Мы с Фомой переглянулись:

— Знатно же их напугали местные призраки, — пробормотал я.

— Не надо рапорт писать, — отмахнулся Питерский. — Мы со всем разберемся.

— Точно, — кивнул я.

— Самая забава в том, что никаких призраков в здании я не чую, — буркнул шаман, закатывая рукава пиджака. — А уж вы, думаю, и подавно.

В этом я был полностью согласен с Фомой. Призраки, которые недавно съели целое отделение живых людей, были бы невероятно сильны. И я почуял бы их даже без фонаря Харона. Но в отделении было тихо и спокойно, как на старом позабытом всеми кладбище.

На всякий случай я поставил тотемы, вызвал из межмирья Лешего и Митрича. И коротко приказал миньонам:

— Осмотрите.

Бывшие бандиты кивнули, и один за другим шагнули сквозь дверь, скрывшись в здании.Вернулись они через минуту и развели руками.

— Чисто, — ответил Леший.

Митрич же просто кивнул, подтверждая слова напарника. Но потом все же добавил:

— Сжечь бы тут все после того, что произошло. И солью посыпать.

Я нахмурился, понимая, что пронять бывалого Митрича было сложно. Значит, за дверью нас ждет что-то жуткое. Затем обернулся к жандармам:

— Кто-то может вскрыть дверь?

Тот, что вводил нас в курс дела, тяжело вздохнул, осенил себя знаком Искупителя и направился к нам, на ходу хлопая себя по карманам. Уже поднимаясь по ступеням крыльца, он вынул связку ключей. И я заметил, как подрагивали руки мужчины. Хотя он всеми силами пытался унять страх. Жандарм нашел нужный ключ и открыл замок. Но вышло у него это не с первой попытки. Наконец дверь заскрипела, и жандарм попятился, пропуская нас в полутемное помещение.

— Вы уж извините, мастера, но компанию вам я не составлю, — произнес он с сожалением.

Мы шагнули внутрь. В нос мигом ударили запахи. Тут витал аромат крови, ужаса, и насилия, которое произошло в этих стенах совсем недавно.

А еще в опорнике было холодно. Очень холодно. Я зажег «Фонарь Харона», и туман затянул помещение. А затем обернулся ко входу, рядом с которым замер офицер:

— Кто забирал трупы жандармов?

— Так лекаря из экспертного отдела, — растерянно ответил тот. — Неупокоенные и их сожрать хотели. Только эти целители хотя бы кое-чего против призраков умеют, в отличии от нас-то.

— Лекари? — с сомнением уточнил Фома и нахмурился.

— А протокол изъятия трупов есть? — спросил я.

Жандарм кивнул:

— Все верно.

— И нападение призраков зафиксировано? — уточнил я.

— А то. Все лекари дали показания, что чувствовали потустороннее. Которое пыталось влиять на их разум, и нашептывало всякое дурное. А что?

— То, что здесь нет призраков, — ответил я. — Ни одного.

Жандарм удивленно посмотрел на меня, а затем на его лице проступила усталая улыбка:

— Вы их прогнали? Так быстро? Спасибо вам, мастер. Не зря о вас говорят, что вы святой человек…

— Призраков здесь не было, — повторил я мрачно, пропуская мимо ушей слова о моей святости.

— Да как не было? — удивленно крякнул жандарм. — Все видели, как они парней на куски порвали. Крики стояли такие, что уши заложило. И жрецы, которые трупы выносили, говорили, что в здании чертовщина всякая творится. Да я сам, собственными глазами видел. Видел, как предметы сами по себе летают, шепотки разные, которые на нехорошее подговаривали. Я едва не вынул дубинку, чтобы ею ударить… того, кто стоял рядом.

— Сам, говоришь, видел, — пробормотал я.

— Не сойти мне с этого места, — офицер осенил себя знаком Искупителя, а потом опомнился и добавил, — Под присягой могу повторить, что вам сказал, мастер Чехов.

Я заложил руки за спину и прошелся по комнате. В голове не укладывалось, что призраки после того, что сотворили, могли просто испариться. Уйти сами они не способны. Уничтожить их после кормежки способен только кто-то умеющий и знающий, как это делать. Кто-то с опытом.

Я позвал Лешего и Митрича, которые скучали у стены, и скомандовал:

— Осмотрите здесь все внимательно.

— Что ищем? — деловито осведомился бандит.

— Что-то странное, чего тут быть не может, — хмуро отозвался я.

Призраки разбрелись по зданию.

Через порог переступила Нечаева. Она держала за корень пенек, который важно вышагивал рядом, словно песик на поводке.

— Не думаю, что вам стоит сюда заходить, — озаботился я.

— Мне тут ничего не грозит, — возразила девушка и добавила, — К тому же надо мне привыкать ко всякому не самому приятному.

— Не хотелось мне, чтобы вы привыкали к чему-то плохому, — признался я, борясь с желанием вывести девушку прочь.

— Приятно, что вы заботитесь обо мне, Павел Филиппович. Но мир не цветочная клумба. Да и я далеко не безобидная фиалка.

Ее голос сменил тон, став чуть ниже. По моей спине прошлась волна мурашек. Я невольно вспомнил сестру Арины Родионовны, с хищным взглядом, и кивнул. Она права. У меня не получится оградить невесту от тьмы. Потому как та повсюду.

— Тотем не хулиганит? — спросил я, чтобы разрядить обстановку.

Пенек икнул и изумленно расширил огненные глаза. Потом перевел взгляд на Нечаеву и обиженно закряхтел, словно прося поддержки.

— Он шутит, — тихо пояснила ему девушка и укоризненно покачала головой. — У некромантов плохое чувство юмора. Он просто не знает, что такие хорошие пенечки надо хвалить. Но ты не переживай. Наш некромант исправится. Я за этим прослежу

Тотем прищурился, хмыкнул и покосился на меня с видом победителя. А я понял, что, даже не используя свои таланты, Арина Родионовна сможет найти общий язык с моей тьмой.

Через несколько минут Леший вернулся и выглядел взбудораженным.

— Мастер, идемте за мной.

Он прошагал в сторону камер для задержанных. Мы последовали за призраком.

Леший остановился у одной из комнат, указал на решетку, словно приглашая зайти. И я прошел в помещение.

Оно было небольшим. И пустым, если не считать лавки у стены и ведра в углу.

— Видите странное, мастер? — послышался шелестящий голос Лешего.

Я вошел в камеру, взглянул на бетонный пол. Казалось, словно его недавно тщательно отмыли. И задумчиво произнес:

— И правда, странно. настолько чистым здесь пол был, наверное, только когда построили опорный пункт.

— Все верно, мастер, — подтвердил Леший. — Никогда при жизни не видел, чтобы в камерах кто-то так старательно все вычистил. Это неспроста.

— Словно хотели замести следы, — пробормотал я.

Стоявшая у входа Арина Родионовна зябко поежилась. Она оглянулась, убеждаясь, что жандармы остались на пороге отделения и не слышат нашей беседы.

— Остатки темной силы словно впитались в бетон, — сказала Нечаева.

Я обернулся к девушке и уточнил:

— Темной?

Девушка кивнула.

— Эта сила от злых призраков. Как от тех невест, которые на вас напали. Помните?

О подобном опыте вряд ли получится забыть, и потому я лишь кивнул.

— Значит, призраков держали здесь, — заключил я и обернулся к Фоме. — Какой-то шаманский ритуал?

Тот немного подумал. Прикрыл глаза и прошелся по бетону пьяной походкой, словно рисуя своими следами какой-то странный узор. Я терпеливо ждал. Воздух сгустился и стал вязким. Дышать сделалось сложно. Нечаева не сдвинулась с места. Ее глаза горели жутковатым огнем, а черты лица заострились.

— Тут творилось что-то неправильное, — наконец заговорил Фома. — Чтобы сковать духов, нужен сильный ритуал. Который ограничил бы их в пределах одной очерченной части помещения.

— Выходит, кто-то в отделе запер призраков в камере? А потом они вырвались и изничтожили всех живых? — начал вслух размышлять я. — Или…

От внезапной догадки я замер. А затем пробормотал:

— Или кто-то приехал в отдел и привез призраков с собой. Голодных и злых, которые уже пробовали жрать живых. Например, из заброшенных зданий, что стоят неподалеку. Знающие люди сложили предметы в кругу, и призраки оказались заперты внутри.