– Да. Я завтра с восьми и до часу.

– Да? – обрадовалась Женя. – Я тоже. И Тим завтра с утра. Так что как раз. Придём, пообедаем, Алису спать уложим и пойдём к ним.

– Хорошо, – кивнул он, придвигая к себе чашку с чаем. – Женя, а… а почему клеем пахнет?

– А я и не замечаю, – улыбнулась Женя. – Это мы с Алиской украшения на ёлку клеили.

– А-а, – протянул он.

Женя рассмеялась.

– Завтра увидишь. И завтра вечером ёлку занесём и поставим. За ночь она оттает, и с утра наряжать начнём.

– Хорошо, – сразу согласился Эркин, залпом допивая чашку.

Женя быстро убрала посуду и протёрла стол.

– Всё, давай спать.

Он легко встал и взял её на руки.

– Я отнесу тебя.

– Эркин, ты с ума сошёл.

– Как скажете, мэм, – он быстро поцеловал её в висок и совсем тихо: – Я только отнесу, Женя, ну, позволь мне, ну, можно?

– Можно, – согласилась Женя.

И увидела, как радостно осветилось его лицо.

У выхода из кухни Эркин замедлил шаг, и Женя, дотянувшись до выключателя, погасила свет. Он внёс её в спальню и положил на кровать. Мягко, не горяча, раздел и укрыл. Потом быстро разделся сам и нырнул под одеяло, лёг рядом. Женя погладила его по плечу.

– Ничего, Эркин, впереди праздники.

– Мг-м, – он подвинулся ближе к ней, чувствуя, что засыпает. – Женя, прости, я сплю.

– Спи, милый.

Женя поцеловала его ещё раз, он вздохнул в ответ. Всё его тело обмякло, расслабилось. Как же он устал за эти дни. Сумасшедшая неделя. Ей пришлось отложить ту папку и печатать совсем другое. Девочки называли это сопроводилками. Как и раньше, она не вникала в печатаемый текст. Главное – не задумываться. Тогда будет и быстро, и без опечаток. И не успевала закончить один ворох, как Лыткарин клал перед ней следующий. И остальные работали так же. И в столовую не ходили все вместе, а бегали по очереди. И Васса – самая старшая из всех, почти старая – всё вздыхала:

– Ну, как в войну. Только что не бомбят.

А Ольга всякий раз кивала:

– И писем ждать не надо.

– И что вместо письма похоронку принесут тоже, – откликался ещё кто-то.

И работа шла своим чередом. Конечно – думала Женя – Эркину обидно. Он так старался, делая спальню, и вот… Ну, ничего, впереди праздники, целых… да, с двадцать четвёртого и до третьего, целых десять дней. И отдохнём, и погуляем, и повеселимся.

Она уже спала и улыбалась во сне, потому что ей снилось, как она покупает подарки Эркину и Алисе. Господи, какое же это будет великолепное, небывалое Рождество. Настоящее.

Во сне Женя положила голову Эркину на плечо и обняла. Он, не открывая глаз, мягко прижался к ней, чтобы чувствовать её рядом, всю, всегда. Он же не может без неё.

Эркин спал без снов, но сон был каким-то… светлым. Наверное, от ощущения рядом тела Жени, от её запаха, окутывавшего его. Обнять её он даже во сне не рискнул, но одно сознание, что она рядом, что они вместе, делало его сон лёгким, и встал он совсем выспавшимся.

Женя подняла Алису, и они сели завтракать. За завтраком выяснилось, что сегодня им на работу идти вместе. А возможно… возможно и возвращаться.

– А если задержат меня? – вздохнул Эркин. – Нет, Женя, ты не жди меня.

– Ну, посмотрим, – Женя улыбнулась. – В конце концов, найдём, где встретиться.

И сразу ответная улыбка Эркина.

Женя быстро приготовила Алисе поесть, пока Эркин убирал со стола и в спальне.

– Ну, всё, маленькая, мы пошли, будь умницей.

Женя, а за ней и Эркин поцеловали Алису, и вот уже за ними захлопнулась дверь.

На улице Эркин взял Женю под руку. Дул неровный, толчками ветер, мелкий колючий снег, серый тусклый рассвет…

– Эркин, поправь шарф, тебе задувает.

– Нет, Женя, хорошо, – он улыбнулся. – Я вспомнил. Мы уже шли так. Ну, когда приехали только. Помнишь?

– Да, – сразу улыбнулась Женя. – Конечно, помню. Хорошо, что мы сюда приехали, правда?

– Да, – Эркин счастливо оглядывал улицу, обгонявших и идущих вровень с ними людей. – Да, я даже не думал, что будет так хорошо.

У завода им пришлось разойтись: проходные у них разные.

Уже у внутренней проходной Эркина окликнул Колька.

– Привет.

– Привет, – охотно ответил Эркин и, увидев, что Колька какой-то взъерошенный, спросил: – Ты как?

– Нормально, – буркнул Колька, покосился на Эркина и не выдержал: – Я ещё им навтыкаю, гадам. Крабы придонные, а туда же…

Эркин понимающе кивнул: дело житейское.

– Ладно, ещё сочтусь с ними, – Колька рывком распахнул дверь их бытовки. – О, Саныч, привет! Серёня, ты чего в такую рань прискакал?

– Раньше сядешь, раньше выйдешь, – откликнулся Серёня, натягивая валенки. – Привет, Мороз.

– Привет.

Эркин прошёл к своему шкафчику, открыл его и стал переодеваться. Привычные движения, уже привычные голоса вокруг. Миняй, уже одетый, курил у окна.

В бытовку вошёл Медведев.

– Айда, мужики.

– Без пяти, старшо́й.

– Айда-айда, не мелочись.

После сумасшедшей гонки последних дней двор показался Эркину полупустым. И он не сразу сообразил почему. Так… так контейнеров же нет! И не грузить пришлось, а выгружать. Мешки, ящики, коробки… После тех дурынд, что не тряси, не толкай, не мочи, не дёргай – это ж не работа, а игрушки, в одно удовольствие. Где цепью, где в паре, а где и в одиночку… Работали споро, без задержек и спешки. И разговор обычный, больше, конечно, о том, как будут гулять.

– Мороз, на гулянье пойдёшь?

– А чего ж не пойти? – ответил за него Миняй. – Ну, сначала в церковь, понятно.

– Об этом и речи нет, – кивнул Саныч. – А колядовать – это молодым забава. Вон Кольке с Серёней.

– А чё?! И пойду!

– Серёня, большой мешок припас?

– Да уж не меньше твоего.

Эркин внимательно слушал: если молча слушать, то почти всё можно и без расспросов узнать и понять.

– Колядовать да славить – рождественские забавы.

– На святках ряженые ещё.

– А то! Колька вон, небось, приготовил уже.

– Ну, стенка ещё.

– На Новой площади ёлку ставят. Агромадную.

– Управа, что ли?

– Ага. И говорят, там артисты выступать будут.

– Тоже можно посмотреть.

– А на Новый год фейерверк бы ещё.

– Не мало тебе стрельбы было?

– Да ну, Саныч, это ж другое.

– Старшо́й, теперь куда?

– Жрать не пойдём, что ли?

– Беги, малец, мы с Морозом докидаем. Лады?

Эркин кивнул. Осталось всего ничего. Десять мешков на двоих – это пять ходок. Штабель, правда, высокий уже, но приспособиться можно.

Они перекидали оставшиеся мешки. Эркин поднял и закрепил борт опустевшего кузова. Саныч, стоя рядом, молча курил.

– Всё, мужики, валите в столовую, – подошёл к ним Медведев.

Саныч внимательно посмотрел на него.

– А потом?

– Потом в кассу за деньгами.

Саныч кивнул.

– А то полуденникам делать будет нечего?

– Догадлив ты, Саныч, – улыбнулся Медведев и показал кивком на Эркина. – И ему объясни.

– Я понял, – ответил Эркин и улыбнулся. – Шабашим, да?

– Вы, да. С наступающим вас.

– И тебя так же, – ответил Эркин.

– И тебя, – кивнул Саныч. – Айда, Мороз.

Эркин кивнул, но с места не сдвинулся.

– А третьего как?

– В первую – улыбнулся Медведев и крепко хлопнул Эркина по плечу. – Счастливо тебе отпраздновать.

– И тебе! – крикнул уже ему в спину Эркин.

В столовую пошли не спеша. Всё-таки перекусить надо, наломались. Саныч искоса посмотрел на Эркина.

– А ты, я смотрю, предусмотрительный.

– Как это? – не понял Эркин.

– Ну, вперёд заглядываешь.

– А, – Эркин невесело улыбнулся. – Не хочу вслепую жить. Когда не знаешь, что завтра будет.

– Так, – кивнул Саныч. – Понятно.

В столовой было шумно и многолюдно. Но особо никто не задерживался, да и обычного выбора блюд нет. Суп, хлеб, компот и каша.

– Не до разносолов нынче, – хмыкнул Саныч. – Им тоже охота раньше закончить.

Эркин согласно кивнул. Кольки с Серёней уже не видно, а Миняй дохлёбывал щи. Они подсели к нему.