Во дворе бегал эрдельтерьер Маргинал, для друзей Марчик или Маря. Лохматый кирпич морды излучал буйное удовольствие от выгула. Временами пес падал на спину, катаясь по траве, и надо было числиться закоренелым пессимистом, чтобы не позавидовать "брату меньшему". Кирилл порадовался теплому деньку за компанию с Марчиком, вдруг сообразив, что, несмотря на брюзжание синоптиков, погода напрочь избаловала народ. Теплая, обильно снежная зима. Мягкое лето. Даже обычные ливни в мае и начале июня… Ванда называла их "шампанским". Легкие, прозрачные, искрящиеся. Пена на лужах, и почти сразу: умытое дождем солнце. В небесной канцелярии у человечества явно объявился тайный протекционист. - Маря, Маря… Эй, сардель-терьер! Ты это брось! Лапами грязными… Хозяин пса, Семен Григорьевич, лежал под истасканным "Фордом", временами брякая инструментом. Иногда казалось: в отличие от непоседы-Марчика, без почесывания железного пуза "Форд" с места не двинется. - Здрасьте! Как жизнь? -…Бурлит! - утробным эхом всплыло из-под днища. - Кириллище, ты? - Ага! - За Вандейкой? - сосед очень вкусно именовал жену Кирилла, вызывая цепь ассоциаций, от Вандеи до рождественской индейки. - Обожди пяток минут, я тебя подвезу. Вишь, "Форд" это… фордыбачит. - Спасибо, Семен Григорьевич! Я лучше на такси. Кирилл прекрасно знал: "пяток минут" для соседа - понятие растяжимое. Ухватив за шкирку разомлевшего эрделя, он смотрел, как Семен Григорьевич мало-помалу являет себя миру. Сперва ноги в стареньких джинсах, следом широкий пояс с заклепками, над которым громоздился внушительный живот любителя пива. Расстегнутая до пупа рубашка-ковбойка, цепь с крестом… Время поджимало, но вдруг очень захотелось увидеть соседа целиком. Человека с "ментиком". Пусть дешевым, внутригородского радиуса действия. Если трудишься "дяденькой на побегушках", сводя гору с горой и имея навар от пасьянса случайных знакомств, собираемого с кропотливым тщанием, без "ментика" не обойтись. Иногда Кирилл и сам пользовался связями Семена Григорьевича: например, в мэрии. - Сигареткой угостишь? Барской? - Вот… - курить Кирилл начал в прошлом году. Без видимых причин. Эрдель чихнул, удрав от курильщиков подальше. Принялся гонять голубей: жирных, ленивых. - Ты, Кириллище, не дрейфь, - обманчиво туповатый с виду, сосед с первого взгляда подметил "мандраж" собеседника. Этим и брал: тюфяк-увалень, с таким хочешь, не хочешь, а расслабишься. - Привыкнешь. Моя тоже поначалу дергалась. Ночами фырчала: сними да сними, иначе не дам! А я ей: Маруся, ша! Это навроде мобильника, только лучше. Угомонилась… - Я не боюсь. Так… странно просто. Губы Семена Григорьевича слегка дрогнули невпопад. Сложились в беззвучные слова. Сигарета двинулась в уголок рта, где и замерла. Лицевые мышцы "проиграли" десяток разных гримас: эскизно, малозаметно, как опытный музыкант спешит пальцами по клавишам, переходя от одной мелодии к другой. Окно, откуда, быстро меняясь, выглянули жильцы. Поймав взгляд Кирилла, сосед тронул пальцем очки, дужки которых были вдвое толще обычного. Громко рассмеялся: - Что? Засек?! Расслабься, еще у супружницы насмотришься… Это поначалу бывает. Начинаешь машинально говорить. Врачи предупреждали: спонтанный эффект вербализации и это… Микс-мимика, вот! Сложный термин сосед выговорил без запинки, явно гордясь эрудицией. - Пока устаканится. Я себе новую модель взял, в рассрочку. Радиус: аж до Югославии! Или за Урал шибает, если на восток. Кирилл не понял, почему на восток "шибает" дальше, чем на запад. А спрашивать постеснялся. - Зачем вам такой радиус? - Надо. Скоро, говорят, все модели будут вообще… Безразмерные. Через спутник, что ли?.. А у твоей какой "ментик"? - Не знаю. Наверное, безразмерный. Ей издательство оплачивает. Им по авторским правам постоянный контакт с зарубежом требуется. Франция, Германия… Штаты… - А-а… Кто б мне оплатил? Найдешь - звони. - Мне пора, Семен Григорьевич. - Ну, бывай! Вандейке привет… Уже собравшись идти, Кирилл не удержался: - Семен Григорьевич, вы… А как оно? Ну, действует? Работая над статьями, он сто раз слышал мнение специалистов. Читал брошюры. Но сейчас позарез захотелось услышать это от знакомого, привычного человека. Не научная белиберда, а "на пальцах", для своих. - Эх, Кириллище… - в глазах Семена Григорьевича мелькнуло искреннее сочувствие к сейфу. - Как бы тебе объяснить? Знаешь, как на пианино играют? Левой рукой вот так, а правой по-другому? Вразнобой, значит. А ногой еще и по педали топают. И губами шевелят. И носом шмыгают, если насморк. Короче, пять дел сразу. С "ментиком" так же, только для мозгов. Умственный осьминог получается. Уяснил? - Выделение субличностей? - Ну, это для врачей. Суб, шмуб!.. Я тебе по-нашенски. Иначе, извиняй, не умею. Здесь главное другое: врать не получается. Вранье, оно кислое. Сразу оскомина. Для дел - лучше не придумать. Хотя, знаешь, не всегда… - Кислое? - Ну, такое… Вроде яблочка. Зеленой антоновки. Пробовал? Кирилл кивнул, делая вид, что понял. Значит, вранье кислое. А правда сладкая. Зеленая антоновка и варенье из малины. А эротические фантазии пахнут пармскими фиалками, сияя перламутром. Трудно, почти невозможно представить себе всю цепочку образов, передаваемых "ментиками". Информация, сращенная с чувствами. Текст, неотделимый от ощущений. Слово "кипарис", как абстрактное понятие "хвойное дерево", слово из семи букв, трех гласных и четырех согласных, вкупе с йодистым ароматом моря, огнем заката, криками чаек над водой… Пять дел одновременно. Сто дел. Тысяча. Только для мозгов. Пора ехать за Вандой. - Я тебе вот что скажу, Кириллище, - бросил в спину сосед, прежде чем вновь скрыться под днищем машины. - Дурят нашего брата. Я слыхал, "ментики" - они… Короче, с самого начала безразмерные были. Их с глушаками в продажу пустили, временно. Чтоб капусты побольше срубить. Ох, дурят… Эрдель Маргинал проводил Кирилла до угла и умчался обратно: жировать на травке.

Такси подкатило сразу, едва потенциальный клиент успел встать на обочине и поднять руку. Распахнулась дверца: - Далеко? - На Отакара Яроша. Возле отеля "Мир". - В тест-центр, шеф? Тогда червонец. - Сам ты шеф. Семь, и ни копейкой больше. - На восьми сойдемся? - таксист попался молодой, веселый. Бывают такие ухари: кепка с залихватским напуском, лоб скрыт под козырьком. Одни глаза блестят зайчиками. И руки на баранке: сплошь в синеве наколок. - Мне алименты платить, рубля не хватает! - Поехали… - Дверью сильней хлопни, ладно? Шины зашуршали по асфальту. Обогнав скучную "Мазду", такси набрало скорость. - Заказывать едешь, шеф? Или так, приглядеться? - Приглядеться, - разговаривать не хотелось. - Я сейф, мне только глядеть осталось. - А-а… - таксист вдруг стал чертовски похож на Семена Григорьевича. - Ясно. Ну и правильно. Хрена там, в этих железках. Я, когда женихался, "патник" сдуру нацепил. Чую сердцем: клевая у меня телка! Всегда радостная, довольная, душа поет… И у меня в ответ: соловьем. Потом, после штампа, выяснил: стерва она. Радостная. Дусту в чай подсыплет, и по жизни счастлива. Чувства, м-мать иху… - Разошлись? - Ну! Говорю ж: алименты… Пацан растет. Хороший пацан, ласковый. В меня. А "ментик" я себе не возьму, нет! Башка не арбуз, чего ее на ломтики, иху м-мать… Кирилл вдруг обиделся. За Ванду. - Никто вашу башку резать не собирается. Телепатическая связь гигантский прорыв в истории Человечества! Выделение субличностей с узкой специализацией, их расслоение и интеграция по первому желанию… Таксист сбил кепку на затылок. - Тиграция-хренация! А башку все одно не дам… И потом, шеф: ты-то чего разоряешься? Если не врешь, что сейф. Платят тебе за рекламу, что ли? М-мать иху, куда прешь! Не дергайся, шеф, это я не тебе… Замолчав, Кирилл стал смотреть в окно. Они уже выехали на проспект, и теперь вдоль дороги тянулись витрины, вывески, рекламные щиты. На троллейбусных остановках толпились люди, у входа в метро торговали арахисом, батарейками и журналами. Таксист, видимо, обидевшись, тоже не пытался продолжить беседу. Включил радио, нашел хриплый "блатняк" и принялся наслаждаться. Кирилл вдруг подумал, что этот таксист, скорее всего, еще до Нового года обзаведется "ментиком". В кредит. Или у друзей подзаймет. Потому и бранится, сам себя накручивает: чтобы страх преодолеть. Этот страх, свойственный многим, преодолевается быстро. Только у стариков, закосневших в ненависти к переменам, он доминирует. Вот и таксист: спрячет "ментик" под кепкой, станет крутить баранку, одновременно делая десять дел. Одна субличность обсудит с шоферней вчерашний матч "Торпедо - Металлист", другая договорится с дружками, кто прихватит пиво для воскресной рыбалки, третья подцепит заказ у диспетчера - напрямую, без вечно ломающегося радиомаячка… - Приехали, шеф. Расплачиваясь, Кирилл втайне удивился, ибо таксист не стал клянчить "прибавочки за скорость". Вместо этого кепка доверительно подалась к клиенту: - Слышь, шеф… А правда, что все армяшки - сейфы? - Глупости. Кто вам такое сказал? - А ты наш, местный? - Наш. А что, на армянина похож? - Не-а… Они носатые. И с усами. Витек, козел, в гараже брехал! Вот я и… Не договорив, таксист захлопнул дверцу и стал разворачиваться.