Уничтожение всего существующего — что означало, в целях пропаганды, разрушение всего, что связано с существующим социальным порядком, его классами, законами и институтами.

Смерть жизни — что означало, в целях пропаганды, смерть стилю жизни, которым люди живут сейчас, смерть привилегированной продлённой жизни для вельмож, из-за чего страдания низших классов кажутся ещё более непереносимыми.

Но лично для него, в глубине его души, эти лозунги имели второе, более глубокое значение, связанное с ненавистью к жизни в любой форме, ненавистью, которую невозможно было утолить, с ощущением, что само существование есть зло.

Никогда ещё это ощущение не было таким острым, как двадцать минут назад.

Для населения в целом приход существа произошёл внезапно, без всякого предупреждения. Однако Кракно был уверен, что немногие избранные знали о нём, потому что таким образом можно было объяснить кое-что, озадачивавшее его на протяжении последних нескольких недель. Он узнал, частично из дежурных докладов шпионов, частично из радиопередач, что все главные вельможи и крупные индустриальные магнаты один за другим покидали планету, отправляясь в «деловые поездки». Но по радио никогда не сообщалось, что они брали с собой и целиком свои семьи. До сих пор он был в замешательстве, не зная, какое объяснение могут иметь эти факты.

— Они знали, это точно, — пробормотал он про себя. — Как это похоже на них, вот ведь крысы!

И если они знали, что оно придёт, то они знали, что это такое и чего от него можно ждать, как и Кракно теперь знал об этом из более непосредственного, более личного источника. По сути дела, оно всё ещё было здесь или, точнее, как раз уходило. Кракно ощущал его присутствие, ощутил неописуемое изменение в самом себе, когда оно убыло наконец. Из того, что было известно о нём, он предположил, что оно может двигаться через пространство очень быстро, несомненно, быстрее света.

И когда оно встречало жизнь, оно поглощало жизненную силу, сознание, индивидуальность всех существ. Оно поедало их души .

С чувством восхитительного, почти восторженного ужаса Кракно вспомнил поглощение, похищение всего того неощутимого, но тем не менее того, что представляет собой человек — его самого.

К этому ощущению возбуждения и ужаса у него подмешивалось ещё что-то вроде стыда, возмущения оттого, что вторгшееся существо оставило ему жизнь. Потому что в течение этих поразительных, невообразимых минут, когда у него выдирали душу, раздирали его на части, насиловали и прогоняли через невообразимую обработку, в его сознании постоянно стучало мощное отрицание «Не-е-е-е-е-е-е-е-т!..»

Пирующий монстр его отверг. Выплюнул прямо изо рта.

Для Кракно, стоявшего среди убиенного мира в окружении сотен миллионов мертвецов, когда его мышление было более ясным и острым, чем когда-либо в жизни, сама мысль о том, что этот похититель жизни, этот вор наивысшей пробы, отверг его жизнь, вызывала у него чувство невыносимого унижения, явившись итогом десятков лет жизни в стрессах и одинокой отверженности. Ему казалось ужасно нечестным, что все эти миллионы, из которых он ненавидел так многих, были мертвы, убежали, в то время как он, который познал ценности жизни и смерти, оказался обойдённым.

От жалости к себе несколько слезинок выкатилось из его глаз; они побежали по щекам, но он быстро их вытер, прошёл к шкафу с оружием, отпер его и достал длинноствольный нейтронный излучатель. При этих обстоятельствах не имело смысла куда-либо ходить безоружным. Даже не взглянув на своих мёртвых товарищей, он вышел.

Когда он с топотом спускался по ступенькам и выходил на улицу, до его сознания стали доходить и другие факты. Прежде всего, его чувства стали острее и глубже. Когда он вышел на авеню Фрессия, она показалась ему сценой из фантастической живописи. Во-вторых, до него внезапно дошло, насколько быстро он приспособился к такому радикальному повороту событий; и вместе с этим осознанием он ощутил повышение своей жизненности, огромное увеличение магнетизма и силы своей личности. Контакт с монстром сознания подзарядил его душу, поднял его на новый уровень энергии.

В дополнение он обеспечил ему подсознательный резервуар новых идей и прозрений, которые, как он знал, он мог при необходимости использовать и которые очень помогут ему в дальнейшей карьере: он уже видел её впереди.

Он быстро нашёл машину в рабочем состоянии и поехал в космопорт, расположенный на краю города, презрительно переезжая встречающиеся на пути тела. Ему нужно было только подобрать подходящий космический корабль, который он может отвести к ближайшей населённой (и нетронутой) системе.

Поскольку Кракно никогда не водил космический корабль, в нормальном состоянии он бы решил, что эта задача ему не по силам. Но сейчас, с его новым потенциалом, который казался ему чуть ли не сверхчеловеческим, он не колебался ни мгновения. В конце концов он выбрал небольшой быстрый кораблик — личную яхту какого-то магната — с максимальной дальностью полёта в сто световых лет. Прилежно занявшись картами и учебниками для пилотов, он быстро набрался поверхностных знаний о пилотировании и несколько самонадеянно решил, что у него хватит компетентности, чтобы устроить своё бегство отсюда.

Он уже твёрдо решил не пользоваться аппаратурой космической связи, чтобы позвать на помощь. Его первое космическое путешествие к соседней солнечной системе было успешным, но он всего-навсего оказался в ещё одном мире, так же тщательно опустошённом от всей биологической жизни, как и его собственный (о чём он подозревал). После этого его астронавигационные усилия перестали приносить какие-либо плоды. В конце концов, он обратился к спасательному бакену, и его подвели к месту, где его подобрал коммерческий грузовой корабль, капитану которого он рассказал неуклюжую историю о неисправном компьютере. Капитан, напуганный поразительными событиями, происходящими в этом районе, и ошарашенный потоком противоречивых указаний властей, не обратил на него особого внимания. При первой же посадке Кракно исчез с корабля, затерялся в толпах огромного города и направил усилия на то, чтобы пробиться к месту своего истинного назначения — к сердцу королевства, в Максимилию, где, как инстинкт говорил ему, возможно было устроить первую вспышку жестокой революции.

Примерно в то же время, когда Кастор Кракно приземлился в Максимилии, чтобы тут же закопаться в Старом городе, Пятно наткнулось на линию скольжения, предательски проложенную Джандраком, что вела в лагерь принца Передана. Оно задержалось. Линии скольжения распространялись по всей вселенной наподобие бесконечной паутины, и, поскольку оно насытилось в последние несколько месяцев, у него не было причин спешить.

Отдохнув на перекрёстке примерно с неделю, оно начало медленно продвигаться вдоль усиленной линии, все ещё наслаждаясь вкусом недавно поглощённой пищи и полностью её переваривая. Это неспешное путешествие должно было продлиться несколько месяцев.

Завершив свою миссию на Сморне, Джандрак вернулся к своим обычным обязанностям в качестве полковника Королевских военных сил.

Часть времени он проводил в приятных развлечениях в столице, тасуясь в возбуждающем, хотя и искусственном обществе Внутреннего города и время от времени по вечерам навещая Рондану в Старом городе. Однако служебные обязанности требовали его присутствия на другой стороне планеты, где он должен был работать большую часть времени и где секретный лифт уносил его в систему огромных подземных пещер в недрах континента.

Для Джандрака основная причина двойной игры со Сморном, если не считать того факта, что король считал его «подходящим молодым парнем», стремящимся к приключениям, заключалась в том, что он был назначен начальником работ по развитию скользящего привода. Это само по себе говорило о том, насколько Максим его ценит, потому что до появления Пятна он рассчитывал, что новые космические корабли обеспечат ему победу над силами принца Передана.