Пасха наступила в конце апреля. Дашка сидела на подоконнике и болтала ногами. Яркое весеннее солнце светило ей в спину, делая волосы золотыми. Хотелось поговорить, и Дашка спросила:

— Мам, а зачем на пасху яйца красят?

— Традиция. Так положено.

— А мы почему не красим?

— А зачем?

— Ребята играют во дворе. Стукаются. Чье яйцо разбилось, тот проиграл!

— Глупая игра. И перевод продуктов.

Мама сняла с батареи свои сапоги. Дашка сразу заинтересовалась:

— Мам, ты куда собираешься?

— В магазин.

— Можно с тобой?

— С чего это вдруг?

— А, скучно дома сидеть.

— Пойди, погуляй.

— Не с кем.

— Во дворе полно ребят.

— Они дерутся.

— С девочками играй. Они, наверное, не дерутся.

— Зато обзываются.

Мама глянула сверху вниз и сказала:

— Я бы на твоем месте задумалась.

— О чем? — удивленно округлила глаза Дашка.

— Почему к тебе так относятся.

— Они говорят, что я все время выпендриваюсь.

— Да? А ты им что?

— А я им говорю, что они сами дебильные.

— Так не бывает.

— Как?

— Чтобы все вокруг были дураки, а ты одна умная.

— Бывает!

— Не вредничай.

— Бывает! Бывает! Бывает!

— Вот что, дорогая моя. Я пойду, а ты посиди-ка дома.

Дашка надулась и повернулась к маме спиной.

— И не смей выходить на улицу.

— Выйду, — буркнула Дашка.

— Тогда я обо всем расскажу отцу.

— Пожалуйста.

Мама постояла еще немного, словно решая, что ей теперь делать. Дашка не шевельнулась.

Мама оделась и ушла. Дашка спрыгнула с подоконника и подошла с книжному шкафу.

За стеклянной дверцей хранились семейные реликвии — все то, что осталось на память о дедушке. Несколько поделок, икона, старая книга и фотография в рамке. Дашка встала напротив снимка.

С большой цветной фотографии на нее смотрел дедушка. Совсем еще не старый, только седой. Глаза у него были серыми и веселыми. А еще он еле заметно улыбался, как будто знал какую-то тайну. Видел Дашку насквозь и все равно не осуждал.

Дашка часто смотрела на эту фотографию. И становилось ей спокойно и легко, словно на плечо опускалась теплая ладонь. Дедушка умер два года назад. Дашка тогда училась в третьем классе, и на похороны ее не взяли. Дедушка навсегда остался в ее памяти живым. Веселым, насмешливым и совершенно несерьезным.

Жаль, что папа не такой. А может быть, он просто устает на работе. Мама, конечно, ничего не станет говорить ему про Дашкино поведение. Ему будет не до того. Он молча разденется, включит телевизор и не глядя примет тарелку из маминых рук. Не отрывая взгляда от экрана, он съест все, что подаст ему мама. Дашке иногда казалось, что если отцу насыпать в тарелку теплых опилок, он съест их с тем же отсутствующим выражением лица.

Потом папа и мама перебросятся ничего не значащими фразами и уйдут в спальню, плотно прикрыв дверь.

Дашка улыбнулась дедушке. И словно услышала его голос: «Поиграем, Дашучок?»

— Поиграем, дедушка…

Когда Дашка вышла на улицу, в кармане у нее лежало темно-красное куриное яйцо.

Одуревшие от тепла воробьи орали так, что закладывало уши. Солнце отражалось во всех лужах сразу. Пахло простором и наступившей наконец-то весной.

Они стояли в центре двора, на единственном сухом пяточке. Дашкин одноклассник Дис — Денис. Таскающийся за ним хвостом Толстый. Дашка не знала, как его зовут. Двое малышей из соседнего подъезда и какой-то незнакомый пацан. Ростом почти как Дис, но явно пошире в плечах. И, конечно же, девчонки — Наташка, Ленка, Светка и Юлька. Вся компания в сборе.

Дашка подошла и независимо бросила:

— Привет.

— Привет, — буркнул Дис. Остальные промолчали. А потом незнакомый мальчишка очень вежливо сказал:

— Здравствуй. Тебя как зовут?

— Зараза, — буркнул Дис.

Дашка смерила его презрительным взглядом:

— Это твое имя, не путай. А меня зовут Дарья.

— А я Антон, — заулыбался новичок.

— Оч-ч-чень приятно, — фыркнула Дашка. Мальчишку следовало сразу поставить на место. А то уставился, глаза растопырил, губы облизывает. Думает, наверное, что сейчас ему все девчонки во дворе на шею бросятся.

Дис покрутил в руках ярко раскрашенное яйцо:

— Ты просто так вышла? Или сыграем?

— А не жалко? — прищурилась Дашка.

Дис хмыкнул. Дашка вздохнула и достала яйцо.

— Кто бьет? — деловито осведомился Дис.

— Давай ты, — пожала плечами Дашка.

Дис примерился, аккуратно размахнулся… Удар, хруст, и скорлупа сыпется на непросохший асфальт. Дис ошарашено смотрит на разноцветное крошево в своей руке.

Дашка спокойно прячет яйцо в карман и разворачивается к дому. Делает вид, что больше не хочет играть. Этот беспроигрышный ход всегда приносил успех. Сработал он и на этот раз.

— Подожди! — не выдержал Толстый. — Давай со мной!

Дашка задумчиво смотрит на него через плечо. Словно оценивает — достойный ли он противник. Толстый переминается с ноги на ногу и сильно потеет. Дашка наконец решает:

— Давай…

Снова удар, хруст… Дашка стоит спокойно и прямо. Она не сомневается в победе.

Дис наконец-то выходит из столбняка:

— Как ты это делаешь?

— Я слово знаю, — снисходительно отвечает Дашка.

Антон азартно подскочил:

— Теперь со мной!

У него оказался целый пакет яиц. Дашка переколотила их все.

Наблюдать за Антоном было интересно. Сначала он хитро улыбался, поглядывая из-под давно не стриженых волос. Потом поджал губы и сосредоточился. А кода ему стало нечем играть, вдруг смешно надул губы и стал похож на обиженного малыша. Дашка с трудом сдержала улыбку.

Много раз Дис отравлял ее жизнь наглыми и обидными выходками. Дашка помнила и измазанную грязью шапку, и смех за спиной, и ехидные клички. И глупые истории, которые Дис рассказывал в школе про нее, Дашку. В этих историях не было ни капли правды. Этот Антон на вид тихоня и отличник, но если он пришел к Дису, значит, он такой же. И жалеть его не нужно. Так же, как и девчонок — это их подучил Дис громко ржать у Дашки за спиной.

И сейчас девчонки не остались в стороне. Дашка даже удивилась. Неужели никто не задумается, не решит проявить осторожность? Ведь пока никто не смог у нее выиграть. Прочему каждый очередной соперник думает, что удача улыбнется именно ему?

Дашке уже начало надоедать это представление. Она раскрошила яйца девчонок.

— Все? — устало спросила она.

Один из малышей несмело спросил:

— Можно мне?

— И мне, — пропищал второй.

Малышей Дашке было жалко. Но ведь они сами напросились. Никто не заставлял их лезть в игру. Правда, малыши не расстроились. На победу они и не рассчитывали. Им хватило того, что большая девчонка не прогнала их.

Через пятнадцать минут стало ясно — Дашка чемпион двора. На ее яйце не было ни трещины, ни царапины.

Дашка стояла напротив неровной шеренги пацанов и девчонок. Словно одинокий боец перед вражеской армией. На нее смотрели. С завистью, злобой, ненавистью и обидой. И только Антон — удивленно и весело. Дашка подумала, что с этим парнем, наверное, можно было бы поладить. И тут же одернула себя: это друг Диса!

А Дис вдруг закусил губу и сжал кулаки:

— А ну, выкладывай, как ты это делаешь?

Дашка пожала плечами:

— Случайно, наверное.

— Издеваешься?! Столько раз выиграла — и случайно?! И в прошлом году! И в позапрошлом!

Дашка снова пожала плечами, с трудом удерживая победную улыбку:

— Это фамильный секрет.

— Ты в прошлом году тоже говорила, что секрет! В соленой воде варить! Я варил, а ты все равно у всех выиграла!

Дашка сделал вид, что смутилась:

— Ну, я не все сказала… Нужно еще заговор знать.

— Какой заговор?

— Специальный. На прочность.

— Ну-ка, говори!

— Не могу.

— Я вот тебе сейчас врежу, и сразу сможешь!