Несмотря на то, что теперь я жена Мирона, по факту нахожусь в гостях в огромном доме и не знаю, как себя вести. Мне попросту неудобно спуститься вниз на завтрак и бродить где хочется. До свадьбы было легче, Платон был рядом.

Я тяну время. Убираю свадебное платье в шкаф, аккуратно складываю фату и начинаю заправлять кровать. Раздается тихий стук в дверь, и я напрягаюсь, поскольку ожидаю увидеть Платона, и не знаю, в каком он настроении.

Разрешаю войти и выдыхаю, когда в комнату заглядывает молодая горничная.

— Людмила Владимировна просит вас спуститься к завтраку, — сообщает мне девушка, занося в комнату средства для уборки. — Позволите мне убраться?

— Я сама справлюсь, — как-то неловко. Непривычно для меня это все. Чтобы за мной кто-то убирал.

— Нет, это моя работа. Зачем тогда я, если вы уберёте? — девушка восточной внешности, разговаривает хорошо, но с лёгким акцентом. И она так же растеряна, как и я, словно отбираю у нее работу.

— Ладно, — киваю, оставляя в покое кровать, и выхожу из комнаты. Спускаюсь вниз, прохожу на кухню, где хлопочет Люда.

— Доброе утро, — привлекаю к себе внимание.

— Выспалась? — улыбается, рассматривая меня.

— Да.

— Ну тогда иди в столовую.

— А можно здесь поесть? Я сама что-нибудь быстро перекушу. Зачем вас отвлекать?

— Боюсь, Мирону Яковлевичу, которой ждёт тебя в столовой уже пару часов, эта идея не понравится, — усмехается женщина.

— Он меня ждет?

— Ждет. Иди и вот – отнеси. Еще горячие, — подает мне тарелку с оладьями, киваю и несу выпечку в столовую.

Дом огромный, и оттого тут очень много холодного пространства. Но мне нравится столовая. Светлая, с панорамными окнами. Стекла такие чистые. Возникает ощущение, что мы завтракаем во дворе, среди ярко-зеленых кустов и красивых весенних цветов. Так много солнечного света. Кажется, здесь хорошо в любую погоду. Зимой, когда кружит снег, и в дождь, когда прозрачные капли стекают по стеклу.

И правда, накрыт стол. Белая скатерть, приборы, фарфоровые чашки. Творог, джемы, мед, сырная нарезка, фрукты. Мирон во главе стола, что-то просматривает в ноутбуке и одновременно разговаривает по телефону. От вчерашней усталости нет и следа. Он свеж, бодр и серьезен. По холодному тону слышно, что явно чем-то недоволен.

Мирон отрывается от ноутбука, замечая меня. Внимательно наблюдает, как я ставлю оладьи на стол, и его лицо смягчается, глаза начинают блестеть. А я вдруг понимаю, что у него невероятно искренние глаза. Да, они черные, как самая темная ночь, как бездна, в которой несложно пропасть.

По его глазам можно понять, в каком он настроении, какие эмоции испытывает, если научиться его читать. Оказывается, у черного цвета тоже множество оттенков. Киваю мужчине и сажусь по правую сторону, лицом к окну, рассматривая сад.

— Все, Стрельников, я сказал следить за котировками и не дергаться, пока. И отчеты мне на стол. Через пару часов буду, собери всех на совещание, — распоряжается Мирон и скидывает звонок. — Доброе утро, Милана. Как спала?

— Доброе, спасибо, хорошо, — киваю.

— Выглядишь хорошо, — произносит он, не отрывая от меня взгляда. Кусаю губы, пытаясь спрятать улыбку.

— А вот и свежий кофе, — в столовую входит Люда с большим кофейником и разливает нам в чашки ароматный напиток. — Сливки и сахар на столе, — говорит она мне.

— Спасибо.

— На здоровье. Кушайте, — уже строго наказывает женщина и уходит. Есть и правда очень хочется. Беру на тарелку пару оладушков, поливаю их малиновым джемом, отламываю вилкой кусочек и с удовольствием съедаю.

— Приятного аппетита, — произносит Мирон, и я замечаю, что он по-прежнему наблюдает за мной, попивая кофе.

— Спасибо, вам тоже. — Мирон закатывает глаза, и я понимаю, что опять назвала его на «вы». Мне сложно привыкнуть за несколько дней. Он взрослый, серьезный мужчина, и в моей голове никак не щелкает переключатель. — Тебе, — поправляюсь я. — Давай я тебе тоже положу?

— Давай, — глаза у него горят. Внимательные. Ну вот зачем он так смотрит? Мне сразу неловко. Беру тарелку и опускаю на нее пару оладушков. — Со сметаной или с джемом?

— Со сметаной, — голос у него становится бархатным. Добавляю сметаны и передаю тарелку.

— Спасибо, Милана, — с улыбкой произносит Мирон.

— Итак, напиши мне номер счета. Я переведу тебе деньги, — говорит после завтрака.

— У меня нет счета, — растерянно сообщаю ему.

— Нет, я могу выдать и наличкой. А через границу ты тоже наличку повезешь? В сумочке?

— Не подумала об этом. Сегодня же открою счет.

— Я сам открою. Твой паспорт у меня.

— Хорошо, спасибо. А когда мне можно слетать за Алисой.

— Когда ты хочешь?

— Как можно быстрее.

— Сколько времени на это уйдет?

— Мне бы хотелось приехать, забрать сестренку и тут же уехать, пока отчим еще чего-нибудь не придумал.

— А ты вообще уверена, что после передачи денег он напишет тебе разрешение на выезд?

— Он обещал! — громче чем надо выдаю я.

— А если не исполнит обещание, а деньги заберет или попросит еще?

Мирон прав. Отчим на все способен. У меня нет ни в чем уверенности… Настроение падает, потому что мои усилия могут быть зря. Развожу руками, не зная, что ответить.

— Будем надеяться, что этого не случится, и он сдержит слово.

— А давай не будем надеяться, а сделаем так, чтобы отдал?

— Как?

— Я полечу с тобой, — заявляет он.

— Спасибо, но я не хочу занимать твое время.

— Ты права, мое время дорого стоит. Но без меня ты можешь там задержаться – это первое. Второе, если ты не заберешь сестренку, цель твоей жертвы не будет достигнута. А это несправедливо.

— Какой жертвы? — не понимаю я.

— Вчера вы вышли за меня замуж, госпожа Вертинская. — Ах, вот он про что. Молчу, переводя взгляд на сад за окном. — Билеты я куплю, вечером сообщу, когда вылетаем. И вот еще. — Поворачиваюсь и вижу, как Мирон двигает ко мне пластиковую карту.

— Зачем это?

— Сходи по магазинам. Купи себе одежду.

— Мне достаточно своей одежды.

— Тебе, может, и достаточно, а мне нет. Купи несколько вечерних и коктейльных платьев. Костюмы на деловые встречи и повседневные. В общем, тебе лучше знать. Ну и туфли, чулки, колготки и прочее – что там вам, женщинам, нужно.

— Хорошо, — киваю.

— И не в любом магазине, а именно по этому адресу, — он протягивает мне визитку какого-то бутика. — Там тебя встретит Светлана и поможет с выбором. Карту можешь не возвращать, она безлимитная, это тебе на собственные расходы.

— Спасибо, не нужно, — отказываюсь я.

— И это тоже не предложение и не просьба, котенок, это обязанность, — усмехается Мирон, поднимается с места и выходит из-за стола. — Хорошего дня, Милана.

— И вам, — опять вырывается это чертово «вам». Злюсь на себя, кусая губы. Мирон оборачивается и качает головой, а потом покидает столовую.

Бутик оказывается брендовым и, подозреваю, очень дорогим, поскольку ценников на вещах нет. И мне кажется, я не хочу знать, сколько это все стоит. Меня и правда встречает Светлана. Довольно приятная и общительная женщина. Она сама выбирает мне платья, юбки, блузки, костюмы и обувь, но советуется со мной насчет цвета и деталей.

Одежды достаточно много. Больше чем мне нужно, и поверх всего еще докидывает белье, как повседневное, так и красивые кружевные комплекты, комбинации и шелковые пижамы. Мои возражения она не принимает, отмахиваясь рукой, говоря, что красивое дорогое белье никогда не будет лишним. В общем, домой я возвращаюсь после обеда с полным багажником пакетов и коробок.

Водитель помогает все поднять в мою комнату, а следом прибегает девушка, которая с утра убиралась, предлагая все разложить по шкафам, но этого я ей не позволяю. Выясняю, что девушку зовут Асель. Благодарю, но от помощи отказываюсь. Она так мило хмурится и опускает уголки губ, когда ей отказываю, что мне почти стыдно.