В Маниле, как и в Сингапуре, в магазине корабельных запасов продаются русские пеньковые снасти, предпочитаемые всяким другим на свете; но они дороже древесных. У нас на суда взяли несколько манильских снастей; при постановке парусов от них раздавалась такая музыка, что все зажимали уши: точно тысяча саней скрипели по морозу. Говорят, что пройдет со временем, обшаркается. Фабрика производит на 130 000 долларов в год. Она принадлежит Старджису, представителю в настоящее время американского дома Russel и C№ в Маниле, еще Мегфору, который нас возил, и вдове его брата. Брат этот, года два назад, был убит индийцами, которые напали на фабрику и хотели ограбить. Испанское правительство до сих пор не может найти виновных. Говорят, американский коммодор Перри придет сюда с своей эскадрой помогать отыскивать их.
Несколько лет назад на фабрике случился пожар, и отчего? Там запрещено работникам курить сигары: один мальчик, которому, вероятно, неестественно казалось не курить сигар в Маниле, потихоньку закурил. Пришел смотритель: тагал, не зная, как скрыть свой грех, сунул сигару в кипу мочал.
Через предместье Санта-Круц мы воротились в город. Мои товарищи поехали к какой-то Маргарите покупать платки и материю из ананасовых волокон, а я домой.
Нас торопили собираться к отплытию; надо было подумать о сигарах. Я с запиской отправился на фабрику к альфорадору. У ворот мне встретился какой-то молодой чиновник, какие есть, кажется, во всех присутственных местах целого мира: без дела, скучающий, не знающий, куда деваться, – словом, лишний. Он шел было вон; а когда я показал ему записку, он воротился – и так, от нечего же делать, повел меня к альфорадору. Опять я, идучи по залам, наслушался адского стука, нанюхался табачного масла и достиг наконец до альфорадора.
Он прежде всего предложил мне сигару гаванской свертки, потом на мой вопрос отвечал, что сигары не готовы: "Дня через четыре приготовим". – "Я через день еду", – заметил я. Он пожал плечами. "Возьмите в магазине, какие найдете, – прибавил он, – или обратитесь к инспектору".
Праздный чиновник повел меня к инспектору. Тот посоветовал обратиться в магазин. Мы пошли (всё с чиновником) туда. Магазин помещался в доме фабричной администрации. Мы зашли прежде в администрацию. Один из администраторов, толстый испанец, столько же похожий на испанца, сколько на немца, на итальянца, на шведа, на кого хотите, встал с своего места, подняв очки на лоб, долго говорил с чиновником, не спуская с меня глаз, потом поклонился и сел опять за бумаги. Около него толпились тагалы и тагалки, дожидавшиеся платы. "Ну что?" – спросил я своего провожатого. Он начал мне длинную какую-то речь по-французски, и хотя говорил очень сносно на этом языке, но я почти ничего не понял, может быть, оттого, что он к каждому слову прибавлял: "Je vous parle franchement, vous comprenez?"* * "Я говорю с вами откровенно, понимаете?" – фр.
Хотел ли он подарка себе или кому другому – не похоже, кажется; но он говорил о злоупотреблениях да тут же кстати и о строгости. Между прочим, смысл одной фразы был тот, что официально, обыкновенным путем, через начальство, трудно сделать что-нибудь, что надо "просто прийти", так всё и получишь за ту же самую цену. "Je vous parle franchement, vous comprenez?" – заключил он.
"Сигар?" – спросил я в магазине. "Сигар нет", – отвечал индиец-приказчик. "Нового приготовления, гаванской свертки, первый сорт", – говорил я. Чиновник переводил мой вопрос на ответ тагала – "нет". "Их так немного делают, что в магазин они и не поступают", – сказал он. "Ну первого сорта здешней свертки, крупных". – "Все вышли", – был ответ. – "Сегодня пришлют", – прибавил он. "Ну второго сорта?" – спросил я. Тагал порылся в ящиках, вынул одну пачку в бумаге, 125 штук, и положил передо мной. "Una peso" ("Один пиастр"), – сказал он. "Да мне надо по крайней мере пачек двадцать одного этого сорта", – заметил я. Тагал опять заглянул в ящик. "Больше нет, – сказал он, – все вышли; сегодня будут".
Тут следовало бы пожать плечами, но я был очень сердит, не до того было, чтоб прибегать к этим общим местам для выражения досады. Вот подите же: где после этого доставать сигары? Я думаю, на Невском проспекте, у Тенкате: это всего вернее. Кто-то искал счастья по всему миру и нашел же его, воротясь, у своего изголовья. Не был ли в Маниле этот путешественник и не охотник ли он курить сигары? Видно, уж так заведено в мире, что на Волге и Урале не купишь на рынках хорошей икры; в Эперне не удастся выпить бутылки хорошего шампанского, а в Торжке не найдешь теперь и знаменитых пожарских котлет: их лучше делают в Петербурге.
"Что ж у вас есть в магазине? – спросил я наконец, – ведь эти ящики не пустые же: там сигары?" – "Чируты!" – сказал мне приказчик, то есть обрезанные с обеих сторон (которые, кажется, только и привозятся из Манилы к нам, в Петербург): этих сколько угодно! Есть из них третий и четвертый сорты, то есть одни большие, другие меньше.
А провожатый мой всё шептал мне, отворотясь в сторону, что надо прийти "прямо и просто", а куда – всё не говорил, прибавил только свое: "Je vous parle franchement, vous comprenez?" – "Да не надо ли подарить кого-нибудь?" – сказал я ему наконец, выведенный из терпения. "Non, non, – сильно заговорил он, – но вы знаете сами, злоупотребления, строгости… но это ничего; вы можете всё достать… вас принимал у себя губернатор – оно так, я видел вас там; но все-таки надо прийти… просто: vous comprenez?" – "Я приду сюда вечером, – сказал я решительно, устав слушать эту болтовню, – и надеюсь найти сигары всех сортов…" – "Кроме первого сорта гаванской свертки", – прибавил чиновник и сказал что-то тагалу по-испански… Я довез его до фабрики и вернулся домой.
Смысл этих таинственных речей был, кажется, тот, что всё количество заготовляемых на фабрике сигар быстро расходится официальным путем по купеческим конторам, оптом, и в магазин почти не поступает; что туземцы курят чируты, и потому трудно достать готовые сигары высших сортов. Но если кто пожелает непременно иметь хорошие сигары не в большом количестве, тот, без всяких фактур и заказов, обращается к кому-нибудь из служащих на фабрике или приходит прямо и просто, как говорил мой провожатый, заказывает, сколько ему нужно, и получает за ту же цену мимо администрации, мимо магазина, куда деньги за эти сигары, конечно, уже не поступают.
