— Кру-у-уто! — выдала обладательница горящих черных глаз, даже не глянув на грудастую соперницу, и относя своё восхищение вовсе не к осведомленности той в не самых девчачьих, прямо скажем, темах, а оснащенности своего могучего рыцаря. Хотя мага же, — Ой, Слав, а если ты можешь колдовать, то почему тогда, ну не знаю, фаерболом каким-нибудь не шарахнул? Нож — это, конечно, зрелищно, вон, как кровища знатно во все стороны летела, но может лучше бы было их... того, заавадить? Да и тела всё же сжечь, наверное, стоило, а не маскировать раны от холодняка выстрелом.

— Дура, — прошипела, не смотря на отсутствие шипящих в произнесенном, но ей это как-то удалось, Котова на слова тупой, по её мнению, Роговой, сама будучи, как видно, менее искушенной в межполовых отношениях с падками на лесть сверстниками, о чем «дура» наверняка была осведомлена. — Как бы он там магией шарашил? Нахрена? Что бы что? Тебя, бахнутую на всю голову садистку, повеселить? Или, может, так и следовало всё чётенько разрулить, без лишнего шума и спецэффектов, да уйти по-тихому? Как, собственно, Слава и сделал, а в новостях теперь не про высадку инопланетян, прорыв инферно, или нарушение статута, блин, секретности вещают, а всего лишь про скучных и таких привычных террористов! Там же тот рыжий, с пистолетом который, остался, не забыла? Что бы он подумал, когда очнувшись, вместо пострелянных автоматчиков и кучи гильз вокруг обнаружил бы настоящее поле магического боя с воронками и сожженными трупаками? И убери ногу с плеча Элечки, дрянь бессердечная!

— Да ей по кайфу, чего ты псешишь? — смущенно возразила на истерику, подитожившую слова не сдержавшейся-таки в конце подруги, некогда подруги, ныне соперница, всё же убрав свою ножку с дрожащей от возбуждения одноклассницы с чуть даже запотевшими очками. А затем обратилась уже к ней. — Эль, ты не злись, я же вижу, что ты тащишься от этой херни, вот и... Мир?

— Не лезь к ней! — всё же бросилась обнять Сомову, едва сдерживающая слезы Котова. — Всё хорошо, я тебя не дам в обиду этой конченной.

— Отвали! — грубо оттолкнула новоявленную подружку рыжая, уже бывшая на пике, даже без стандартных стимуляций, а тут влезла расчувствовавшаяся и всё портящая соперница. Такая близорукая в своих играх в совестливость.

— Так, девочки, мне надо отлучиться, а вы тут не ссорьтесь. Это понятно? — вставая, хоть что-то наконец произнес невозмутимый Силин, только что закончивший подготовку к ночной «прогулке», надавив при этом не терпящей возражений интонацией на последней фразе.

— А я что, я ничего, — тут же выдала сложившая руки за спиной и едва не принявшаяся насвистывать Котова.

— Я пока сделаю твои уроки! Я уже потренировалась, и почерк почти как у тебя выходит, — с готовностью и рвением выдала вся трепещущая Сомова.

— Я с тобой! — возбужденно заявила не находящая себе места от предвкушения очередной движухи Рогова.

— Я эффективнее работаю, когда сам. А вы, пока я занят, поддерживайте и заботьтесь друг о друге. Ведь все вы мне очень дороги, — достаточно мягко и с явственной теплотой в голосе, будто бы даже искренне, во всяком случае глаза его были честны, ответил Силин.

Ласково при всём при этом потрепав по волосам всё ещё пребывающую у него в ногах рыжую, чье личико бесцеремонно приподнял за подбородок, дабы её боготворящие мучителя зеленые глаза оказались напротив его беспристрастных серых. А затем, не отпуская их хозяйку и принуждая её смотреть на это, свободной рукой привлек к себе обладательницу жгучих черных и, сильно прижав ту к себе, шепнул на ухо: «Потерпи. Скоро уже». При этом он чуть прикусил мочку уха задрожавшей девушки, влив в этот момент немного Силы, слегка унявшей жаждущую новой порции адреналина неспокойную особу с черным каре. В заключение всего, горячий поцелуй получила даже не успевшая понять, возмутиться, ну и для приличия посопротивляться, как оказалось, такая эмоциональная, какой бы расчетливой и коварной она себя не мнила, обладательница теперь растерянных голубых глаз над залившимися румянцем щечками, тут же стыдливо упрятанными в золотых локонах.

— Всё, я пошел, — подхватив рюкзак с ПП и снаряженными магазинами внутри, а также притороченной снаружи шашкой в свёртке(рука-лицо), заключил Силин, прежде чем покинуть квартиру, отправившись воздать по заслугам Султану.

Хотя, если быть откровенным, попросту на примере нынешнего криминального лидера, с кем, можно сказать, на пустом месте недавно возник конфликт, продемонстрировать всем его подчиненным: кто теперь сила и к кому нужно спешить на поклон, дабы примкнуть, пока не поздно. Что, разумеется, наверняка не сразу произойдет, и ещё некоторым, самым, как говорится, бо́рзым придется показать их место, но в итоге власть над криминалом региона непременно будет перехвачена по праву сильного. Как и многое в этом мире, что бы там впечатлительной молодежи посредством современной повесточки не пытались внушить манипуляторы, работающие на выгодополучателей от культивируемого ими заблуждения об обратном

Однако, как только Силин покинул подъезд, сбоку его окликнул незнакомый голос мужчины, которого он, ясное дело, приметил сразу же, ну и тут же опознал:

— Вячеслав, вы не уделите мне немного вашего времени и внимания?

Немногим ранее, больничная палата.

— Ты точно ничего не помнишь, Витя? — склонившись над бледным, но идущим на поправку Рябовым, поинтересовался подполковник Климов, уже более настойчиво, так как заметил некоторую неуверенность старлея в своих показаниях.

— Я... не уверен, Пал Петрович. Какой-то бред... — промямлил рыжий, но под строгим взглядом собеседника, словно решившись, начал излагать подробности, порой с чуть ли не беспомощным видом, а иногда, бодрясь, добавляя какую-то натужно-ироничную интонацию. — Сначала: вроде бы невозмутимый Силин... стреляющий леденящими молниями из глаз. Рядом: сквозь слёзы как ведьма хохочущая девица с развевающимися, или даже живущими своей жизнью словно змеи, рыжими волосами. Тут же: ещё одна, похотливо облизывающаяся на горы трупов вокруг, а жуткие черные провалы на месте глаз которой словно затягивают внутрь, не оставляя шанса на сохранение рассудка. И последняя(сглотнув): оценивающе, словно выбирая от какого места откусить, давящая выбивающим из тебя дух подобно удару кувалдой взглядом, который безжалостно устремлен из-под ниспадающих до земли потоков переливающегося золота вместо волос. А вокруг гром! Молнии! Но этим всё нипочем ведь их всех бережет... какая-то контактная линза. А я стою и держу рецепт на неё, выписанный нашей Альвиной Станиславовной, почему-то мимо пролетавшей на метле в... лучше б вообще без ничего, чем в таком. А вы знаете — у неё есть там чего продемонстрировать. Ну а потом моё сердце от такого взорвалось внутри, и я стал захлебываться потоками, почему-то красных маковых лепестков, перекрывших мне дыхание, пока Альвина кружила надо мной и, виляя хвостом, укоряла, мол, без рецепта она никак теперь не может пойти со мной в ресторан, но обещала взамен испорченного выхлопотать у генерала новый, если я назад затолкаю все растерянные лепестки. Сюр, короче. И тут вдруг Силин склонился надо мной, протягивая свою контактную линзу просто так, без рецепта. А потом, прекратив сыпать молниями из глаз, молча и как-то деловито даже, он начинает пихать назад мне в порванный от взрыва сердца бок всё, что из меня высыпалось. Ну или вылилось — не понять. А в конце я снова задышал и вдруг вознесся вверх, чтобы полететь по небу к Альвине, с которой мы потом... без всякого рецепта, короче.

— Ясно, — основательно произнёс мужчина в белом халате, накинутом на плечи поверх серого костюма, а после непродолжительной задумчивости, безапелляционно заявил. — Бабу тебе надо, Витя.

— Не спорю. Вот встану на ноги и к Альвине Станиславовне сразу.

— У неё муж и ребенок, — поморщился подполковник.

— Ага, и замначальника впридачу, — не смутился старлей.

— По самым скромным оценкам, — согласно кивнул Климов. — Так что поищи кого-нибудь... без хвоста и кто на метле не летает.