Джандрак открыл было рот, чтобы возразить, но Гринсект ударил его дубинкой по лицу. Из неё исходили нервные токи, и он, качаясь, попятился, подняв руки к одеревеневшему от агонии лицу.

— Впрочем, это не играет роли, я в любом случае собирался тебя арестовать. Заприте его вместе с его приятелем, историком, — приказал он остальным. — Вскоре я займусь им.

Грубо, без всяких дальнейших объяснений, Джандрака потащили по проходам, которые становились все уже. Когда он оказался в состоянии забыть о боли в лице, он очутился уже в маленькой, просто обставленной камере. На него пристально смотрел Грэйм Либер.

— Добро пожаловать в клуб, — сухо проговорил академик.

Джандрак смотрел на него в ответ, думая о том, проходил ли академик нервную обработку.

— Я слышал, что вас арестовали, — сказал он, — но я ничего здесь не могу поделать… Надеюсь, вы понимаете.

— Вполне понимаю. Во всяком случае, вы ничего и не были мне должны. Но почему арестовали вас? Я уже некоторое время не слышу новостей из внешнего мира.

Не было никакого сомнения, что все, происходящее в этих камерах, автоматически записывается, но Джандрак не видел причины, почему бы ему не познакомить старика с недавними событиями. Он описал основные события, произошедшие со дня ареста академика — заманивание Пятна к лагерю повстанцев и внезапное нападение на Город. Тем не менее, он тщательно избегал любых намёков на реальную беседу, которую он вёл с Принцем Переданом.

— Экстраординарно, — пробормотал Либер. — Кто же атакует, как вы думаете?

— Ну, на одном из боевых кораблей я заметил символику Лоренцев.

— Но, согласно тому, что вы сказали, вторжение с той стороны невозможно.

— Да, это так. Может быть, это месть нескольких кораблей, которых не было на Сморне, когда… — он не стал заканчивать фразу. — Или, может быть, за всем этим стоит Гринсект, и, чтобы создать путаницу, он продемонстрировал один из захваченных кораблей бунтовщиков. Не знаю.

Он нервно кашлянул.

— Кстати, они вас..?

— Не пытали ли? Нет, ещё нет. Я думаю, Гринсект притащил меня сюда для собственного развлечения. Несомненно, он должен знать, что я представляю только интеллектуальную угрозу его режиму, но не действующую.

Седоволосый Либер вздохнул как невероятно утомлённый человек.

— Я дейтсвительно слишком стар для подобной ерунды. Гринсект — это плохйо воспитанный хулиган, которому следовало бы поумнеть.

После ещё нескольких замечаний между ними наступило длительное молчание. Гринсект поместил их вместе с очевидной целью использовать всё, что бы они ни говорили друг другу, и также, может быть, получить новую информацию.

И всё же Джандрак дрожал при мысли о том, что могло его ждать впереди. Даже если город падёт к ногам невидимого врага, то до этого момента пройдёт ещё несколько часов или дней, что даст шефу полиции достаточно времени, чтобы проявить свои садистские намерения.

Прошёл примерно час, когда дверь камеры открылась снова. При этом Джандрак невольно прижался к стене, не стыдясь выказать свой страх перед Либером.

Но люди, которые вошли в камеру, едва взглянули на него.

— Приветствуем вас, Историк Либер. Его Высочество Принц Передан послал нас на ваши поиски. С вами всё в порядке?

Они были в форме повстанцев Лоренца.

Позже он узнал, что неожиданно быстрый захват Принцем Переданом Максимилии (предположительно, теперь это снова был Унимм) был совершён благодаря комбинации внезапности, тактики и технологии. Пробиа защитный зонтик на краю атмосферы, корабли Передана опустились на город. И, где обычный военный опыт говорил бы о том, что следует ожидать долгой и кровавой битвы, или полной аннигиляции при помощи атомного оружия, из-за статуса города это было неприемлимо ни для одной из сторон.

Но за годы, проведённые на Сморне, учёные Передана провели оригинальные исследования и получили удивительные результаты. Одним из них явилось оружие ужасающей эффективности, для работы на коротких дистанциях. Корабли бунтовщиков могли проектировать пучки ионов водорода в контролируемой реакции термоядерного синтеза. В результате оружие направляло энергию водородной бомбы в виде строго контролируемого луча.

Идея термоядерного пучка в военной науке не нова, но по техническим причинам это давно считалось невозможным. Изгнанники Передана добились невозможного. Чтобы расчистить для себя место посадки, атакующий флот намеренно испарил целые группы зданий, которые были возведены во время правления Короля Максима, включая и тот блок, в котором располагался офис Джандрака.

Это переживание оказалось серьёзным уроком для всех жителей Внутреннего Города — видеть, как избирательно исчезают небоскрёбы, и как на их месте оказываются корабли, которые волшебным образом убрали эти небоскрёбы. Город капитулировал, и оккупация была принята без звука. Таким образом Гринсект, лелеявший мысль о введении мрачного режима террора, был лишён этого удовольствия.

Но для Джандрака, ходившего туда-сюда по камере и пытавшегося найти какое-то объяснение данному повороту событий, всё это было неясно. Почти три часа прошли, пока дверь камеры не открылась снова, и двое солдат Передана в лимонно-зелёной форме кивком приказали ему выходить.

Пока его вели по дворцу, он успел заметить, что бунтовщики прибыли в больших количествах. Зелёная форма встречалась везде. Во дворце наблюдались некоторые признаки прошедшего сражения, но не так много, как можно было бы ожидать. Некоторые стены были опалены, мебель сгорела. Портьеры были или сорваны, или обожжены, или запятнаны кровью. По большей части пожары, которые могли бы бушевать во дворце, похоже, были потушены. Выгорели только несколько больших помещений; кучи мусора встречались лишь изредка.

Наконец он оказался в отдельной части дворца, которая, как он знал, являлась раньше личными жилыми аппартаментами Короля Максима. Теперь, очевидно, Передан превратил их в свой собственный штаб. Джандрака заставили подождать несколько минут в роскошной комнате, сплошь уставленной знаменитыми

произведениями искусства. Затем двери с изысканными панелями раскрылись, и его ввели в меньшее, более скромное помещение, где с властным видом стоял Передан.

Это помещение уже являлось личной комнатой Передана. Её украшали его личные вещи: фигурки, статуэтки, картины, настенные композиции. Когда Джандрак вошёл, из кабинета вышли несколько рабочих, которые укрепляли шкафы для свитков и полки, заполненные старомодными книгами. Все эти свидетельства своих личных пристрастий Передан перенёс с флагмана сразу же после того, как закрепился во дворце. Он мог хорошо работать только в окружении, которое было ему понятно.

Во славу данного места на дальней стене висел большой цветной трёхмерный движущийся портрет старого короля, отца Передана. Джандрак заворожённо уставился на него, вспоминая о том, как в детстве его привели ко двору и представили самому королю

Монарх Лоренцев представлял собой редкий генетический атавизм — он представлял линию, которая в их роду считалась рецессивной, а именно, был полнокровным зулусом. Высокий, тонкий, худощавый, и цвета чёрного дерева. Но он был стар, очень стар — ему было целых шестьдесят лет. Его кожа высохла и покрылась морщинами; курчавые волосы побелели. На портрете он проходил через бесконечную перестановку незначительных, кажущихся естественными, движений; дышал, моргал, и улыбался мягко и терпимо.

Существует математическая формула, выражающая, насколько часто, или, вернее, касколько редко могут возникать частные образцы всех древних рас, которые давным давно смешались вместе, образовав современное гомогенное население. У Принца Передана были только следы негроидных черт его отца — слегка кудрявые волосы, немного расширенный нос; но его кожа была бледной, глаза — голубыми, и губы — тонкими.

— Вот ваш новый монарх, сказал он, заметив заинтересованность Джандрака. — Если вы его примете.

Джандрак попытался изобразить очаровательную улыбку.