— Теперь местные не смогут нас подслушать, — пояснил Морозов. — Даже если решат выбраться из своих жилищ. Итак, Павел Филиппович?

— Отец рассказал, что пара человек создала во время Смуты банду из восемнадцати бойцов с целью наведения порядка на улицах, — ответил я. — Итогом стало то, что многие из этих жандармов погибли. А недавно в городе появилась банда во главе с шаманом. Этот шаман водит с собой нескольких призраков. И работает банда так чисто, как в свое время действовали жандармы.

Александр нахмурился и кивнул:

— И что им нужно?

Я пожал плечами:

— А что важно для призраков? Отомстить, конечно. Материальные ценности их больше не интересуют.

Александр усмехнулся:

— Отомстить? Кому? И за что?

— Думаю, в первую очередь моему отцу. Сперва Щукин приезжал в мой дом с обыском, затем некие люди испортили один важный труп, который должен был выступить свидетелем против судьи. И вряд ли они на этом успокоятся.

Морозов покачал головой:

— Вот же неуемные жадные твари. Ладно, спасибо за информацию, Павел Филиппович. Дальше мы сами решим этот вопрос.

Он развернулся и хотел было покинуть купол, но я уточнил:

— Что значит «сами»?

— Как вы правильно заметили, в той банде было несколько ваших знакомых, которые живы и здравствуют, — ответил Александр. — У одного из них скоро родится ребенок.

Я понял, что он говорит о моем отце. Морозов дождался, пока я кивну.

— И чтобы этот ребенок не рос без папки, который будет в лучшем случае отбывать срок на каторге, дело с этими призраками и шаманом нужно решить без лишнего шума. Свидетелей оставаться не должно, Павел Филиппович. Ни живых, ни мертвых. Ни к чему рисковать. И при всем уважении вы так работать не умеете. Да и незачем вам это.

Александр покосился на своего родича, и тот едва заметно кивнул, отчего мне показалось, что раньше эти двое уже решали вопросы подобным образом. А затем бывший кустодий щелкнул пальцами и купол рассеялся. Морозовы торопливо направились прочь, я же зашагал к машине. Открыл заднюю дверь и сел на сиденье:

— Ну, вашество, — обернулся ко мне Фома. — Что такого важного вам удалось узнать, что в деревню явился сам мастер Морозов.

— С чего ты взял, что он оказался тут из-за важных новостей?

— Потому что, вашество, сперва появилась та девица вида жуткого. А только она ушла, пришел Александр Васильевич и его родич. А затем вы испарились на какое-то время. Значит, хотели поговорить без лишних глаз и ушей.

Я вздохнул и рассказал все, что удалось узнать от призраков.

— Выходит, Александр Васильевич сам разберется с возникшей проблемой, — заключил Питерский, но я покачал головой:

— Мы должны найти эту банду быстрее, чем кустодии, Фома.

— Зачем? — не понял тот. — Ну, развоплотят они с Софьей Яковлевной нескольких призраков, что с того?

— Потому что Маре нужен один из этих призраков, — заявил я.

— Зачем?

— Этого я не знаю, — честно ответил я. — Но она сделала мне предложение…

— Предложение? — уточнил Питерский и покосился на Нечаеву. — Ну и дела. Дама сама делает мужчине предложение. Вы же сказали ей, что у вас есть невеста, вашество?

Я улыбнулся, понимая, как ловко Фома свел все в шутку, и тем самым развеял напряжение, царившее в салоне.

— Конечно, сказал. Поэтому она предложила мне найти нужного призрака, и отдать ей. В качестве подарка.

Арина Родионовна нахмурилась, и я спросил:

— Ты знаешь, что это означает?

— Не все призраки сразу попадают в межмирье, — ответила девушка. — Есть еще одно место, которым как раз и заправляет Мара. Туда попадают самые… буйные.

— Зачем?

— Чтобы переосмыслить свое существование и обрести мудрость. И только потом, они попадают в межмирье и перерождаются в новом мире, получая новый шанс.

— Вроде как острога, но для призраков, — произнес Фома, и Нечаева кивнула:

— Только срок заключения там может длиться столетиями, пока комиссия не признает, что призрак готов получить новый шанс.

— И зачем ей нужен этот призрак?

— Потому что из любого заключения можно сбежать, — ответила Нечаева. — Скорее всего, эта душа так и поступила.

Я кивнул:

— Теперь картина становится яснее. Осталось понять, кто это, и можно начинать поиски.

Я вынул из кармана телефон и набрал номер отца:

— Слушаю, — послышался в динамике голос Филиппа Петровича.

— Мне нужна помощь. В твоем недавнем рассказе фигурировало восемнадцать человек. И сдается мне, кто-то из них был не совсем здоровым на голову.

— Алексей Чернов, — ответил отец. — Он пропал самым первым. Думаю, остальные избавились от него и спрятали труп.

— Мне нужен его адрес, — произнес я. — Скинь мне его сообщением.

Я завершил вызов. Убрал телефон в карман и подумал, что порой мне не хватает Виноградовой с ее даром слушать призрачное радио. Сейчас бы эта ее способность была как нельзя кстати.

— Призраки перемещаются с шаманом, — протянул я. — И еще несколькими людьми. И у меня только одна догадка, зачем призрачной банде нужны люди.

— Одержимость, — понял Фома и я кивнул:

— Иногда призракам так проще работать. А еще, из шестнадцати «жандармов» осталось только семь призраков. Скорее всего, остальные и правда причастны к убийству этого беглеца. А когда он сбежал из острога Мары, то выследил и расправился со своими убийцами. Или уничтожил их призраков, чтобы стать сильнее. А затем собрал остальных, чтобы расквитаться с Морозовым и моим отцом. У меня остался только один вопрос, на который нет ответа. На трупе Андросова были какие-то странные знаки, которые и помешали ему говорить. Это не привычные чары через применение тотемов. Значит…

— Тот, кто работал с телом, был не совсем человеком, — предположила Нечаева.

— Значит, нам нужен не совсем человек, в которого вселяется Чернов, — заключил я. — И это плохо.

— Почему? — в один голос уточнили Питерский и Нечаева.

— Потому что Александр Васильевич Морозов очень хорошо умеет работать с такими вот не совсем людьми, — ответил я. — Как и его родич.

В кармане пискнул телефон, и я вынул аппарат. Взглянул на экран, на котором высвечивалось сообщение от отца. И уточнил у Фомы, знает ли он, где находится нужный адрес.

— Обижаете, вашество, — ответил Питерский.

— Тогда едем, — произнес я, и парень кивнул. Завел двигатель, и авто поехало прочь от населенной призраками деревни.

Филипп Петрович прислал сообщение с адресом, когда мы уже подъезжали к столице. К нашей удаче покойный Чернов жил в пригороде, в одном из частных домов.

Место было приличным, из тех, в которых селились бастарды, мастеровые и купцы. Подданные не могли позволить себе дома или квартиры в районах для знати и потому довольствовались этим районом. Поселок состоял из нескольких улиц с двухэтажными каменными домами, прятавшимися за коваными заборами. Архитектура у домов была индивидуальной, а не типовой. Однако, выдержанной в определенной стилистике.

Одни дома были из светлого камня с высокими крышами, а другие приземистыми, словно большие грибы, крытые черепицей. А на воротах красовались знаки, которые, скорее всего, заменяли семейные гербы. Был здесь и свой пункт жандармерии, почтовое отделение, видимое издали за счет стрельчатой синей крыши. На въезде нашлась табличка с надписью «Частная территория, охраняется дружиной». Однако она давно выгорела и покосилась.

— Сказки и легенды Старой Империи, — произнес Фома, рассматривая дома.

— Что мы будем там искать? — уточнила Арина Родионовна, когда машина подъехала к черным воротам, которые тронула ржавчина. — Чернов погиб несколько лет назад. Его дом наверняка уже обыскали жандармы.

Я взглянул на двухэтажный особняк из серого камня, который расположился в разросшемся, неухоженном саду. Бурьян высился в половину роста взрослого человека. Старая береза надломилась и завалилась, разломав собой ветхую беседку, которая раньше наверняка была гордостью хозяина. Скорее всего, у бывшего жандарма не было семьи, и дом оказался давно заброшен. Об этом свидетельствовал и огромный замок, висящий на покосившейся двери.