Харрисон провел пальцем по сломанному носу. Быстрый игрок, Галлахер, безусловно, захочет встретиться с Микаэлой наедине, с Харрисоном он пока старался не сталкиваться и избегал нового конфликта. Галлахер не внял предупреждению держаться подальше от семьи Лэнгтри и от Шайло. Это означает, что он готов играть грубо, и получается, что Микаэла оказалась меж двух огней. Сейчас ничего больше не остается, как выждать и посмотреть, какой следующий ход сделает Галлахер.

Немного подумав, Харрисон снял трубку и снова позвонил стажеру:

– Я слишком резко разговаривал с вами минуту назад. Прошу меня извинить. Как идут дела на студии сегодня? Этот фрагмент о художественном центре Фейт прошел успешно? – Харрисон слегка улыбнулся, когда Джерри начал торопливо докладывать ему последние новости, потом спросил: – Дуайт, как обычно, в своих пижамных штанах? Надеюсь, сегодня он в хорошем расположении духа?

Джерри ответил медленно, тщательно подбирая слова. Дуайт сегодня утром был очень вежливым, приветливым и, чем поразил всех, – в строгом костюме. Харрисон понял, кого Галлахер выбрал в качестве осведомителя.

Галлахер был зол как никогда. Микаэла Лэнгтри отказалась поужинать с ним… У нее на шее он заметил небольшую красную отметину, очень похожую на след от поцелуя. Микаэла не пыталась скрыть это пятнышко, что означало – Кейн наслаждался женщиной, которой должен был обладать Галлахер. Микаэла отправилась на ленч с Муни – этим подхалимствующим буйволом, и на ужин у нее, оказывается, были планы, можно не сомневаться, что она будет с Кейном.

С другой стороны, может быть, Кейн у нее лишь для постели, и не стоит думать, что она у него в руках. Микаэла Лэнгтри – женщина, которая может принадлежать лишь самой себе… пока не будет принадлежать Галлахеру.

Аарон Галлахер прохаживался по подсобному помещению в особняке Кейнов. Виктория и ее друзья не стали возражать, когда он захотел попробовать провести несколько ночей в доме. Рикко, с его обезображенным шрамами лицом, слишком приметная в этом маленьком городке фигура, ожидал в мотеле, на безопасном расстоянии от Шайло. Галлахер давно усвоил, что некоторые его игроки должны оставаться невидимыми, пока в них не возникнет необходимость.

Галлахер провел рукой по монете, висевшей на его шее на толстой золотой цепи. Справиться с Микаэлой будет не так легко, как с этой дамой де Рено или Дуайтом Брауном. Браун, играя в казино, слишком запутался в своих долгах. Он был уязвим и поэтому согласился сотрудничать и предоставлять необходимую Галлахеру информацию. Именно от него Галлахер узнавал, когда Микаэла работает вне студии и что она обожает орхидеи.

Рикко – крепкий профессионал, но он не смог обнаружить монеты в доме Лэнгтри. Это означало, что все члены семьи носят их с собой. И монета Микаэлы сверкала на ее сером костюме сегодня утром. Шикарная женщина, она не носила других украшений, кроме этой монеты. Ей следовало быть полюбезнее с ним…

Галлахер посмотрелся в зеркало, висевшее в ванной комнате, замечая, как каждый день редеют волосы на голове. Хоть совсем не расчесывайся! Изогнувшись, он попытался рассмотреть волосы на затылке. Волосы сильно отросли, к тому же они были неприлично седыми. «Наплевать, хорошая краска справится с этим. – Галлахер посмотрел на глубокие морщины, которые пролегли между бровями. – Пластическая хирургия сейчас вполне доступна. Никакой проблемы».

Лэнгтри ответили отказом на повторную анонимную просьбу Галлахера о продаже монет, а Микаэла отказалась встретиться с ним. Это совсем никуда не годится. Кейн должен сойти со сцены.

Особняк Кейнов ему понравился: дорогая мебель, картины, хотя старуха говорила, что раньше, когда в нем жили Кейны, он был просто великолепен. Галлахера раздражал человек, который рос в таких прекрасных условиях. А теперь еще и Микаэла ублажала его в постели.

Галлахер рассчитывал на то, что Лэнгтри будут избегать Кейна, но этого не произошло.

«Я должен завладеть этими монетами и женщиной, – думал Галлахер. – Тогда все встанет на свои места, и у меня будет неограниченная власть. Только нужно действовать быстро».

На старый дом опускалась ночь. Снаружи завывал ветер, кружась вокруг особняка. Шум ветра, скрип ступеней и вздохи стен сливались в единый напев, напомнивший Аарону тот, что мурлыкала женщина в лечебнице. В комнате неожиданно стало холодно, но Галлахер знал, что сквозняки здесь обычное дело. Заскрипела и хлопнула дверь, и Аарон застыл, прислушиваясь к усилившимся, а затем успокоившимся звукам.

Галлахер обдумал все варианты. Калли Блэквулф казался ему словно скроенным из сыромятной кожи. Он держался особняком и был похож на человека, который знавал тяжелые времена. Сломать такого будет нелегко. У Рурка Лэнгтри нрав был такой же крутой, как у Джейкоба. Эти будут стоять насмерть, защищая то, что им дорого. Их уязвимым местом являются женщины, которых они любят, – Фейт и Микаэла.

Волна гнева захлестнула Галлахера. Микаэле не следовало ему отказывать.

Микаэла провела рукой по французским тюльпанам, которые подарил ей Харрисон. Их длинные изящные стебли очень красиво и просто выглядели в прозрачной стеклянной вазе.

После вечерних новостей Дуайт и Харрисон уединились в кабинете Кейна. У Микаэлы создалось впечатление, что он пытается защитить ее от Галлахера или что он не доверяет ей.

Она и сама не была уверена, что доверяет себе. Или Харрисону. Она не была готова к отношениям, которые, похоже, вышли из-под контроля. Их близость в горах, то, что они вместе обнаружили тело Марии и вместе раскрывали тайны прошлого, – все это очень сблизило их. Но достаточно ли этого?

Сегодняшний день был наполнен странными событиями, между Харрисоном и Галлахером произошла стычка. Микаэлу преследовали двусмысленные намеки Галлахера. За утренним кофе он нашептывал ей, что у Харрисона имеются «большие деньги» и что он похож на своего отца, наживаясь на тех, кто доверяет ему. Харрисон же холодно и равнодушно смотрел на Галлахера поверх ее головы, и витающий в атмосфере тестостерон накладывался на сильный запах орхидей, вызывая головную боль.

Только что позвонил Дольф. Он учтиво извинился перед Микаэлой и поздравил ее с удачным материалом, посвященным художественному центру матери. Микаэла мгновенно поняла, что Дольф запускает пробные шары, пытаясь получить информацию о смерти Марии и похищенном ребенке. Это был интересный материал, он принадлежал Микаэле, и именно она должна была подать его, осторожно, со вкусом и тактом. Сенсуализм Дольфа заденет чувства слишком многих людей. Микаэла почувствовала отчаяние в его голосе, на кону стояла его карьера, в ближайшие дни он непременно должен был выдать интересный материал, лучше сенсацию. Микаэла и раньше ему помогала, и теперь ему снова нужна была ее помощь.

Неужели вот такими были их отношения? Такими равнодушными, когда они с холодным упорством карабкались вверх по своим карьерным лестницам? Такими нереальными и поверхностными? Неужели именно от Дольфа Микаэле хотелось иметь идеальных детей?

Она покачала головой и посмотрела на розы миссис Аткинс – они были такие же красные, как кровь на руках Харрисона, когда он откапывал из-под камней Марию.

Микаэла вздрогнула, отгоняя кошмар. Все происходило слишком быстро, и это беспокоило ее.

Она подняла телефонную трубку. Звонил Харрисон.

– Я сегодня работаю допоздна. Хотелось бы тебя увидеть, но, к сожалению, я должен вникнуть в детали слияния компаний, мне очень жаль, но дело срочное.

Голос звучал так мрачно, что Микаэла почти видела нахмуренные брови Харрисона и его заваленный бумагами рабочий стол.

– Тебе нет никакой необходимости извиняться. Тем более что у меня есть свои планы.

На другом конце линии зашелестела бумага. Харрисон медленно вдохнул.

– Понятно. Могу я спросить, какие именно?

«Какие же у меня планы?» – подумала Микаэла, взяв в руки тюльпан и проводя изящными лепестками по своему лицу. Телефонный провод, казалось, кипел от напряженного ожидания Харрисона. Микаэла перешла в гостиную и прилегла на кушетку, проводя лепестками по губам.