Кудрявцев наклонился над пареньком, взял его голову обеими руками и повернул к себе.

— Холодно, — лязгая зубами, сказал парень. — Холодно… Одеяло дайте, дяденька.

— Что? Какое одеяло?

— Одеяло. Мамочка… Где я? Холодно… Дайте, пожалуйста, чаю горячего…

— Вставай, друг, — сказал Кудрявцев. — Вставай, там разберемся, чаю тебе или еще чего.

— Не могу, — ответил парень, продолжая стучать зубами. — Не могу… Ноги…

— Что — ноги?

— Ноги отнялись… Где я?

Пареньку на вид было лет двенадцать.

Вавилов вздохнул, открыл дверь своей квартиры и вызвал «скорую».

Бригада приехала очень быстро — видимо, указанный адрес находился у диспетчера в каком-нибудь особом списке. Когда санитар вместе с врачом — молоденькой и очень симпатичной девчонкой — потащили паренька к лифту, тот начал орать так громко и страшно, что Кудрявцев вздрогнул.

— Что это с ним? — спросил он у девушки-врача.

— Героин, что же еще? — Девушка покачала головой.

— И часто такое у вас?

— Каждый день пачками.

— Серьезно?

— Какие уж тут шутки, — запихивая парня в лифт, пробурчал санитар.

— Да… В мое время народ все больше по алкоголю ударял. Тоже, кстати, страшная вещь, если меры не знать. Сколько у меня дружков померло от водки-то!…

— Да бросьте вы, — скривилась девушка, входя в лифт следом за санитаром. — Мы, если видим пьяную травму… или если там замерзает алкаш на улице… в общем, если нас вызывают по такому поводу, это в порядке вещей, знаете ли. По нынешним временам считается — «здоровый образ жизни». Так-то вот.

Лифт уехал, а Кудрявцев стал думать, как же попал сюда этот мальчишка, как ему удалось миновать все кордоны.

Он спустился вниз, спросил у консьержа, не отлучался ли тот, но отставной полковник даже рассердился — «как можно!»

Роман много повидал за свои сорок семь лет жизни, из которых больше половины можно было считать прожитыми «активно» — то есть в центре столичной светской «тусовки». Смертей, самых разных, он тоже видел немало — от алкоголя, от тех же наркотиков, от травм, полученных в уличных драках, смертей под колесами автомобилей или прямо в салонах авто. Кудрявцева давно уже не коробили кровь или увечья, он не испытывал брезгливой боязни при виде мечущихся в приступах белой горячки или наркотической «ломки» людей. Роман всегда считал, что ни алкоголь, ни наркотики не могут сломить человека, если внутри у него крепкий стержень, если человек имеет твердую жизненную позицию или поставил перед собой цель и стремится к ней.

Один спился, а другой — нет, хотя пили вместе и одинаково много. Один сторчался, а другой ходит и поплевывает, при этом вечерком в приятном обществе нюхает кокаин, но утром едет на работу в собственной машине.

Таких примеров у Кудрявцева было очень много, и он равнодушно слушал проповеди о социальной опасности наркомании и алкоголизма, однако вид скрюченного двенадцатилетнего пацана несколько пошатнул его уверенность в правильности собственной позиции. Нет-нет да и вспоминал Роман это дрожащее тело, это «одеяло» и «горячего чайку». Вспоминал и досадливо морщился, вздрагивал, когда видел на улице мальчишку, внешне похожего на того, с лестницы.

Кудрявцев с удовольствием не торговал бы в своих клубах наркотиками. Точнее, он и так ими не торговал, торговали другие, но делали это с его ведома и отстегивая Роману Альфредовичу немалые деньги.

Будь на то его воля, Кудрявцев в один день, в один час выгнал бы торговцев из баров и танцевальных залов, но… Но без этого в современной Москве было не обойтись.

Наркотики обладали не мистической, а вполне коммерческой силой, и последнее время они начали диктовать свои собственные законы. Конечно, многие заведения открывались специально под наркобизнес, находились под «крышами» группировок, специализирующихся в этой области, но, с другой стороны, те клубы, которые хотели работать «чисто», почему-то очень быстро прогорали, на них постоянно «наезжали» городские службы, пожарники, санэпидемстанции, налоговая полиция, учащались бандитские разборки, непонятно отчего по ночам там начинала собираться местная гопота — отморозки, которых никакая «крыша» не испугает. Вокруг и внутри таких клубов учащались драки, битье стекол и посуды, посещать эти заведения становилось небезопасно, и если они не закрывались сами собой — из-за нерентабельности, вызванной поборами властей и расходами на ликвидацию последствий бандитских разборок, — то в конце концов просто медленно умирали из-за недостатка клиентуры.

Мода на наркотики в Москве конца девяностых годов только нарастала. Клиенты Кудрявцева в большинстве своем были стабильными потребителями дорогих препаратов, и они расстраивались, если, придя отдохнуть и провести ночь в приятной обстановке, рассчитывая потратить деньги со вкусом и в собственное удовольствие, не получали того, чего хотели. А большинство из них привыкло получать желаемое сразу и без проблем.

Начиная работать в ночной шоу-индустрии столицы, Роман попал в «вилку» между бандитами, с большинством которых был давно и хорошо знаком, и своими деловыми партнерами, друзьями и потенциальными клиентами. Первые хотели зарабатывать на его территории, которую воспринимали как свою, ибо ночные клубы, равно как отели, казино и оздоровительные центры, традиционно считались вотчиной бандитских группировок. Вторые мягко давили на Кудрявцева, желая получить за свои деньги полный набор как привычных, так и еще не испробованных удовольствий, и Роман быстро понял, что без наркотиков его работа станет бессмысленной. Более того, он растеряет как минимум половину партнеров по бизнесу.

Но стоило ему пустить через свои клубы поток наркотиков, который вливался в столицу удивительно свободно и впитывался мегаполисом без остатка, как у Кудрявцева появились новые и очень полезные связи, новые знакомства, новые дела, бизнес пошел в гору пуще прежнего, и вообще все остались довольны — и респектабельные клиенты, и бандиты, и даже менты, которые, конечно, крутились вокруг заведений Романа.

С последними Роман не имел серьезных прямых связей. Конечно, у него были так называемые «страховочные варианты» — несколько хорошо знакомых оперов, свой адвокат, дорогой и широко известный в столице, — но Кудрявцев понимал: начнись на него серьезное давление со стороны властей, всего этого будет недостаточно, чтобы прикрыть себя с гарантией.