Есть настоятельная необходимость в том, чтобы не только не увеличивать далее эти расходы, но уже в текущем году рассмотреть все взаимоотношения Госбанка с бюджетом, имея в виду постепенное восстановление всей суммы ресурсов Госбанка, направленных в последние годы в той или иной форме на покрытие бюджетных расходов и расходов хозяйства, если это не имеет отношения к краткосрочному кредиту, и установить, что эти ресурсы могут использоваться только по назначению. Если же не удастся изыскать всю сумму средств для возмещения этих затрат, надо определить недостаток и рассмотреть вопрос о предоставлении временного прямого кредита на покрытие бюджетного дефицита с установлением твердых обязательных сроков его погашения в течение трех — пяти лет. Необходимо также выработать меры, обеспечивающие недопущение втягивания в любой иной форме краткосрочных кредитных ресурсов Госбанка в покрытие расходов бюджета.
В условиях, когда в обращении находится масса денег, превышающая потребности товарного и денежного оборота, а на вкладах имеются средства, отражающие неудовлетворенный спрос населения из-за отсутствия в продаже широкого круга товаров, использование всей суммы налично-денежной эмиссии и прироста вкладов населения в качестве кредитного ресурса означало бы их самовоспроизводство. Для выхода из замкнутого круга целесообразно средства в сумме излишка денег в обращении и на вкладах не считать ресурсом кредитования и не закладывать в кредитные планы Госбанка». Заместитель Председателя Правления Госбанка СССР В.Воробьев.
Переведя дух, начал вещать уже свои мысли:
— Ха, и вправду кредит под «книжные» деньги выдают! Видите, дядь Саш, уважаемый В.Воробьев метафорически берет ЦК за горло и орет в лицо «верните деньги, суки»! Да даже методы решения предлагает не сильно людоедские, но частично неприменимые — например от зарплат колхозникам никуда не денешься, у нас все-таки государство рабочих и крестьян. «Социалку» тоже резать нельзя — это наша, так сказать, главная фишка перед капиталистами. Но, если мы вернемся к пугающим таблицам, увидим, что большая часть долгов уходит на открытие убыточного — заведомо убыточного! — дерьма! Я понимаю, что нужно строить заводы, чтобы людям было где работать, но не меньше я уверен в том, что до 51 года экономика о*уенно работала! У вас все?
— Все, — подтвердил КГБшник, щелкнув кнопкой.
— Компромата не боюсь, — предупредил я. — Мне четырнадцать, и за такие речи мне ничего не будет. Ой расстроили вы меня, дядь Саш, — горько вздохнул. — Это похуже ублюдочного алкаша, тут жопа без преувеличения космических масштабов. Буду надеяться на здравомыслие старших товарищей.
— Да не переживай ты так, — не очень уверенно попытался утешить меня дядя Саша. — Наверху тоже не дураки сидят.
— Дураки до таких лет не доживают, — не стал спорить я и проводил гостя до двери.
Хе, ништяк — дед мимо ушей «экономические монологи» не пропустил и полез проверять. И увидел, по сути, все, что мне от него было нужно — пусть теперь аккуратненько в набат начинает бить. Ну не могут же там все быть отбитыми идиотами?! Теперь есть робкая надежда, что следующий генсек на вопли Госбанка соизволит отреагировать чем-то, кроме презрительного игнора.
Из Кремля позвонили утром двадцать первого числа — так и представились, «из Кремля». Да, мероприятие перенесли на завтра. Значит весь день буду сидеть дома — через куратора от МинКульта попросил передать всем, что Ткачев никого ближайшую неделю не принимает, такой вот я важный. Земля слухами полнится, так что все в курсе, почему так, и «карантин» соблюдают. Зато вчера после школы к нам пришла Соечка, наконец-то познакомил дам лично — заочно, через общих второстепенных подруг, они знакомы уже давно. Тесен район. Саяка пробыла у нас до позднего вечера, и с Таней у нее подружиться получилось. Мое решение переквалифицировать подружку в «сестру» она тоже приняла с пониманием и даже некоторым облегчением — ревновала же, а теперь, получается, родня, пусть и по документам. Фамилию Тане оставили родную, Богданова. Вчера же похоронили ее отца — в открытом гробу, мужики из морга очень сильно постарались. Как живой лежал, да. Танюше с тех пор немного полегчало, как это обычно и бывает после похорон, и сегодня мы даже решили выбраться в кино — на «Братьев Карамазовых». Уныние, да, но ничего лучшего просто не нашлось. Классика, опять же, а классику уважать надо. Ну и символично — будущий убийца Брежнева тоже это кино смотрел.
День пролетел как в тумане — машинально отвечал на вопросы, машинально шутил, машинально улыбался и изо всех сил старался НЕ ПРОЩАТЬСЯ. Я материалист, но… Да к черту! Само собой, сон нифига не шел — трясся, потел, нервничал, временами проваливаясь в наполненную кошмарами полудрему. Таня, видимо, заметила, поэтому среди ночи переползла ко мне на диван. Помогло — уснул как убитый и проснулся спокойным и уверенным в своей правоте. А я как ни крути прав — я же видел, что было там, и совсем не хочу повтора здесь.
Завтрак, суета, прически-наряды — нифига себе какое мероприятие, космонавтов с генсеком смотреть идем. В итоге мама отказалась от шубки в пользу более презентабельного черного приталенного пальто, поэтому пришлось сменить и шапку, чтобы было в цвет, а вот Таня от шубки отказываться не стала. Придется взять ее с собой, да. А как по-другому? «Мы на космонавтов смотреть идем, а ты дома посиди?». Прости, Танюш, тебе сейчас плохо, а я еще и вот так… Ничего, торжественно клянусь выжить и искупить! А еще мама беременная, ей тоже нервничать нельзя. Тут тоже искупать придется, значит. Лишь бы не выкидыш — она такую цену за мое попаданчество платить не должна. Ничего, с моего появления она сильно изменилась и обрела некоторую броню. А еще это у нее раньше кроме Сережи никого не было, а теперь — вон сколько «якорей». Нормально, короче.
— Да не нервничай ты, Сережка! — усадив за баранку дядю Толю, мама забралась к нам с Таней назад, села в серединку и принялась меня утешать.
Прости, но это не те нервы. Но намек понял — дергаемся поменьше.
— У нас сам Леонов в гостях был…
— Леонов?! — широко распахнула глазки Таня.
— Обещал к нам в школу прийти, а такие люди слово всегда держат, — успокоил я ее.
Мама продолжила:
— Ну посидим на трибуне, кортеж проедет, да домой пойдем.
На вип-обед в честь мероприятия нас не пригласили. А какая погода за окном, сука, душераздирающе-солнечная!
— Все так, не переживай, это я так, для порядка, — улыбнулся я ей.
Помогло — мама переключилась на Таню и всю дорогу до Красной площади забалтывала ее пустяками. Хорошая она у меня. Вы уж друг дружке помогите, если я вдруг всё. Народу — жесть, будто вся Москва сбежалась. Неудивительно — выше космонавта в эти времена в «табели о рангах» никого нет. И это хорошо — людям правильные примеры нужны, а не трясуны «рыжьем» на фоне «Феррари» в социальных сетях, которым все, конечно же, очень завидуют.
Захваченные из дома документы вялый пункт досмотра даже смотреть не стал — билет есть, проходи! Ой ну какие хорошие времена!
— Попался! — внезапно схватили меня за локоть.
Сука, ну кто так делает?! А если бы я от инфаркта сдох?! Обернувшись, узрел улыбающуюся Екатерину Алексеевну, одетую в офигенно стильно смотрящееся на ней пальто.
— Здравствуйте! — поздоровался я вместе с обратившими внимание на нового персонажа родными.
— Здравствуйте, здравствуйте, — под офигевающими взглядами окружающих нас пролетариев и силовиков она расцеловалась с мамой. — А ты — Таня?
— Таня Богданова, очень приятно, товарищ министр культуры! — отвесила сестра (надо привыкать так ее называть, я здесь надолго. Хотелось бы надолго) пионерский салют — у меня научилась, милаха.
— Очень тебе сочувствую, Танечка, — присев на корточки, вздохнула Фурцева. — Помочь тебе чем-нибудь?
— Спасибо, — посмурнела девочка. — У меня Сережа есть, он мне все время помогает. — взяла меня за руку. — И дальше будет помогать.
