— Да, мне лучше. Но я, пожалуй, отсюда послушаю, — страдальчески промокнув свои всё ещё красные, но от этого не менее хитрые глаза, ответила вопрошаемая, а затем вызывающим жалость голосом обратилась к архивариусу. — О чем там в свитке, Котэ?

— Значит так, — прочистив горло, старикашка принялся скрипеть дальше. — Не судите строго, но смысл таков:

— Да что за бред!

— Какой кошмар!

— Это у меня кровь из ушей?

— Мне надо выпить…

— Кретин!

— От-вра-ти-тель-но!

— Делать нехрен старому маразматику, — раздалось со всех сторон компетентное мнение «литературных критиков».

— Простите, — виновато сжался «поэт». — Трудно было перевести с мертвого языка, сохраняя удобоваримые рифмы. Но суть я постарался передать…

— Идиот! На кой нам твои рифмы! Дай сюда, что ты там накарябал, — не выдержала председательствующая. А выхватив из костлявых старческих рук его записи, розоволосая припомнила и об обугленной деревяшке. — А что там за слова были на той дощечке, Котэ?

— Ах да, совсем запямятовал. Утрачена большая часть фразы, но я смог разобрать и перевести только её начало и конец. «Обрети сил…» и «…ый берегись!»

— Шшшикарно, — с ядовитым сарказмом прошипела себе под нос розоволосая, утверждаясь в своих выводах насчет Бороды, а затем сосредоточенно принялась копошиться в бумагах старика, что-то черкая на листке.

Через пару же минут председательствующая Топьская зачитала уже прозу:

— Тишина! Вот, что у меня получилось: Когда в определенный момент лицо, пораженное обезьяньей заразой, встанет перед этим фактом, то кроме себя винить ему некого, так как ввиду своей вопиющей некомпетентности и непомерных амбиций, заигравшись с артефактом истинных магов неизвестного назначения, а также неверно квалифицировав его опасность и недооценив последствия неосторожного обращения, он то ли по незнанию, то ли в результате преступной халатности, а может и осознанно, но всё же крайне безответственно активировал данный предмет, в результате чего, мало того что закономерно поплатился сам, так еще и, в попытке сохранить свою отныне жалкую жизнь, расплатился за это тем, что обрек всех тех, кто впоследствии намеревается занять его пост, на такую же незавидную участь. Просто браво(с сарказмом)! — монотонным голосом зачитала розоволосая свое прям литературно переработанное и несколько дополненное едва ли не эссе на тему, так сказать, но всё равно весьма и весьма соответствующее изначальному тексту. — Итак, как мы видим, уважаемые члены Совета, наш замечательный ректор Ройзенг ставил некие опыты и проводил опасные эксперименты с неизвестным образцом магических технологий истинных магов, при этом допуская любые мыслимые нарушения норм техники безопасности, и пожалуй здравого смысла как такового, в результате чего просто-таки пошатнул многолетние устои, поставил под вопрос устройство аппарата управления, да и вообще, погрузил в туман неизвестности будущее нашей любимой Академии! Я кончила, бл…

— Да вы шутите!

— Неслыханно!

— Что за высосанная из пальца дичь!

— Я умываю руки…

— Предлагаю избрать Ровскую ректором! И поглядеть… А что ты, Лирон, так на меня смотришь?

— Да это всё какой-то розыгрыш!

— Возмутительно!

— Давайте переименуем должность и поглядим! Ровская не жалко, вот пусть и…

— Не верю!

— Я снимаю свою кандидатуру, — почти одновременно раздалось многоголосое… ну пусть будет, мнение Совета.

— Тишина! Тишина, я сказала! Значит так, мы не станем поддаваться на эти… — внезапно прервав свой деятельный спич, розоволосая с недоумением полезла в карман, а после того как она, пребывая в смятении, под столом вскрыла извлеченный конверт, чтобы ознакомиться с его содержимым, то вся побелев механическим голосом продолжила. — Объявляется п-перерыв до… время будет назначено(сглотнув) дополнительно. Все свободны.

Наконец подытожила бледная и запинающаяся председательствующая Топьская, пока внезапно вся позеленевшая Трактская, едва удерживая желудочные спазмы, убежала в туалет. У большинства же прочих присутствующих возникли схожие позыва, хотя у некоторых, особенно стойких, прямо-таки зверски разболелись, у кого голова, у кого живот, поэтому спорить никто не стал, а все стремительно, с не меньшей решимостью нежели и умчавшая фиолетововолосая, поспешили покинуть зал совещаний.

Сама же Топьская, побелевшими пальцами продолжала сжимать непонятно откуда взявшееся у нее в кармане письмо, запечатанное черным сургучом с изображением дракона, где на удивительно белой бумаге помимо единственной строчки, гласившей: «Пора сделать перерыв. Подольше», — присутствовала еще и картинка, на которой очень четко, в невероятно живых цветах, мастерской рукой, по-видимому выдающегося живописца, способного передать всё с ошеломляющей четкостью, был запечатлен довольно замысловатый сюжетец. А представлял он из себя троицу, как видно, очень близких знакомых, что с довольными рожами, голышом и в обнимку развалились на всклокоченной постели. И были это: Топьская и Борода, а между ними здоровенный орангутанг.

Бум!

Наконец позволила себе грохнуться в обморок председательствующая, когда зал наконец опустел.

Отключив режим невидимости мантии-невидимки, от чего в этом своем балахоне став словно владыка ситхов, я едва удержался чтоб не шарахнуть пару раз молниями, когда с помощью Вжуха делал селфи в вычурных и максимально пафосных позах, но всё же опомнился, и бурча себе под нос что-то о том, как недоволен тем, насколько же коряво этот Котэ перевел мой идеальный стих с его изящными и остороумными рифмами, я направился к бесчувственному телу розоволоски.

Язык истинных магов для этой мистификации я избрал с целью оказания большего эффекта на местных, привыкших преклоняться и благоговеть перед всем прамирянским. Ну и был уверен в том, что мои письмена легко переведут и поймут смысл изложенного. Хотя, признаться, всё же перестарался, выбрав какой-то, судя по всему, технический диалект, раз признанный филолог Польская не осилила мою изящную поэзию. Мда.

Хорошо еще хоть, что этот старый сморчок у них нашелся. Гад такой, так испоганить мой шедевр. У меня ж у самого едва кровь из ушей не пошла. Правда суть он всё же верно передал.

Откуда я знаю этот язык? Так тут как раз не сложно. Благодаря специальной программке нейросети, ну слегка доработанной конечно, после «поглощения» множества томов в оригинале и их переводов, как можно понять в результате «сканирования» библиотеки, я скомпоновал словари. Пожалуй, они у меня сейчас наиболее полные в империи. Но это не точно. Ну а дальше дело техники.

Когда, после подготовки всего необходимого, забрался в башню, а там как раз уборка шла, то обнаружил во Взоре странные плетения сбоку письменного стола Бороды, ведущие к не вскрытому тайнику. Плетения повредил, что, к слову, вполне по силам моим усикам, а вскрыв почему-то пустой тайничок, закинул туда заранее подготовленный антуражный реквизит с парой сотен Сребрых. Я сейчас довольно состоятелен, поэтому даже не поморщившись.

Потом, когда устал ждать, привлек шумом к тому месту убиральщиков и продолжал дальше наблюдать за разворачивающимся действом, когда те сначала чесали репу, затем воровато оглядывались, но в конце концов, впечатлившись незнакомыми каракулями и страшными картинками, позвали-таки старшего.

Наблюдал я из-под мантии-невидимки, разумеется. Я теперь, благодаря этой прелести, прям имба и подумываю даже сменить имя на Мартин. Но пока не решил.