— А я что сделал? — возразил Торн.

— Ты дружишь с Тельмаром.

— Здесь он тебя поймал, — вставил Алкеникс.

— Ты мне тоже не по душе, — прямо сказал ему Квин.

Флавий взглянул на остальных:

— Похоже, я в хорошей компании.

— Как и мы все, — усмехнулся Касперос. — Фениксиец выбрал нас. Лично, каждого. — Он осклабился: — Даже Нарвона. Хоть убей, не пойму, с чего это вдруг.

— Войди в клетку, кемосец, и я наглядно покажу тебе. — Отступив на шаг, Квин раскинул руки. — Я сражался за легион, когда вы еще копались в грязи.

Тельмар вспыхнул, но Торн встал перед ним, помешав ответить на вызов терранина.

— Не надо, брат. Скоро начнутся настоящие битвы, с более достойными целями. — Грифан спокойно встретил пристальный взгляд Нарвона: — Тебя это тоже касается.

— Не вздумай указывать мне, Торн, — бросил Квин. — Насколько я помню, ты не мой старший офицер.

— Верно, это я.

Нарвон вздрогнул при звуках голоса Абдемона, раскатившихся по тренировочной палубе. Герой Проксимы налетел на воинов молниеносно, как ястреб, которого напоминал лицом.

— Имейте в виду, все вы, что я — воля Фулгрима во плоти. И я говорю вам: поладьте друг с другом, иначе поплатитесь. Если вы проявите себя хуже, чем идеально, то навлечете позор на легион и нашего генетического отца!

Лорд-командующий демонстративно взялся за эфес сабли:

— Вы меня поняли?

Квин и все прочие поклонились. Абдемон огляделся:

— А где Кирий?

— Последний раз я видел его с той старушкой, — чуть насмешливо ответил Грифан.

— Эта «старушка», как ты называешь ее, — посмотрел на Торна лорд-командующий, — уважаемый дипломат и представитель одного из древнейших аристократических домов почтенной Терры. Ее кровь так же чиста, как у всех воинов в этом зале. Помните об этом и обращайтесь с ней соответственно.

— Мне до сих пор неясно, зачем нам нужны такие персоны, — пренебрежительно заметил Тельмар. — Мы — огонь, а итераторы и им подобные просто следуют за нами.

Нарвон крепче сжал рукоять топора. Он не входил в Две Сотни, как Абдемон или Паук, но десятилетиями бился и истекал кровью рядом с обычными людьми.

Даже сейчас легиону не хватало бойцов для масштабных операций, какие проводили Лунные Волки. Вместо этого Третий координировал усилия с разнообразными армиями, верными Императору, а порой возглавлял их. В свое время Квин командовал придворными гвардейцами старинных военных аристократий и сражался рука об руку с рычащими дикарями, набранными на варварских планетах приграничья. Все они заслуживали не меньшего уважения, чем любой космодесантник. Нарвон хотел заговорить, но Абдемон опередил его:

— И зачем нужен огонь, если за ним ничего не следует? — Лорд-командующий ткнул Каспероса пальцем в кирасу так, что тот слегка покачнулся. — Каждая армия — это механизм из множества деталей. Все они необходимы для нормальной работы целого.

Получив надлежащую выволочку, Тельмар склонил голову. Абдемон оглядел других легионеров:

— Вы четверо — одни из лучших воинов, которые понесут палатинскую аквилу на просторах Галактики. Но не поддавайтесь высокомерию, иначе забудете о том, что случилось с нами в прошлом. Господин Фулгрим прав — нас ждет анабасис. Но я немного разбираюсь в войнах и знаю, что поход вглубь вражеских земель зачастую весьма тяжел.

Лорд-командующий шагал по обзорной палубе, освещенной холодным сиянием неисчислимых звезд. Как и просила посланница, люмены здесь горели тускло, что усиливало эффект от картины звездного неба за выпуклым иллюминатором. Погруженный в раздумья, Абдемон не обращал внимания на членов экипажа, которые почтительно и проворно уступали ему дорогу.

Квин и остальные едва не устроили дуэль. Офицер опасался, что нечто подобное случится вновь, если не занять чем-нибудь воинов. Гордыня быстро отравляла голубую кровь. От Детей Императора ожидалось, что они постоянно будут испытывать себя, но не существовало надежного способа проверить свои умения, кроме поединка с другим легионером. Успехи боевых братьев воспринимались как вызов. Любые достижения были мимолетными и вскоре забывались в погоне за совершенством, воплощенном в примархе.

Абдемон не забыл, как впервые увидел Фулгрима: тот стоял на вершине своей твердыни из стекла и стали, облаченный в официальные одеяния, которые в сумерках мерцали шитьем. Истинный правитель Древних Атин, возрожденный на планете во многих световых годах от Терры. Кемос был тихим и блеклым миром, но там, где ступал Фениксиец, звуки и цвета возникали в изобилии. Он служил маяком надежды — как для народных масс родины, так и для выживших генетических сынов.

Но лорд-командующий сдерживал эту надежду прагматизмом. Появление Фулгрима ознаменовало кардинальные перемены: поредевшие ряды легиона пополнились незнакомыми лицами. Абдемон сдвинул брови, вспоминая, как обновление договоров о кровной подати с Европой и прием кандидатов с Кемоса помогли остановить сползание братства к бессилию.

Фениксиец стал их спасением. Не только от хвори, но и от неуемного желания доказать, что они заслуживают врученной им аквилы. Примарх взвалил груз несовершенства воинов на собственные плечи; под его руководством легионеры или обретут искупление, или сгинут окончательно, не выдержав грядущих испытаний.

Заметив посланницу со свитой, лорд-командующий отбросил эту мысль. Женщину сопровождало разноголосое сборище: младшие итераторы, писцы, мелкие аристократы с десятка недавно приведенных к Согласию планет. Они занимали почти всю палубу, и Абдемон заметил в шумной толпе телохранителей эмиссара, осторожно наблюдавших за ним. Космодесантник ответил тем же, но исподволь.

Он насчитал двенадцать охранников, рассредоточенных по обзорной палубе. Благородные убийцы в пышной одежде, но с практичным оружием. Патрицианского вида, но, что одобрил легионер, полные скрытой жестокости. Мужчины и женщины, привыкшие лгать и играть со смертью, они умели вести светские разговоры, вычисляя при этом, как ловче покалечить или прикончить собеседника. По слухам, телохранителей набирали из внебрачных детей самых знатных семейств Европы — такие отпрыски никогда бы не унаследовали титул, и для кровной подати они не подходили. Утверждали, что где-то на Луне располагается комплекс, где подобных людей учат искусству смертоубийства и затем продают с аукциона.

Сама посланница также происходила из древнего аристократического семейства и могла проследить свою родословную вплоть до закатной эпохи, что предшествовала наступлению Долгой Ночи. Она принадлежала к итераторам старого толка, каких сейчас почти не осталось, — с недопустимо яркой по нынешним меркам личностью. По мере того как Великий крестовый поход рос в масштабах, его чиновничий аппарат настраивали все более тонко.

Абдемон заметил посланницу в центре толпы щеголей. Она внимательно наблюдала, как ее охранник-убийца кружит рядом с воином легиона.

— Идиот, — пробормотал лорд-командующий, глядя на Кирия.

Космодесантник с почти мраморно бледным лицом носил мастерски сработанный доспех. На ровных керамитовых пластинах виднелись изящные рольверки со сценами из истории Кемоса. Стригся воин очень коротко, почти наголо, а резкими чертами лица напоминал самого Абдемона. В них обоих было что-то от примарха — малозаметные детали внешности, указывающие на генетическое происхождение от Фулгрима. Возможно, поэтому Фениксиец так благоволил Кирию.

Легионер держал клинок опущенным, приглашая соперника атаковать. Фехтовал Кирий первоклассно, но вычурно, напоказ. Он был дуэлистом по природе своей, как и многие кемосцы, — нить личных поединков тянулась через весь гобелен их культуры. Это проявлялось не только в стиле владения клинком, но в любых видах деятельности, даже поэзии и музыке.

Телохранитель почти не уступал Кирию в росте, но был заметно стройнее. Его лицо под сетью дуэльных шрамов выглядело почти андрогинным. Поверх сюртука из какой-то переливчатой ткани охранник носил церемониальный нагрудник с оскаленной мордой горгоны. Отличный меч в его руке, судя по виду, содержался в порядке.