— Лошадью ходи? — истошно выкрикивал Василий. — Да что ты в этом понимаешь… Ты! Ты! — Козырев никак не мог найти подходящее слово и наконец заорал, — Ханурик!

— Кто? — с любопытством уточнил незнакомый призрак, поправив на переносице роговые очки. — Это какой-то зверек? Не знаю этого слова.

Василий наконец заметил меня и уронил доску на пол. Та жалобно скрипнула, но осталась цела.

— Павел Филиппович, заступник вы мой, святой человек, скажите, что этот ханурик не будет тут обитать! Это абсолютно невыносимый человек!

— Добрый вечер, Павел Филиппович, — вежливо поздоровался гость и коротко поклонился. — Борис Николаевич, к вашим услугам. Быть может вы знаете, что означает это слово «ханурик»? Ни в одном из словарей, который я в свое время штудировал, этого слова не встретил.

— Оно носит оскорбительный характер, — с готовностью пояснила Софья Яковлевна. — Василий, видимо, уверен, что при жизни вы злоупотребляли алкоголем.

— Был такой грех, — вздохнул мужчина и потупился. — Если бы я не имел такой пагубной привычки, то может быть не погиб бы в самом расцвете сил. Лекари много раз лечили меня, но я был слишком слаб духом, чтобы вырваться из лап зеленого змея. Он меня и погубил.

— Ханурик, — повторил Козырев с торжеством и важно проследовал мимо нас в зеркало и уже из него донеслось, — Вынужден откланяться, господа и дамы. Мне надо восстановить нервы.

Я с трудом скрыл улыбку и уточнил у бледного Ярослава:

— Что тут произошло?

— Мы решили за беседой сыграть в шахматы, — сообщил шокированный парень. — Я когда-то недурно в этом разбирался.

— И я подсказал Василию сделать ход конем, — с готовностью подтвердил миньон бабушки. — Кто ж знал, что этот маневр окажется не самым удачным.

— Оставляй его, — восхищенно попросила Яблокова.

— Козырев нам весь дом разнесет, — возразил я.

— Оно того стоит, — соседка схватила меня за локоть. — Никто не способен был вывести Козырева из себя. А этот призрак сумел.

— Вам не хватает телевизионных передач со всякими скандалами?

— Там большая часть — постановка, — вздохнула женщина.

— Решай, Павел, — хитро усмехнулась Софья Яковлевна. — Книга с закладкой лежит на твоем столе. Я могу оставить ее тут. Или забрать с собой.

— Пусть обитает тут, — я махнул рукой.

***

Остаток вечера прошел без происшествий. Гости разъехались, я же поднялся к себе и лег спать. А с утра проснулся до того, как прозвенел будильник. Взглянул на прикроватный столик, где лежал телефон. Отец наверняка уже отправился на службу. А если я позвоню ему сейчас, то есть шанс, что он еще не очень занят работой. Поэтому я вздохнул, взял со столика аппарат, и набрал нужный номер.

— Доброе утро, сын, — послышался в динамике голос Филиппа Петровича. — Я заезжал вчера к тебе, чтобы проведать. Но мне сказали, что ты отбыл по делам. Значит, идешь на поправку. Или решил измотать себя?

— Со мной все хорошо, — ответил я и перешел к нужной теме. — Ты не против, если я сегодня загляну в гости?

— Рабочие вопросы?

— Скорее, дело, которое касается семьи, — уклончиво ответил я.

— Что-то случилось?

Голос в динамике мигом стал настороженным.

— Все в порядке, — попытался успокоить его я. — Просто нужна кое-какая информация.

— Хорошо, — растерянно ответил Филипп Петрович. — Я сейчас дома. И буду бы рад, если ты заглянешь в гости.

Я поморщился. Ехать в отцовский дом мне хотелось меньше всего. Но все же произнес:

— Хорошо. Скоро буду.

Завершил вызов и встал с кровати. Зашел в ванную, где быстро привел себя в порядок, оделся и вышел из комнаты.

Фома уже сидел в гостиной. Заметив меня, он поспешно встал с кресла:

— Доброе утро, вашество, — пробасил он.

— Доброе, — ответил я и сел за стол. — Давно проснулся?

— Поспишь тут, когда такие дела творятся, — буркнул Питерский.

— С утра уже занят? — уточнил я, и, дождавшись утвердительного кивка, спросил. — И как результаты?

— Звонила Арина Родионовна.

— Зачем? — не понял я. — И почему тебе.

— Пришлось попросить ее о помощи, — хмуро произнес Питерский.

— Ты рассказал ей о произошедшем? — уточнил я, но Фома покачал головой:

— Только то, что труп Андросова стал непригоден для допроса. Да и то в общих чертах.

— И?

— Арина Родионовна сказала, что сегодня утром лично поговорила от вашего имени с новым начальником третьего отделения по поводу конвоя, который доставлял труп Андросова, — отчитался Фома.

— И? — с надеждой уточнил я, и Фома усмехнулся:

— Все копии бумаг у мастера Нечаевой. Наша Арина Родионовна умеет убеждать. Она уже едет сюда. Разумеется, вся информация получена неофициально. Я вспомнил про бюрократию и решил, что лучше получить все быстро и в обход всех этих…

Он замялся, словно вспоминая слово.

— Без проволочек? — подсказал я, и Фома кивнул:

— Точно.

— Молодец, Фома Ведович, — произнес я. — А что по Щукину?

— Пропал, словно его демоны украли, — ответил Питерский. — Покинул Петроград на поезде под чужим именем, и исчез в дороге, так и не доехав до места назначения.

— А поезд, на котором он отбыл, вернулся в Петроград?

Питерский кивнул:

— Люди моего отделения уже опросили призраков, которые на нем путешествуют. Вы даже представить себе не можете, вашество, сколько неупокоенных ездят безбилетниками в пассажирских поездах. Все говорят, что человек, который похож на Щукина, сошел на станции, не доехав до места назначения.

— Один?

— Да. Группа уже прочесала всю станцию. Говорят, там лес кругом, и несколько глухих деревень дворов по двадцать. И люди там живут крайне необщительные. По своему покону.

— Расселенные каторжане? — - уточнил я, и Питерский кивнул:

— С жандармами говорят крайне неохотно. И призраки там под стать живым. Только духи вообще на контакт не идут.

— Думаешь, местные скрывают Щукина:

— Или убили и от трупа с призраком избавились, — ответил Фома. — Поди знай. Говорю же, больно уж там люд неразговорчивый. Особенно когда бумаг соответствующих нет. Официально-то Щукину никаких обвинений не выдвигали.

Я тяжело вздохнул:

— А квартира, где жил Щукин?

— Соседи и призраки жилого комплекса, где ему охранное отделение выделило жилье, в один голос говорят, что он там ни разу не появился, — ответил Фома. — И скорее всего, так и есть. На той квартире даже мебель осталась в чехлах.

Я нахмурился:

— Выходит, он снимал квартиру под другим именем? Но зачем ему это понадобилось?

— Поди знай, — ответил Питерский. — Нехороший он какой-то человек. Я ведь его мельком в первый раз видел, когда он приперся на обыск дома. И мне даже тогда показалось, что он нарочно сам не пошел искать трупы. Хотя поначалу и направился было, но как меня увидел, так и свернул к вам и оставался на месте, пока его подчиненные рыскали по комнатам.

Я задумался. История с исполняющим обязанности тайного отделения становилась все более странной.

— А далеко та станция от Петрограда? — сменил я тему беседы. — Ну, где Щукин пропал?

— На машине часа четыре, — ответил Питерский. — Хотите сами съездить?

— Если разговор с отцом не даст результатов.

— Филипп Петрович обещался заехать в гости? — послышался голос Яблоковой, и мы обернулись.

Людмила Федоровна стояла в дверях кухни. В руках соседки был поднос со стопкой свежих блинов.

— И вам доброе утро, — ответил я.

— Ты тему-то не переводи, Павел Филиппович, — строго произнесла соседка. Она прошла к столу и поставила блины перед нами. — К нам в гости обещал заехать ваш батюшка?

— Лучше бы так и было, — с неохотой ответил я. — Но увы, Филипп Петрович пригласил меня посетить его дом. И побеседовать за завтраком.

Яблокова поджала губы и уточнила:

— А вы, как я понимаю, родной дом не очень жалуете?

— Это не родной дом, — ответил я, и вышло чуть резче, чем мне хотелось. — Я вырос в родовом особняке Софьи Яковлевны.