока.

– Вас теперь отдадут под суд, – утешил ее Алберт. Жозефина вздрогнула и снова залилась слезами. – Теперь вы пойдете как соучастница покушения на убийство. От трех до пяти лет тюрьмы.

– Не надо! – бросилась ему на шею Йенч. – У моего отца много денег…

– Какая же она дура… – тихо прошептал Жорж с брезгливым выражением лица.

– Согласен с диагнозом. – Алберт с трудом оторвал от себя зареванную Жозефину. – Гнать ее надо!

– Перевербуйте ее, – предложил Вольф. – Пусть расскажет своим подружкам, что покушение сорвалось. Вы передумали погружаться и отправились на морскую прогулку с нами. Посмотрим, что они дальше предпримут. Ловить их надо с поличным.

– Вы поняли, что сказал господин Сарториус? – Алберт с неприязнью смотрел на Жозефину. По его виду было понятно, что он гораздо охотнее сдал бы это недоразумение господину Гиссу… на опыты. – Повторите!

– Вы уехали на морскую прогулку, и покушение не состоялось, – послушно повторила Йенч.

– А про наш разговор вы уже все забыли!

– Забыла. Можно, я пойду?

– Можно.

Когда Жозефина скрылась в дверях резиденции, мы возобновили разговор.

– Идемте на яхту, – предложил Джордж. – Там бар хороший. По-моему, нам всем не мешает сейчас выпить, чтобы стресс снять.

– У меня не стресс, – отозвалась Эрсель, – а омерзение! Неужели они останутся с нами? Я не смогу с ними разговаривать, как прежде!

– Спровоцируем скандальчик, – предложила я, – и не будем с ними общаться на законных основаниях! А пить я не хочу, – помотала головой. – Лучше на доске покатаюсь. С меня так быстрее стресс слетит!

– И я, – поддержала меня Эрсель.

– Что, в самом деле это стресс снимает? – Жорж повернулся к Джорджу.

– Ну это смотря какой стресс! – хохотнул серфенгист. – На Сизый мыс?

– Угу, только слежку организую. – Алберт скрылся за углом ангара.

Море смывает все плохое, что успело налипнуть на суше. Соленая вода сначала раздирает, а потом лечит раны. Волны качают тебя, словно материнская рука – колыбель, и шепчут, шепчут… И только немногие понимают язык моря. А он прост, как голос матери, которая поет песню своему еще не рожденному ребенку: «Мы с тобой одной крови, между нами нет различий, капля к капле…»

Волны у Сизого мыса и в самом деле были шикарные. Накатались до дрожи в ногах. Все. И новички, и опытные морские волки. Мы с Джорджем то есть. На обратной дороге к резиденции все-таки опустошили бар. Не знаю, сколько правил мы нарушили – или не нарушили, но было здорово! Жалко, что с нами опять не было Леды. Упрямой она оказалась, не хуже меня. Даже присутствие Сарториуса в нашей компании не подвигло ее на то, чтобы присоединиться к веселым серфингистам. Или именно это ее и отпугивало?

Мы с Хлоей решили, что она неправа, много потеряла, и вообще… хи-хи.

Хорошо, что бар на яхте оказался немаленький такой. Если бы мы выпили меньше, то не раскрепостились бы так во время игры… Нет, если бы мы выпили меньше, то не стали бы играть в бутылочку на поцелуи. Девять взрослых человек, а как подростки, честное слово!

Кто предложил столь… хм… занимательное времяпрепровождение, убейте, не помню. Но это был явно кто-то заинтересованный. Странно, что все дружно согласились. Получается, заинтересованных было гораздо больше, чем я себе представляла.

Бутылку выбрали из-под какого-то дорогущего коньяка. У нее были очень крутые бока, на которых она замечательно крутилась. Не смухлюешь. Кажется, это объяснял Джордж. Наверное, у него был большой опыт в этой игре. Какое «наверное»?! Точно! Профессионал… хи-хи.

Договорились, что мальчикам с мальчиками, а девочкам с девочками целоваться необязательно, достаточно воздушного поцелуя. А вот мальчикам с девочками целоваться обязательно! Как? Сами решают, в щечку или по-взрослому.

Первым поцелуй достался мне и Алексу. Я хихикнула, а он с серьезной миной облобызал сначала мою правую руку от запястья до плеча, потом левую и перекинулся на шею. Алберт сделал ему замечание, что поцелуй должен быть один и надо заранее тщательно выбрать место для его напечатления. Оратор хлоров! Как только все это выговорить смог?

Вторыми целовались Селена и Жорж. В щечку… неинтересно! Потом Джордж и опять я. Меня радостно чмокнули в нос. А потом… Жорж и Хлоя. О-о-о! Это был первый поцелуй в губы. Правда, обычный чмок, но все-таки! И понеслось. Как бы я ни была пьяна, но заметила, как мило смущается Селена, когда ей в пару выпадал Алекс. Сам Александр целовал дам с серьезным лицом, чаще выбирая шейку или запястье. Выглядело очень интимно.

Мне больше всего поцелуев досталось от Джорджа – братских – и от Алберта. Тоже не особо чувственных. Так я и не надеялась. Но один поцелуй отрезвил меня на раз. Хотя мы и во время игры продолжили уничтожать горячительное. Единственный поцелуй с Вольфом.

Он нежно, почти невесомо коснулся моих губ, словно обнимая их своими. Мгновенное касание, но это был не дружеский поцелуй, это был… поцелуй-признание. Или я хотела это так понимать.

Хмельной туман слетел с меня мгновенно, и я поймала внимательный, абсолютно трезвый взгляд Сарториуса. Нервно сглотнула. Кровь моя непривычно вскипела, в голове что-то забумкало. Ну и что это значит?

В реальность меня вернул дружный смех друзей. Не знаю, что заклинило в голове Хлои, но при очередном попадании ей в пару Жоржа она хищно оскалилась, схватила его за уши и поцеловала в губы от всей души.