В старой панельной квартире идёт обычная для этих стен сцена: маленький Семён, притаившись за дверью, с тревогой наблюдает за очередной ссорой родителей. Мама в бигуди и домашнем халате не перестаёт орать на отца, упрекая его в том, что футбол и пиво для него важнее семьи. Семён боится, что это может быть их последняя ссора и они окончательно разойдутся.

Но вдруг происходит что-то странное. Угнетённый отец, который только что сидел молча и принимал упрёки, резко меняется в лице. В его глазах загорается странный огонь, и он неожиданно подскакивает, хватает маму на руки. Её глаза распахиваются от удивления, но она не успевает ничего сказать — отец, приподнимая её, решительно направляется в сторону спальни.

— У меня видение было, дорогая! — с жаром восклицает он, поднимая жену на руки. — Дивно красивый ангел явился мне!

— Гавриил? — вскрикивает жена, округлив глаза.

— Нет, точно не он, — отец усмехается, подтягивая её к себе поближе. — Этот был куда нежнее… и мягче, ха-ха! С длинными золотыми волосами!

Дверь спальни захлопывается, и в спешке он бросает через плечо:

— Сёма, иди погуляй пару часиков!

Семён остаётся стоять в коридоре, недоумевая. Но через несколько мгновений из-за закрытой двери начинают доноситься громкие звуки. Мальчик сначала удивляется, но потом на его лице появляется улыбка — родители, кажется, помирились.

Заводской район, Москва

После тяжёлого рабочего дня Фёдор, слесарь пятого разряда, весь хмурый и измотанный, решительно шагает к бухгалтерии. Вид у него злой и раздраженный.

— Опять задержка на два дня с зарплатой! — бурчит он, застопорившись перед столом, за которым сидит запыхавшаяся бухгалтерша.

— Оклад выдаём по алфавиту, ждите своей очереди, Аконенко, — отмахивается она, стараясь не встречаться с ним взглядом и всем своим видом показывая, что разговор окончен.

— Какой алфавит! Что вы несете! У меня же на «А»!

— А мы с конца выдаем!

Но тут Фёдор внезапно замирает, словно вкопанный. Перед глазами появляется видение: светловолосая, стройная красотка с томным взглядом. Красивая как богиня, прямо дыхание перехватывает. Ох, ёжики… Видение длится всего миг, но оставляет после себя нечто стойкое и весьма приятное — желание, которое совсем не хочет уходить.

Фёдор выпрямляется и, кажется, меняется на глазах. Он снова смотрит на Антонину Михайловну, но уже с тёплой улыбкой, которая ему совершенно не свойственна. Наклонившись чуть ближе, он тихо говорит:

— Да ладно, плевать на зарплату, подожду. Давайте лучше сходим в блинную, чаю листового попьём, а?

Бухгалтерша на мгновение теряет дар речи. Фёдор, которого она всегда считала угрюмым и неприветливым, вдруг проявляет неожиданный интерес. Но мужчина он видный и не пьющий, этого не отнять. Растерянно покраснев, она наконец отвечает:

— Пойдёмте, Фёдор…

— Просто Федя. Рабочий день уже закончился.

— Тогда просто Тоня, — еще больше зарумянилась бухгалтерша.

На следующий день зарплата оказывается у Фёдора в кармане без всякой задержки. И с тех пор такие инциденты больше не повторялись.

Я продолжаю возиться с артефактом удалённой телепатии, пот заливает лоб — затраты на его использование, как всегда, запредельные. Фух, выматывает не по-детски. Надо бы отвлечься и немного передохнуть, но в этот момент в зал заходит Камила. Ну хоть кто-то в платье до коленок.

Брюнетка с улыбкой присаживается рядом на маты и говорит:

— Даня! У меня появилась идея. Почему бы не Одарить наших зверей? Например, Мушку, Зубастика или даже Шархана. Мы ведь всё время думаем только о людях и таврах, а звери чем хуже?

Я качаю головой, но улыбаюсь:

— Хорошая идея, но она уже приходила мне в голову. С твоим уровнем развития Одарить пока можно только высших зверей. Например, Змейку, но ей я уже дал второй Дар физика. А в случае Дарения…Можно попробовать с Золотым или Псом, это ведь багровые уровни — они подойдут. По приезду в Невинск проверим.

Камила возбуждённо восклицает:

— Значит, Золотого? Ой, как круто!

Круто-то круто, но остаётся большой вопрос: каким вторым Даром обзаведётся Золотой? Одарение — это по-прежнему чёрный ящик, никогда не знаешь, что именно выйдет в итоге. Тот же Студень стал «слизняком», и ему еще повезло, что он сумел подстроить Дар под боевые задачи. Теперь его слизь может покрывать тело, образуя практически неуязвимый щит, который гасит удары и уменьшает урон от магических атак. Кроме того, он научился мгновенно выстреливать липкими сгустками, чтобы обездвиживать противников, приковывая их к земле или стенам, словно насекомых в паутине.

Я еще потом обдумаю, стоит ли рисковать, ну а пока надо съездить на встречу с царскими регуляторами. Теэт предупредил, что чиновники решили прижать мой «денежный станок» в тиски, а заодно и обложить налогами таврские поставки. Ну что ж, посмотрим, какие «давилки» они приготовили.

Приезжаю в Министерство торговли. В зале сидят несколько важных персон. В центре внимания — Александр Петрович Воронов, глава Торговой палаты Министерства торговли, и Илья Николаевич Сафонов, регулятор из Царского Банка. Слева расположился человек с жёстким лицом и внимательным взглядом — налоговый инспектор Сергей Григорьевич Крылов.

Со стороны Таврбанка — мой союзник и глава банка Теэт Таллинна, готовый к предстоящему обсуждению. Встреча начинается, и первым берёт слово налоговик Крылов.

— Вы пытаетесь уйти от налогов? — бросает он, глядя на меня исподлобья.

Я ухмыляюсь:

— Уйти от налогов? Да я правитель Тавиринии, это мне налоги платят мои подданные.

— Я имею в виду наше Царство, — Крылов сдвигает брови, явно не в восторге. — Почему вы хотите продавать своё мясо не за рубли?

Теэт спокойно вмешивается:

— Согласно международному законодательству, каждая страна имеет право продавать свои товары за любую валюту, которую сочтёт нужным. В том числе и за собственную. В нашем случае это «бычки» — новая официальная валюта Тавиринии. Мы не просим вашего разрешения, это свершившийся факт. Если Царство не захочет закупать таврское мясо за «бычки», мы предложим его другим странам.

Воронов начинает нервно постукивать пальцами по столу, а Сафонов нахмуривается, явно недовольный такой откровенной прямотой. В этот момент Сафонов склоняется вперёд, его взгляд становится жёстче:

— И какой курс вы установили для вашей валюты?

— Пока что один к одному, — отвечает Теэт, как будто речь идёт о простой математике.

Воронов подскакивает на месте:

— Один рубль за один «бычок»? Это немыслимо!

— А что тут немыслимого? — спокойно возражает Теэт. — Это начальная установочная цена. Курс плавающий, и рынок его скорректирует. Ведь так, Илья Николаевич? — добавляет он, обращаясь к Сафонову.

Сафонов тяжело вздыхает:

— Да, он прав. Установочная цена может быть любой.

Воронов продолжает с напором:

— Получается, мы будем закупать мясо по курсу 1 к 1, а потом ваша валюта рухнет до тысячи «бычков» за рубль, и мы окажемся в убытке в тысячу раз⁈

— А с чего вы взяли, что она рухнет? — невозмутимо отвечает Теэт. — Может, наоборот, укрепится. Спрос на мясо огромный. Вдруг дойдёт до того, что один «бычок» будет стоить тысячу рублей? Это рынок, господа. Тут всё решает спрос и предложение. Что именно в этом кажется вам нечестным?

Регуляторы переглядываются, в их взглядах читается растерянность. Аргументов у них не осталось.

Я решаю добить их:

— У меня есть договорённость с Царём о промышленно-торговом портале. Он будет открыт на Балтике, в моём графстве. Так что, господа, я сейчас слышу? Вы отказываетесь закупать мясо?

Воронов, понимая, что не может спорить с волей Царя, нехотя качает головой:

— Хорошо, «бычки» так «бычки».

Сафонов добавляет:

— Но Царский банк будет пристально следить за соблюдением международного права. Так и знайте.