В чем, в чем, а в этом я не сомневался.

«Олег, не мешай, я занята».

«Олег, еще час и поедем домой, подожди немного».

«Олег, ты можешь поставить себя на мое место? Потерпи, скоро все станет по-прежнему».

Ну и я терпел, а что мне оставалось делать?

К лекарствам я, кажется, адаптировался. По крайней мере, многие побочные эффекты прошли. Или я к ним привык и перестал замечать, не знаю. Во всяком случае, после поездки к родителям Али хуже мне не стало.

К презентации готовились всем офисом. Уборщики отдраили помещение, вымыли окна. Руководство закупило в переговорную новое оборудование и удобные мягкие кресла, Нине полностью обновили компьютер, докупили канцелярских принадлежностей. Народ вырядился чуть ли не в смокинги и бальные платья. Цирк. После того как утром я решил неудачно пошутить над всем этим ажиотажем, Аля запретила мне одеваться как обычно, пришлось тоже надеть брюки со стрелками и белую рубашку, что сразу же ухудшило мое настроение.

Хотя, когда я смотрел на мою девочку, настроение поднималось моментально. Поднималось и оттопыривало штаны, насколько было возможно.

Новый костюм невероятно шел Але, в нем она казалась еще более хрупкой и женственной. Облегающие, чуть зауженные к низу брюки стройнили ее не хуже привычных узких юбок, пиджак подчеркивал тонкость талии, дополнял образ топ в цвет. Я бы подписал любой договор, лишь бы только работать с такой девушкой. Свои мысли я озвучил вслух, за что Аля очень тепло поблагодарила за поддержку. Она нервничала, несмотря на полную готовность к встрече. Сергей страшно боялся упустить новых клиентов, поэтому усиленно давил на Алю, сваливая на нее ответственность за предстоящую встречу, это не могло не чувствоваться.

В день «Икс» поведение Сергея хоть и было крайне предсказуемым, все равно застало нас всех врасплох.

Москвичи, в количестве семи человек, вальяжно расхаживали по приемной, а наш директор, как мальчик на побегушках, носился вокруг них, предлагая то чай, то кофе, то воду, спрашивая, как они долетели, не твердые ли были кресла в салоне самолета, не жесткой ли туалетная бумага в отеле…

Наши гости оказались мужчинами за пятьдесят. Полные, неприятные на вид, но, судя по глазам, самоуверенные и считающие, что мир принадлежит только им. Вероятно, я преувеличиваю, и к нам приехали совершенно обычные люди, просто мне с самого начала не понравилась эта сделка, поэтому не пришли по нраву и ее участники.

Сергей и несколько его помощников, запыхавшихся в попытке угодить, лишь подтверждали впечатление.

Я уже давно закончил готовить к презентации переговорную, поэтому сейчас сидел в своем кабинете, через опущенные жалюзи наблюдая за гостями.

— Они идут к нам! — воскликнул залетевший в кабинет Александр, мой прямой руководитель. Бросился к своему компьютеру, молниеносно набрал пароль, пригладил волосы, открыл свернутую страницу браузера и принялся закрывать вкладки со страницами форумов и прочей информацией, не относящейся к работе.

— Думаешь, они будут проверять, чем ты занимаешься? — спрашиваю, скептически приподнимая брови.

— Ты лучше молчи, — говорит мне, — Олег, ты хороший парень, но чтобы не спросили — ты молчи. А то ляпнешь еще что-нибудь…

Голос Сергея за дверью становится громче, кажется, он специально нас предупреждает о том, что скоро зайдет, вероятно, чтобы мы успели прекратить неприличные, порочащие компанию дела, которыми якобы занимаемся. Ну и бред. Итак, дверь в наш небольшой, более чем скромный кабинет открывается. Александр, вечно сутулившийся, худой, но жилистый мужчина около тридцати лет, резко выпрямляется на стуле, я и не подозревал, что он умеет сидеть настолько прямо… Его губы расползаются в широчайшей улыбке коммивояжера, обнаруженного на пороге вашего дома воскресным утром, с целью предложить вам купить косметику с большой скидкой. Александр косится на меня, показывая знаки, что надо улыбаться. Я пытаюсь, честное слово.

— А это кабинет системных администраторов, бессменных лекарей основных трудяг нашей компании, железных, разумеется, — подмигивая, представляет нас Сергей. Мне одному кажется, что сравнение выглядит более чем убого? — Александр и Олег.

Помимо гостей в кабинет заходят Аля, Нина с подносом, на котором стоят бутылки с минералкой и лежит шоколад, ну и сам Сергей, разумеется. В и без того небольшом кабинете становится тяжело дышать. Мне кажется, что это лучший момент, для того, чтобы попросить добавить нам несколько квадратным метров и поставить кулер, но я продолжаю молчать. Смотрю на пол в поисках красной ковровой дорожки, не нахожу, слава моим бесам.

Один из мужчин, как я понял, самый главный, делает шаг вперед, смотрит на меня. Он очень крупный, хоть и невысокий мужчина, с огромным пивным животом. Глаза — узкие щелки, полные губы расползаются в улыбке, открывая вид на идеально-ровные зубы.

— А, это тот самый Олег? — спрашивает он, упираясь рукой о мой стол. Я киваю, так как в любом случае, я единственный работник в компании с этим именем, но обращаются, по-видимому, не ко мне. Отвечает Сергей, который, кажется, нервничает. Закатывает рукава пиджака, тут же раскатывает обратно, мнется на месте:

— Да, это он.

Некоторое время все рассматривают меня, а я их.

— Знаете, при всем моем уважении, но мы бы не хотели сотрудничать с компанией, где столь ответственную должность занимает ненадежный человек, — говорит гость низким голосом, стараясь поддерживать дружелюбные интонации.

— Я с вами совершенно согласен… — начинает Сергей, но гость его перебивает:

— Я думаю, что это прекрасно, если вы, а, значит, теперь и мы, помогаем людям с проблемами такого плана, но, понимаете… — делает паузу.

— Конечно, сегодня же мы его уволим! — горячо заверяет Сергей.

— Нет, что Вы, Сергей Игоревич. Ни в коем случае. Я думаю, что Олегу больше бы подошла должность в отделе клининга. Ему бы самому стало легче. Меньше нервов, напряжений от высокой ответственности.

— Я с Вами полностью согласен, Нина, немедленно подготовь приказ о переводе.

— А почему вы все говорите так, как будто меня здесь нет? — подаю я голос. Говорю нейтрально, но тут же натыкаюсь на яростный взгляд Сергея, сопровождающийся резкими жестами недвусмысленно предлагающими «заткнуться».

— Сынок, скажи, тебе нравится работать в этой компании? Тебе удобно здесь? — нарочито дружелюбно обращается ко мне гость. Таким же тоном мой отец разговаривает с младшим из детей Кати, которому три года.

— Хм, — выдавливаю из себя, — меня все устраивает, — вижу знаки Сергея и добавляю, — спасибо, что спросили.

— Вот и славно, — он треплет меня по голове, я уклоняюсь.

— А теперь мне, наконец, покажут кабинет святая святых — отдела разработки? — спрашивает гость, после чего они все уходят. Аля на меня не смотрит. Нина, которая покидает комнату последней, пожимает плечами, словно извиняясь.

Кажется, меня только что переквалифицировали в уборщики.

Жду Алю до последнего. На часах уже почти два, я отчаянно борюсь со сном на привычном месте в углу приемной. Голоса из переговорной не утихают ни на минуту. Да сколько можно мусолить одну и ту же тему!? За день, помимо основной работы, я успел очистить свой компьютер от личной информации, подготовить документы и памятки для нового сотрудника. Я даже кое-где наклеил стикеры… В общем, издевался над собой как мог. А Али все нет.

Когда полчаса назад я попытался заглянуть в кабинет, чтобы спросить долго еще будет сие собрание мирового значения, она мне махнула выйти, а потом написала смс: «не мешай, они у нас на крючке».

Больше я не мешал, сидел тихо, ждал.

Но как же долго, бесы!

Хорошо, что хоть не принял успокоительные, а то уснул бы прямо на столе.

Бесконечное ожидание, бесконечная усталость от столкновения с новым проявлением несправедливости. Вот так, за одну минуту я, проработавший здесь больше года, потерял место, потому что не понравился новому клиенту.

Представляю себе лица наших сотрудников, когда их бывший сисадмин наравне с уборщицами, будет гонять со шваброй по кабинетам… Унизительно. Так не пойдет. Придется искать другую работу. Но какую? Кто меня еще может взять с моей проблемой? Если только пойти убираться в другую организацию… Родители Али меня точно возненавидят. Как же хочется вернуть то чувство, которое не покидало меня после выхода из больницы, а именно — безразличие ко всему миру. На душе было так легко, так спокойно. От меня никто ничего не ждал, это была настоящая свобода, сродни той, что испытывают живущие на улице бродяги. Сейчас, из-за Алечки, все иначе. Мне обязательно нужно что-то придумать. Ради нее. Ради нас…