Екатеринбург.

Капитан группы специального назначения «Три топора» слышал лишь рёв мотора, а в голове пульсировала мысль «Хоть бы успеть!». Он издали заметил чёрные тучи дыма, поднимающиеся в рассветное небо. Горела его столица. Столица, которой он был безмерно предан, за которую был готов умереть. Воздух пропитан гарью и смрадом смерти, подобным тому, что капитан привык вдыхать на полях сражений.

Да, официальная столица была в Хабаровске, но Гаврилов там никогда не бывал. По крайней мере по гражданским делам. По работе приходилось заглядывать и не в такие крысиные норы. А ещё капитан частенько видел, как работает Имперская гвардия. Безжалостно, кроваво, жестоко.

После этих нелюдей на поле боя оставались искалеченные кровоточащие куски плоти, бессильно взывающие добить их. Но такой милости Имперцы не выказывали. Они предпочитали оставить тяжело раненных на корм воронам и прочему зверью. Зачем? Банальная тактика устрашения. Любой аристократ в Империи молился всем богам, прося, чтобы ему никогда не пришлось стать следующей целью чистильщиков.

В какой-то мере Гаврилов мог понять мотивы великого Ивана Васильевича; огромная Империя, которую нужно удержать любой ценой. Не дать разорвать на части. Не позволить внутренним и внешним врагам посеять раздор. Вот только Император и был тем самым семенем раздора.

Своей жестокостью он заставлял себя ненавидеть. Многие аристо презирали текущего правителя, как и его предка, но боялись в этом признаться даже самим себе. Если бы Император велел казнить половину страны на центральной площади, аристо, дрожащие от ужаса, лишь хлопали бы в ладоши и улыбались. Улыбались, радуясь, что казнят не их самих.

Легко врать себе и другим. Куда сложнее сказать правду — и столкнуться с последствиями. От этой мысли Гаврилов невольно ухмыльнулся. Сказать правду? Ну да. Сам-то капитан уже сказал барону правду о том, что спит с его женой. Почти сказал. Проклятье. Как же всё сложно… Внезапно оказалось, что и трусливых аристократов можно понять. Но не простить.

Да и себя-то Гаврилов простить не мог. Влюбился, как мальчишка, и за спиной своего господина возлёг с его женой. Впрочем, это не волновало капитана. Его волновало то, что не хватило духа признаться и взять на себя всю ответственность. Струсил? Не нашел слова? Или — всё вместе?

Капитан посмотрел на спидометр. Машина неслась со скоростью двести километров в час. На такую скорость колымага была не рассчитана, из-за чего дребезжала, будто собиралась развалиться в любую секунду. А ещё этот чёртов ветер. Бил в лицо, заставлял слёзы литься ручьём. Гаврилову пришлось набросить покров маны, для того, чтобы отсечь поток воздуха, рвущийся через разбитое лобовое стекло.

Въезд в Екатеринбург оказался перекрыт. По бокам от главной транспортной артерии расположились два грузовика с гвардейцами, а проезд перекрыли переносными заграждениями. Одно из таких Гаврилов и снёс на всём ходу, едва не задавив пару солдат.

Железяка звякнула и отлетела в сторону, а гвардейцы, занятые охраной периметра города, обратили внимание на машину лишь в тот момент, когда она пролетела мимо. Слишком громко взрывались здания и кричали жители Екатеринбурга. По машине тут же открыли огонь, стараясь пробить колёса.

— Суки! — выругался Гаврилов, потянул ручной тормоз, стараясь развернуть машину боком и уйти на соседнюю улицу в управляемом заносе. Но что-то пошло не так.

Пуля пробила переднее колесо, из-за чего машину резко бросило вправо и задняя часть колымаги с грохотом врезалась в магазин одежды. Пули, свистя, прошивали стальные борта автомобиля, крошили кирпичи и разносили остатки стёкол, выбитых взрывами. Не теряя времени, капитан открыл дверь и выскочил через пассажирское сиденье.

Набросив на себя покров маны, он рванул в подворотню, стараясь скрыться от гвардейцев, чьи голоса постепенно затихали за спиной. Гаврилов нёсся на предельной скорости, стараясь оторваться, а вот Имперцы не спешили, боясь встретить сопротивление. Вместо этого они, словно гончие псы, шли по следу, постепенно сужая круг поисков.

Гаврилов всё это понимал, как никто другой. Однажды он для Архарова добывал информацию в столице… Впрочем, было это давно и закончилось паршиво. Сейчас Гаврилов объявлен в Общеимперский розыск, и его не ищут разве что на землях Архарова. Да, да. Убийство трёх десятков Имперских гвардейцев не проходит бесследно.

Глаза капитана метались из стороны в сторону, оценивая обстановку. Он бежал мимо горящих зданий, бросающих резкие тени на землю, стены, заборы. Казалось, что вот-вот наперерез выскочит Имперец и вгонит Гаврилову в брюхо острый клинок. Впрочем, так и случилось. Правда, стали никто не отведал.

— Передали, что Архаровец побежал в эту сторону! — рявкнул высокий стройный парень в алом мундире с автоматом в руках и вбежал в подворотню.

Крепкая рука схватила его за горло. Пальцы, напитанные маной, с лёгкостью разорвали плоть, заставив солдата обливаться кровью. Гаврилов выхватил автомат из рук парня и выпустил длинную очередь в растерянного толстяка, замершего у входа в подворотню. Струя пламени вырвалась из дула, раскалённые гильзы вырвались из стального нутра автомата, обещая противнику скорую смерть…

Возник синий купол защитного артефакта, от которого пули стали рикошетить в разные стороны. Толстяк долго соображал, но, в конечном итоге, понял, что нужно атаковать, иначе он помрёт. Правда, это осознание пришло слишком поздно.

Защитные артефакты отлично блокируют быстро летящие предметы или магию, а вот с медленно движущимися объектами у них огромные проблемы. Почему так? Всё просто. Иначе боец не мог бы даже попить воды, так как барьер сразу бы активировался, защищая от постороннего вмешательства.

Нет, безусловно, были чертовски дорогие артефакты, которые защищали лишь кожный покров, а не создавали барьер в радиусе метра от владельца. Но были они штучным товаром, для создания которого требовались расходники из разломов. Обычных гвардейцев подобным не снабжали. Да и зачем? Слишком большие затраты ради каких-то холопов.

Продолжая стрелять, Гаврилов сорвал гранату с разгрузки гвардейца, истёкшего кровью, и катнул её по земле в сторону толстяка. Из-за пламени, вырывающегося из дула автомата, и паники, боец этого не заметил, а когда граната подкатилась к его ногам…

Капитан резко ушел за угол, и через мгновение раздался взрыв. Точно зная, что толстяк погиб, Гаврилов вытащил из разгрузки мертвеца ещё два магазина. Выщелкнул пустой из автомата, зарядил новый и рванул к люку канализационного коллектора. Одним пальцем поддев люк, капитан быстро спустился в зловонную дыру и аккуратно вернул люк на место.

Над головой послышался топот десятка ног и матерная брань.

— Архаровский выродок! Убил двоих, — возмутился мужчина с хриплым басом и пнул ногой труп гвардейца с раздавленным горлом. — Передай на базу, чтобы прислали ищейку. Нужно найти эту тварь и отомстить.

— Так точно, товарищ сержант! — козырнул боец, которого Гав видел в круглом отверстии люка.

— Какой сержант? — зло переспросил усач.

— Прошу меня простить, товарищ старший сержант! — гаркнул радист и вытянулся по струнке.

— То-то же. Всё. Выполняй приказ, а мы попытаемся его отыскать, — удовлетворив своё эго, смягчил тон сержант. Ой. Простите, старший сержант, конечно же. Вдали послышался низкочастотный свист. — Быстрее за мной! Похоже, его заметили! — гаркнул усач и рванул вдаль.

— Мудак заносчивый, — фыркнул радист, оставшись в гордом одиночестве, и направился в сторону Сибирского тракта, чтобы связаться с базой.

Гаврилов посмотрел вслед радисту и крепко задумался. Может, стоит свернуть ему шею? А. Теперь понятно почему парень идёт, не боясь за свою жизнь. Со стороны Сибирского тракта в глубь города двинула колонна бронетехники, покрытой копотью. Судя по всему, они встретили сопротивление от Архаровских гвардейцев. Сопротивление, которое было сломлено.