— Рыба-царица! — воскликнул мэрген. — Я готов сражаться за жизнь на земле!

— Слушай, Гарпамди-мэрген! — продолжала Адин-калуга. — Сегодня ровно в полночь начнёт выбрасывать дуб-великан из-под своих могучих корней живую воду, чтобы отец Мангбо-Амур стал сильным, полноводным… Все рыбы обессилели, помогая тебе, как без плавников они теперь стали. Ты один, Гарпамди-мэрген, можешь помочь природе в битве с тёмной силой!

— Рыба-царица! — крикнул мэрген. — Я готов сражаться с Кори не на жизнь, а насмерть!

Только он это сказал, как вдруг от земли до самого чёрного неба вспыхнуло зарево, словно восходящее солнце разбросало во все стороны разноцветные лучи. Но это не солнце взошло, а начал расцветать волшебный дуб. (По нанайским преданиям тот, кто увидит цветущий кедр или дуб, будет самым счастливым). На голых его ветвях распускались цветы и листья, словно гирлянды живых огней. А из-под могучих корней дуба, подобно горному водопаду, хлынула вниз живая вода, оживляя озёра и притоки Мангбо-Амура.

— Гарпамди-мэрген, держись! — крикнула Адин-калуга.

Мэрген стоял крепко на широкой спине рыбы-царицы, натянув лук с острой стрелой, и зорко смотрел вперёд. А калуга плыла по воде, словно ходкая лодка, приближаясь к могучим корням дуба.

В это время откуда ни возьмись налетела на дуб-великан птица Кори. Она била его железными, сильными крыльями, но дуб расцветал ещё ярче, ещё сильнее! Пуще прежнего рассердилась тут птица Кори, опустилась на вершину дуба и стала ломать его ветви железным клювом. Пять стрел торчали между её железными перьями. Понял мэрген, что птицу Кори невозможно убить без хитрости.

Широко открыла Кори свой железный клюв, чтобы отломить толстую ветвь дуба-великана. Изловчился мэрген и пустил стрелу прямо ей в пасть. Со страшным криком перевернулась в воздухе птица Кори и упала наземь между каменными чумами. В тот же миг исчезли чумы, и на их месте выросла скалистая гора, похожая на железную птицу Кори. А дуб-великан всё расцветал, распрямляя свою изуродованную вершину. Потом на его ветвях появились крупные золотые жёлуди. Они светились, словно яркие звёзды в ночном небе, наливались и медленно падали вниз. И там, где они падали, вырастали зелёные рощи.

Из-за огромной скалы — окаменевшей птицы Кори — выглянуло солнце. Оно поднималось всё выше и выше, оживляя всё мёртвое и даря счастье всему живому.

— Хани-ранина! Хани-ранина! — услышал мэрген чей-то нежный голос.

Красавица Элга стояла под дубом-великаном и пела, подражая голосам птиц, зверей, журчанию реки. Гарпамди-мэрген подошёл к девушке и начал подыгрывать ей на бунику-манке. Нежный зов бунику и мелодичный хрустальный голос Элги полетели по чистому, синему небу над зелёными просторами тайги.

На зов любви и жизни прилетели к дубу-великану птицы. Приплыли с притоков Мангбо-Амура рыбы. Прибежали таёжные друзья Гарпамди: сингэрэ-мышонок с мапой-медведем, улги-бурундучок с амбой-тигром и лось-великан. Они играли, купались в истоках чистой воды под весёлые мелодии Гарпамди-мэргена и становились такими же чистыми и сильными, как Мангбо-Амур.

А потом Элга достала свою шкатулку с чудными узорами, в которой она хранила разноцветные, как радуга, лесные краски. Подходили к Элге-мастерице звери, прилетали птицы, подплывали рыбы. Прибежали и верные друзья Гарпамди-мэргена: таёжный великан лось, бывший человек — медведь, хозяин тайги — тигр, улги-бурундучок и сингэрэ-мышонок. Пожаловала и сама царица-рыба Адин-калуга. А мастерица Элга, подобно волшебным лучам Сиуна-солнца, украсила их одеяния новыми яркими узорами.