2. Неразделимость Я и Не-Я.
- Я вовсе не могу быть, если мне не противостоит Не-Я, потому что только через него я полу чаю существование, и потому что только на нем я делаюсь созна тельным (bewulSt werde): я, как жизнь, нахожусь во взаимообмене с окружающей меня средой; я, как сознание, есмь лишь поскольку я, обращаясь на нечто иное, прихожу против него (gegen dieses) к сознанию себя самого.
Пусть даже не-Я имеет свое бытие и без меня. Но как только оно есть для меня, оно таково, каким оно представляется мне через меня (Wie es aber für mich ist, ist es, wie es durch mich sich mir darstellt). Как я чувственно воспринимаю, как я, обрабатывая, соотношу со своим существованием, как я оформляю, мысля, - таковы способы, каким мне делается доступно то, что уже определено мною, коль скоро сделалось доступным мне таким образом (was in dieser Art des Zugänglichgewordenseins schon durch mich bestimmt ist).
Если He-Я я назову миром, то иметь его как мир (zur Welt haben) я все-таки могу только вместе со мною, а не без меня. Если я противополагаю себя миру, то все-таки я есмь то, что я есмь, только в мире и через него. И так же как мир, который может быть мне известен, не существует без Я, которому он известен, так же и Я не существует без мира, в котором впервые я есмь Я. Не существует мира, лишенного Я, и Я, лишенного мира (es ist keine ichlose Welt und kein weltloses Ich).
Если я попытаюсь разрешить неразделимость Я и He-Я, то я не разделю их, но, попереча их связности, я стану мыслить He-Я как объективный мир для Я как сознания вообще, а Я как существование моей особенной самости (meines besonderen Selbst), сущей в своем мире. Разделение Я и He-Я становится разделением единого мира и моего мира.
3. Субъективное существование и объективная действительность.
- Отрыв единого объективного мира от всякий раз особенного существования моего мира с неизбежностью навязывается мне как задача. Однако этот отрыв никогда не может быть завершен, - скорее, всегда остается процесс, в котором, в диалектическом обращении (Umschwung), то мой мир делается частью объективного мира, то затем объективный мир делается перспективой в моем мире, оба мира поочередно вторгаются в пределы друг друга. Необходимо рассмотреть это движение:
Мир объективной действительности, будучи отвлечен (losgelöst), сделался бы миром для Я как сознания вообще. Он есть бытие иного, если я противопоставляю его себе таким, как оно наличествует независимо от меня и от всякого особенного субъекта; это был бы мир без Я. - Однако и этот мир, как объективная действительность, остается все же доступен лишь так, как он может опытно переживаться и мыслиться в некотором Я, как действительном и постольку особенном существовании.
Всякое особенное субъективное существование, будучи отвлечено (losgelöst), сделалось бы бытием в своем мире, которое есть для себя все. Ядром его было бы некоторое бытие-Я без мира. - Однако это Я, без противостоящего материала и без также волящего другого Я, как таковое есть ничто; чтобы можно было говорить о нем, оно тут же становится само действительностью, как существованием, которое, став таким образом объектом, принадлежит как фактическое обстояние (Tatbestand) к объемлющему объективному миру; в частности, мое существование становится для меня объектом, а мое существование в моем мире - особенной действительностью, которая, коль скоро я замечаю (erblicke) ее таким образом, принадлежит в то же время к чему-то более широко объемлющему (einem Umgreifenderen angehört).
Таким-то образом, следовательно, сначала отвлеченный мир (die losgelöste Welt) сделался неким доступным знанию в моем существовании объективным содержанием. Правда, я пытаюсь мыслить, что с этим миром, который я знаю как всеобщий, я все же составляю одно целое, в том числе в смысле существования Я в своем мире; всеобщий мир был бы в таком случае в то же время и моим особенным миром. И однако, эту мысль я не могу завершить, поскольку остаюсь в движении взаимного изведения (des gegenseitigen Sichhervortreibens), если ищу не своего мира, но того мира, который, как единый мир вообще, заключает в себе всякое особенное мировое существование, как относительно замкнутую лишь частную целость бытия субъектом в принадлежащем к таковому мире.
Поэтому, во-вторых, отвлеченное Я стало существованием, как всякий раз особо наличной действительностью, которая, однако, как только ее делают предметом, сразу же опять составляет часть объемлющей этот предмет объективной действительности: если эта последняя называется миром, как бытием иного, то я становлюсь себе же самому иным, в качестве которого я предметно рассматриваю, изучаю и познаю себя.
Однако, в свою очередь, я и не способен был бы подобным образом без остатка включить себя в своем существовании, как предмет, в состав одного знаемого мира: ибо я остаюсь для себя объемлющим, для которого всякое знание о едином мире наличествует как сумма перспектив объективно-знаемого, как оно показывает себя в моем существовании.
Здесь сохраняется логический круг: Всякий мир, который я познаю как иной для меня мир, хотя и обнаруживает для меня особенный характер моего собственного существования, в силу которого я есмь только некий мир, а не мир вообще, но именно тем самым он лишь тем решительнее поднимает меня, как знающего, в единый всеобщий мир, для которого все особенные миры, и в том числе мой мир, суть только отдельные возможности и действительности.
Если, таким образом, я говорю «мир», то я необходимо должен подразумевать два значения (zweierlei), которые при всем разделении остаются все же связанными друг с другом в силу движения: или мир, как целокупность иного (Welt als Ganze des Anderen), который доступен изучению как единый и общезначимый мир; или же - существование, которое, как бытие-Я, находит себя в своем мире, т.е. в своем Не-Я, и которое, как всякий раз определенное целое, есть мир как мой мир.
4. Ни субъективное существование, ни объективная действительность не становятся единством мира (werden zur Einheit einer Welt).
- Полярность мирового бытия делала поочередно один мир объемлющим (zum Übergreifenden) для другого, так что то, что я мыслю как существование, делается тем самым частью объективного мира, а то, что я мыслю как объективный мир, есть перспектива для включающего его в себя существования; два способа мирового бытия не стоят как-либо друг рядом с другом, но попеременно один из способов является охватывающим для другого.
В этой полярности мы трактовали каждый раз одну из сторон как единство и целость (Ganzheit), как будто бы речь шла здесь не о движении в мировом бытии для нас, но как будто бы существовали два мира. Однако ни неподвижное содержание одного из двух миров, ни так же точно и единое и целое не могут удержаться только на одной из двух сторон (Jedoch kann so wenig wie der ruhende Bestand einer der beiden Welten auf einer der beiden Seiten ein Eines und Ganzes sich halten). Мировое бытие не есть ни единая объективная действительность, ни единое субъективное существование.
Прежде всего, мир как объективная действительность являет себя, как доступное знанию содержание, в разорванности (Zerrissenheit). Как универсальная соотнесенность всего со всем, этот мир был бы единым миром. Однако он не остается для нас одним-единственным миром, ни в пророческом видении и систематическом представлении, ни тогда, когда мы изучаем его фактически. Но даже если он и не может быть единым миром как объект, но, может быть, он мог бы быть единством в идее, как бесконечной задачей прогресса к единому целому в универсальной соотнесенности всего со всем. Однако любая конкретизирующаяся идея исследования всякий раз оказывается, в свою очередь, всего лишь некоторой особенной идеей в мире. Единый мир, как заданный в идее, - это рывок в пустоту, совершаемый сознанием вообще, когда оно, выходя за пределы своих, доступных для него, исполнимых перспектив, хотело бы достичь единого мира, которого, однако, не остается для нас как познаваемого единобытия (die in Wahrheit als ein erkennbares Einssein für uns nicht bleibt).
