– Вот и я так считаю, – вставил Гарри. – Посмотри на ее цвет лица.

Она стала смуглой, как цыганка.

Он наклонился, подхватил детей и усадил их себе на плечи. Малыши радостно завизжали, собаки залаяли. Дона опустилась на скамейку. Рокингем остановился рядом и принялся расправлять кружевные манжеты.

– Вы не слишком обрадовались нашему приезду, – проговорил он.

– Почему я должна была обрадоваться?

– Мы не виделись несколько недель, – ответил он. – Вы так внезапно уехали после нашего маленького приключения в Хэмптон-Корте. Я решил, что вы обиделись.

– Мне не на что было обижаться, – ответила она.

Он искоса взглянул на нее и пожал плечами.

– Чем же вы занимались все это время? – спросил он.

Дона зевнула и посмотрела на лужайку, где Гарри и дети играли с собаками.

– Наслаждалась одиночеством, – ответила она. – Я предупреждала Гарри, что хочу побыть одна, и я очень недовольна тем, что вы ради своего удовольствия нарушили мой покой.

– Мы приехали не только ради удовольствия, – возразил Рокингем, – но и по делу. Мы хотим помочь местным жителям поймать дерзкого пирата, запугавшего всю округу.

– Как же вы собираетесь его ловить?

– Еще не знаю. Посмотрим. Гарри целиком одобряет мою идею. Последнее время он что-то совсем заскучал. Да и мне, признаться, изрядно надоела лондонская жара и вонь. Нам обоим нужно немного размяться.

– И сколько вы намерены здесь пробыть?

– Пока не поймаем пирата.

Дона рассмеялась, сорвала маргаритку и принялась обрывать лепестки.

– А если он уже вернулся во Францию?

– Не думаю.

– Почему?

– Я разговаривал с вашим соседом, Томасом Юстиком…

– С этим нелюдимом? Ну и что?

– Он сказал, что вчера на рассвете рыбаки из Сент-Майклз-Маунта видели какое-то судно, направлявшееся к юго-западному побережью Англии.

– Мало ли торговых судов бороздит в это время пролив!

– Рыбаки уверяют, что это было не торговое судно.

– В конце концов, юго-западное побережье тянется от Лэндз-Энда до полуострова Уайт. Не будете же вы обшаривать весь этот район.

– В этом нет никакой необходимости. Француза не видели ни на Уайте, ни на Лэндз-Энде. Его, похоже, привлекает только этот уголок Корнуолла. Рэшли утверждает, что он заплывал даже в Хелфорд.

– Разве что ночью, когда я спала.

– Возможно. Так или иначе, но мы намерены положить этому конец. Я сам с удовольствием возьмусь за это дело. Прежде всего надо осмотреть ближайшие ручьи и бухты. Их тут, очевидно, немало?

– Спросите у Гарри. Он лучше меня знает эти места.

– Насколько я понимаю, Нэврон – единственная большая усадьба в округе?

Других домов поблизости нет?

– Кажется.

– Идеальное убежище для разбойника. Если бы я был пиратом, я непременно взял бы его на заметку. А если бы мне к тому же стало известно, что хозяин усадьбы в отъезде и очаровательная хозяйка живет в доме одна, я бы…

– Что вы бы?

– Я бы постарался – при условии, повторяю, что я был бы пиратом, – постарался вернуться сюда еще раз.

Дона снова зевнула и отбросила растерзанную маргаритку.

– Но вы не пират, Рокингем, вы всего лишь расфранченный, жеманный щеголь, питающий слабость к женщинам и вину. И давайте оставим эту тему. Мне она, признаться, уже надоела.

Она встала и направилась к дому.

– Раньше вам никогда не надоедало со мной беседовать, – небрежно уронил он.

– Вы себе льстите, Рокингем.

– А тот вечер в Воксхолле, помните?

– Какой именно, Рокингем? Их было так много. Может быть, тот, когда вы, воспользовавшись моей слабостью и беспечностью после двух выпитых бокалов вина, осмелились меня поцеловать? Если речь идет о нем, то позвольте вам сообщить, что этот вечер я до сих пор не могу вспоминать без отвращения.

Они остановились у балконной двери. Рокингем, покраснев от досады, посмотрел на нее.

– Вы сегодня удивительно красноречивы, – сказал он. – Сколько яду!

Неужели здешний климат так на вас повлиял? Или, может быть, это результат болезни?

– Может быть.

– А с вашим любимчиком, с этим чудаковатым лакеем, вы тоже так суровы?

– Спросите об этом у него самого.

– Спрошу, непременно спрошу. Будь я на месте Гарри, я нашел бы, о чем у него спросить, и, уж поверьте, не стал бы с ним церемониться.

– О чем это вы тут болтаете? – раздался у них за спиной голос Гарри.

Он вошел в комнату, плюхнулся в кресло и принялся вытирать лоб кружевным платком. – С кем ты не стал бы церемониться, Роки?

– С твоим лакеем, – широко улыбнувшись, ответил Рокингем. – Я хотел узнать у Доны, за что ему была оказана такая честь – ухаживать за ней во время болезни.

– Да, черт побери, мне это тоже показалось странным. У малого очень подозрительный вид. Не понимаю, Дона, что ты в нем нашла?

– Он молчалив, сдержан, умеет себя держать, чего не скажешь об остальных слугах. Только поэтому я его и выбрала.

– Слишком много достоинств для одного лакея, – полируя ногти, промолвил Рокингем.

– Вот именно, – подхватил Гарри. – Роки совершенно прав. Малый может черт знает что о себе вообразить. Ей-Богу, дорогая, ты поступила очень неосмотрительно. Подумать только, ты лежала здесь совсем одна, больная, беспомощная, а этот тип постоянно шнырял вокруг. Да и вообще, откуда он взялся? Раньше я его у нас не видел.

– О, так он вдобавок еще и новенький? – заметил Рокингем.

– Ну да. Ты ведь знаешь, Роки, мы редко бываем в Нэвроне. Хозяин из меня никудышный, половины слуг я и в глаза не видел. Проще всего, конечно, его уволить…

– Только попробуй! – воскликнула Дона. – Уильям будет жить здесь столько, сколько я захочу.

– Ну хорошо, хорошо, не надо ссориться, – проговорил Гарри, поднимая с пола Герцогиню и сажая ее к себе на колени. – Я просто хотел сказал, что ты зря позволяешь лакею безвылазно торчать у себя в спальне. А, вот и он! Несет какое-то письмо. Ну и физиономия, черт возьми, можно подумать, что он сам только что оправился от болезни.

Дона оглянулась: Уильям стоял в дверях, держа в руке письмо. Лицо его было бледно, взгляд выражал тревогу.

– Ну что там у тебя? – обратился к нему Гарри.

– Письмо от лорда Годолфина, сэр, – ответил Уильям. – Только что получено. Посыльный ждет ответа.

Гарри развернул письмо, прочел его и перебросил Рокингему.

– Так-так, – проговорил он, – загонщики собираются. Похоже, охота будет удачной.

Рокингем с улыбкой пробежал письмо и разорвал его на части.

– Что ты ему ответишь? – спросил он.

Гарри склонился над собакой и принялся перебирать шерсть у нее на спине.

– Дьявол, еще одна болячка! Никакого толку от этой мази!.. Что ты говоришь, Роки? Ах да, ответ Годолфину. – Он повернулся к Уильяму:

– Скажи посыльному, что мы ждем лорда Годолфина и остальных господ сегодня на ужин.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Уильям.

– Может быть, вы все-таки объясните мне, в чем дело? – проговорила Дона, поправляя волосы перед зеркалом. – Кого это мы ждем сегодня на ужин?

– Джорджа Годолфина, Томми Юстика, Филипа Рэшли и еще кое-кого из соседей, – ответил Гарри, сталкивая собаку на пол. – Сегодня ночью они хотят расправиться наконец с этим проклятым лягушатником. И мы им в этом поможем, верно, Герцогиня?

Дона снова посмотрела в зеркало и встретилась с внимательным взглядом Рокингема.

– Вечер обещает быть интересным, не правда ли? – заметил он.

– Посмотрим, – ответила Дона. – Боюсь, что при таком гостеприимном хозяине, как Гарри, к полуночи вы все будете валяться под столом.

И она вышла из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь. Уильям уже ждал ее, вид у него был по-прежнему встревоженный.

– Что с тобой, Уильям? – спросила она. – Неужели тебя напугали лорд Годолфин и его приятели? Не волнуйся, они совершенно не опасны. Прежде чем они встанут из-за стола, корабль уже благополучно выйдет в море.

– Нет, миледи, – проговорил Уильям, – корабль не сможет выйти в море.