4 января, выступая в городе Камагуэй, Фидель Кастро призвал кубинский народ прекратить всеобщую забастовку, ибо победа революции стала свершившимся фактом.
В дороге было объявлено об отмене цензуры. Повсюду, куда приходила повстанческая колонна, сразу начинал проводиться в жизнь закон о земле 1958 г., приступали к работе новые местные власти, формировавшиеся в основном из представителей подполья «Движения 26 июля».
8 января по призыву Объединенного национального рабочего фронта население Гаваны высыпало на улицы, чтобы встретить колонну ставших легендарными бородачей во главе с Фиделем Кастро. Радость и ликование населения не имели границ. Все улицы были запружены народом, и колонне с трудом приходилось пробиваться сквозь многотысячные толпы. Когда повстанцы проходили вдоль берега бухты, Фидель закричал от неожиданности, увидев стоявшую на приколе у пирса захваченную в свое время батистовцами яхту «Гранма». Он и немногие оставшиеся в живых экспедиционеры не могли удержаться, чтобы не сказать нескольких теплых слов у борта неказистого суденышка, сыгравшего такую огромную роль в революции.
Затем торжественный кортеж проследовал к президентскому дворцу, где состоялся краткий митинг, а затем направился к военному городку «Колумбия», куда уже давно стекались в ожидании Фиделя сотни тысяч жителей Гаваны.
Поздним вечером состоялся грандиозный митинг, где выступил Фидель Кастро. Содержание его речи было тщательно продумано, чтобы не дать основания никаким врагам революции сразу начать разрушать с таким трудом выкованное единство нации. Он призвал кубинский народ к поддержанию мира и порядка, высказался против раскольнических действий отдельных претендентов на роль маленьких вождей и просил вести против них беспощадную борьбу. Он не скрывал, что задачи, которые стоят перед революцией, очень сложны и что на их решение уйдет много времени и усилий. «Главная проблема революции в нынешних условиях — это труд», — сказал Фидель Кастро.
Начались трудовые будни революции, осложненные с первого дня фактическим двоевластием. Реальная власть принадлежала руководителям Повстанческой армии, которые обосновались в отеле «Хилтон» (теперь «Гавана либре» где разместилась и штаб-квартира Фиделя, а формально страной руководило правительство во главе с президентом Мануэлем Уррутией и премьер-министром Миро Кардона, заседавшими в президентском дворце. Кубинский народ и мировое общественное мнение ясно понимали, где находится мозг и сердце Кубинской революции, поэтому все просьбы поступали в отель «Хилтон», туда же направлялись все делегации, потоком лились телеграммы и письма, дежурили сотни иностранных и кубинских журналистов.
Пожалуй, первым крупным испытанием для молодой революции был вопрос о наказании военных преступников, что неоднократно обещал кубинскому народу Фидель Кастро в ходе революционной войны. Не раз в своих обращениях к народу Фидель призывал его не допускать стихийных расправ над военными преступниками, не давать волю чувству мести, каким бы оправданным оно ни было, передавать захваченных преступников в руки революционного правосудия. В первые дни после победы революции местные власти, Повстанческая армия и органы полиции арестовали около 600 крупных военных преступников, которые не успели бежать за границу, из них 100 человек были отданы под суд в первые десять дней после победы. Во всех случаях суды располагали таким огромным количеством неопровержимых доказательств виновности обвиняемых в организации зверских пыток и массовых убийств политических противников диктатуры, что все они были приговорены к расстрелу. Когда в Сантьяго было закончено рассмотрение дел на группу военных преступников, из которых около 70 человек приговорены к смертной казни, в США произошел взрыв антикубинской истерии. Американская печать и конгресс как по команде подняли злобную кампанию против действий революционных трибуналов. Джон Фостер Даллес открыто стал намекать на то, что «надо что-то сделать для поддержания законности и порядка» на Кубе.
Такую позицию ни тогда, ни сейчас никак нельзя объяснить «гуманностью» американских конгрессменов и политиков. Ведь они бесстрастно взирали в течение многих лет, как Батиста заливал кровью Кубу, когда не было практически дня, чтобы на обочинах дорог, на заброшенных участках морского берега не обнаруживались трупы садистски замученных патриотов.
Фидель Кастро надеялся, что американцы сами поймут правду, если им дать возможность присутствовать на процессах над военными преступниками. С этой целью в Гавану была приглашена группа американских журналистов, которая освещала ход судебного разбирательства над одним из самых опасных военных преступников, майором Coco Бланко, снискавшим себе черную славу палача провинции Ориенте. Процесс проходил в большом спортивном зале в присутствии многих тысяч зрителей. Перед революционным судом выступили в качестве свидетелей жертвы, чудом оставшиеся в живых после пыток в застенках, родственники убитых и замученных. Показания раскрыли чудовищную картину изуверства батистовских властей и лично обвиняемого. Он был приговорен к смертной казни, и американские операторы сняли весь процесс, включая приведение приговора в исполнение. Но даже это более чем красноречивое свидетельство объективности и законности судебного разбирательства было обращено против революционной Кубы. Из выродков типа Coca Бланко хозяева американских средств массовой информации старательно делали мучеников и в таком виде подавали их на рынок потребителю.
21 января 1959 г. на огромном митинге, собравшем более миллиона кубинцев, Фидель Кастро дал резкую отповедь любителям вмешиваться в чужие дела под фарисейской маской защитников «законности». Он сказал, что никто в США не поднимал голоса в защиту жертв, даже когда палачи Батисты врывались в иностранные посольства, чтобы расстрелять очередную группу патриотов. «Кампания поднимается против Кубы потому, что она хочет быть свободной». Фидель обратился к участникам митинга с просьбой поднять руки, если народ одобряет проводимые революционные процессы над преступниками, на совести каждого из которых не менее пяти убитых революционеров. «Господа представители дипломатического корпуса, господа журналисты всех стран американского континента (на митинге присутствовало 380 иностранных журналистов), — сказал Фидель, указывая на безбрежное море взметнувшихся рук, — суд в составе миллиона кубинцев, принадлежащих к разным социальным классам и придерживающихся различных взглядов, высказал свое мнение».
Фидель, верный своей наступательной тактике, выдвинул на митинге требование к США выдать военных преступников, укрывшихся на их территории и в других государствах, где влияние США носит доминирующий характер.
Пока еще конфликт между США и Кубой не разгорелся на правительственном уровне. Действуя по заведенному правилу, США сначала привели в действие прессу и конгрессменов, которым было поручено создать то, что потом назовут «общественным мнением», а уж на него опирается затем правительство в своих официальных шагах. Хотя пока Белый дом молчал, атмосфера в отношениях между двумя странами тем не менее быстро приобретала грозовой характер.
За эти дни успел возникнуть еще один острый вопрос: о судьбе военной миссии США в Гаване. Еще 10 января на пресс-конференции Фидель сказал: «По моему мнению, нам не нужна эта миссия. Она оказалась бесполезной. Она научила солдат Батисты только тому, как надо проигрывать войну... Мы считаем, что она нас ничему не научит».
Пришлось американцам выводить с Кубы свою миссию, игравшую роль важного инструмента их политического влияния на обстановку в стране.
В высказываниях Фиделя Кастро продолжала нарастать и укрепляться патриотическая тема. Ведя как бы диалог с многотысячным митингом, собравшимся 3 февраля 1959 г. в городе Гуантанамо, Фидель говорил о возможных репрессалиях США и вероятных ответах на них кубинцев: «Если они предпримут экономические санкции, пусть предпринимают. Мы найдем решения. Мы сможем затянуть потуже пояса. Откажемся от всего излишнего, будем сами производить одежду, шить обувь из кож нашего скота. Но если надо будет 20 лет ходить босиком, мы пойдем и на это, потому что наши славные предшественники — мамбисес — босыми вели освободительную войну в течение 10 лет».
