— Нет, раз не хочешь сейчас, то я пошел спать, — парень высвободился из её легких объятий и пошел к дивану — забрать книгу.
— Эй! — в голосе Анжелики была обида. — Так не честно! И вообще — давай мне помогай Птичку в душ нести!
Виктор засмеялся и повернулся к ней:
— Оно мне надо? Я знать её не знаю, а еще она враждебно ко мне настроена, да и просто рыжая дура.
— Не будь таким эгоистом, — брюнетка недовольно смотрела на него, скрестив руки на груди. — Помоги хотя бы привести её в чувство!
— А волшебное слово? — Виктор подмышку переложил книгу и прислонил к уху ладонь, направив этот жест в сторону хозяйки квартиры.
— Какое слово? Заклинание? Я не знаю подходящих, я вообще мало что знаю, — растерянно произнесла она.
«Всё-таки мы с ней вроде как и русские, а культурные различия очень сказываются. Она что, не знает или забыла, что волшебное слово — это пожалуйста?! Его вообще нечасто от неё услышишь», — вздохнул парень.
— Ладно, с этой дурёхой я тебе немного помогу, — Виктор приблизился к лежащей и постанывающей сисястой гостье, пнул её легонько по бедру и пролил ей на лицо немного пива — медленно и тоненькой струйкой.
Раздались её протестующие выкрики вперемешку с матами — она попыталась закрыться руками.
— Ну вот зачем, зачем ты с ней так? — раздался сбоку плаксивый голос Анжелики, которая даже закрыла лицо руками на несколько мгновений.
— Пусть в следующий раз думает, прежде чем нападать на незнакомого человека два раза за один день, да и на тебя тоже! — заявил Виктор, отхлебывая пиво и снова чуть пролив на рыжую — это доставило ему удовольствие.
— Костюм испортишь, козёл! — послышался снизу хриплый, но вялый протест Арины, которая лежала на полу.
— Ты и так его весь обрыгала, алкоголичка рыжая! — Виктор стопой грубо отодвинул её ногу, которая преграждала ему путь, и переступил через её руку, постаравшись не наступить на кисть.
— Ну куда же ты? — взволнованно спросила Анжелика, которая уже подошла к подруге и снова присела над ней.
— Спать, как я и сказал — ты ж не захотела более приятных вещичек, — постарался не засмеяться парень.
— Птичке надо в душ. Ей же плохо, понимаешь?! Ты что, вот так нас здесь бросишь, без мужской помощи? — Анжелика сдвинула брови и удивленно смотрела на парня, встав и уперев кулачки в талию.
— Легко! — Виктор чуть не заржал. — Спокойной ночи — я как гость воспользуюсь твоей кроваткой!
— Эгоист! Не этого я от тебя ожидала! — раздался выкрик Анжелики, когда он уже приближался к прихожей, допивая пиво.
«Надо будет — придет и попросит нормально, а то думает, что нашла себе мальчика на побегушках, ёпт», — Виктор поставил пустую банку на полочку в прихожей и двинулся в комнату, рассчитывая посидеть и почитать книгу — спать ему совсем и не хотелось.
Зайдя в комнату, он подошёл к столу, включил торшер и уселся на стул, постаравшись найти тот момент в книге, на котором он закончил чтение. Это ему удалось:
«Как мы уже выяснили в нашем исследовании, к нашему огромному сожалению — Мировую Войну в Европе строго формально развязала Российская Империя. Из-за проанглийской Сербии последний из Голштейн-Готторпов привёл в действие страшный механизм разрушения, который в конечном итоге мог погубить как всю Россию, так и всю Европу, если бы не решительные и самоотверженные действия высшего российского генералитета: генералов Алексеева, Корнилова, Деникина, адмирала Колчака.
Конечно же, совершенно справедливо и коалиция победителей, и историки возложили вину за развязывание наступательной войны на Второй Рейх и Австрию, которые были агрессивной стороной и только ждали подходящего повода, пребывая на пике своих военных сил и возможностей, однако начав первым мобилизацию и отказавшись ее прекратить, Петербург запустил цепную реакцию разжигания конфликта — Рейх автоматически запускал ответную мобилизацию и вводил в действие предвоенные планы. И всё это произошло из-за ничтожной балканской полусатрапии, которая свой приз по итогам войны получила.
Царисты, как нам известно, в этом случае заявляли и по сей день заявляют, что Российская Империя не дала сгубить независимость гордого славянского государства и защитила братский, православный, храбрый народ. Однако нет нужды напоминать, что на тот момент у России и Сербии не было даже договорных союзнических отношений.
Последовавшая Мировая Война стала актом коллективного самоубийства старой Европы. Впрочем, это с самого начала было понятно: ещё в августе 1914 года, когда пропагандисты захлебывались от восторга по поводу предстоящей пробы сил, и даже такое большевистское чудовище, как Лев Троцкий, писал, что он «сожалеет о происходящем не только как социалист, но и как европеец. Когда дым войны рассеется, — предсказывал он, — Франция окажется на мировой сцене большой Бельгией — и только. Вне зависимости от того, как именно повернутся боевые действия, их конечный итог очевиден — мировая финансово-экономическая диктатура Соединенных Штатов».
Из всех этих сведений вытекает ответ на извечный вопрос, кто же все-таки победил в той мировой войне — победили в ней тогдашние США, которые, к всеобщему несчастью, не избежали последующей структурной трансформации после Обретения Магии, в годы великого Хаоса, и стали ещё сильнее.
В нашей историографии вопрос о том, «кто победил», почему-то искажают очень косвенными и странными смыслами: дескать, победили те, кто принёс больше всего жертв на алтарь победы. Однако это кажется странным, ведь победитель — это не тот, кто — если выражаться не академическими понятиями — более всего пострадал в драке, а именно тот, кто снял всю кассу или сорвал банк, да простит нас читатель. Именно США сорвали кассу после Мировой Войны, и сорвали ещё больший банк в период окончания Хаоса и стабилизации Новой Магической Реальности, точно так, как в войнах наполеоновских победителем вышла Великобритания, а Россия под управлением не самого умного из Голштейн-Готторпов таскала для победителя каштаны из огня, заплатив страшную цену и не получив ровным счётом ничего от формальной победы».
Виктор встал со стула и подошёл к выходу из комнаты — ему послышался какой-то шум и вроде как маты со стороны кухни, еле слышные. Постояв так около минуты, он вернулся, размышляя о прочитанном, из которого ясно следовало, что большевики были и в этой реальности, только вот как сложилось в конечном итоге — это надо читать. Собственно, этим он и занялся:
«Вот мы и подходим непосредственно к вопросу — а была ли готова к войне такого масштаба Российская Империя на тот момент? Ответ на этот вопрос подводит нас как к предпосылкам Великой Февральской Революции, так и последовавшему впоследствии перевороту партии ультралевых радикалов в октябре того же года, что привело к многолетней Гражданской Войне, последствия которой в нашем обществе ощущаются и по сей день.
Всё дело в том, что по факту — это не будет отрицать ни один серьезный академический исследователь того периода, царская администрация умело и эффективно противодействовала росту образованности в русском обществе на протяжении всего XIX века. Причина была не в тупости царского правительства, как могут подумать особо патриотичные читатели, а в прагматичном расчете: если вы правите стадом безграмотных крестьян на колоссальной, логистически плохо связанной территории (ведь доля городского населения не превышала долгое время 7–8%), то у вас имеется жёсткое сословное общество и ваша естественная опора — дворяне, а образованные простолюдины в больших количествах крайне опасны. Именно такой логикой руководствовались Голштейн-Готторпы, поскольку помнили пример европейских революций и учитывали их трагические последствия для правящих династий.
Кроме того, практически до 60-70-х годов XIX века перед государством младшей ветви Ольденбургов реально не стоял вопрос индустриализации, для которой уже тогда нужны были грамотные рабочие и инженеры, а запоздалое строительство железных дорог велось местной рабочей силой под руководством иностранных инженеров. Страна была и оставалась аграрной, до 90 % ее экспорта составляла продукция сельского хозяйства, 1–2% населения жили в сверхроскоши, 7-10 % считались не бедными и были военно-бюрократической опорой царского режима, всё остальное население — беспросветное море нищеты.
