Не теряя момента, я иду к ведущему и вежливо прошу у него микрофон. Оторопевший мужчина в бабочке не отказывает.

Прокашлявшись, начинаю:

— Уважаемые судьи! — мой голос раскатывается по арене, гулом проникая в каждый уголок. — У меня для вас неприятные новости. Гриммарты смошенничали. Их боец-каменщик подпитывался вот этим артефактом, спрятанным под ареной!

С этими словами я поднимаю артефакт и киваю в сторону троицы, которые тем временем продолжают бегать на четвереньках, поскуливая. Зрители от шока переходят к яростному гулу. Зрелище года оказалось испорчено, и они недовольны. Как я их понимаю.

— Эти уважаемые господа, —киваю на своих «свидетелей», — не дадут мне соврать. Достаточно просканировать их память.

Судьи переглядываются, обменявшись напряженными взглядами, и главный из них, чуть склонив голову, отвечает:

— Мы проведем расследование, Ваше Сиятельство граф Данила.

Делаю шаг вперед, снова обращаясь ко всем:

— Кстати, это не всё. Гриммарты не только подкармливали своего бойца-каменщика, но и подпитывали бойца из рода Бирюзовых в сражении с бойцом Морозовых. Правда, сами Бирюзовы здесь ни при чем, их просто использовали, чтобы сделать всю схему менее заметной. Но, учитывая обстоятельства, считаю, что бойца Морозовых следовало бы восстановить. Как минимум, для честности турнира.

Судьи кивают, явно под впечатлением, и главный снова поднимает голос:

— Замечание разумное, Ваше Сиятельство. Если расследование подтвердит ваши слова, мы так и поступим.

Ведущий подходит ко мне, явно собираясь забрать микрофон, но я не спешу расставаться с этим маленьким средством для изобличения чужого позора. Подняв голову, бросаю взгляд в сторону ложи наследника графа Кейстута Гриммарта.

— Господин Гриммарт! — громко обращаюсь к нему, не скрывая усмешки. — Когда судьи подтвердят факт вашего обмана, позвольте мне вызвать вас на дуэль. Прямо здесь, на этой самой арене — чтобы далеко не ходить и зрителям было удобнее.

По трибунам прокатывается волна одобрительного гула, зрители зашептались, заулыбались, кто-то даже свистит. Наследник графа, старший сын Гриммарт, злобно стискивает челюсти, его глаза сверкают яростью.

Я передаю марионеток в заботливые руки судейских телепатов.

— Ну что, Светлана, шоу на паузе, пойдем в ложу, — киваю ей, довольный, что веселье только начинается.

Мы разворачиваемся и не спеша направляемся к лестнице. В этот момент ведущий берет микрофон и с напускной серьезностью объявляет:

— Внимание, господа! Турнир временно приостановлен для проведения официального расследования! Прошу не расходиться! Решение будет принято очень скоро!

Арена «Ходынка», Москва

Маша Морозова сидит в ложе вместе с женами и сестрой Данилы, внимательно вслушиваясь в его слова, которые эхом разлетаются по арене.

— Гриммарты также подпитывали бойца Бирюзовых в битве с бойцом Морозовых… Я считаю, что бойца Морозовых следует восстановить, — спокойно, но с твердостью произносит он.

Сердце Маши ускоряется, гулко отдаваясь в груди. Даня мог бы ничего не сказать, не вмешиваться в вопрос, касающийся её вассала. Ведь Гриммартов всё равно уже он уличил в обмане, их и так дисквалифицируют. Он мог бы просто умолчать про мошенничество с бойцом Морозовых. Это молчание сделало бы путь вассалов Данилы к победе проще, укрепило бы его позиции.

Но он выбрал другое. Даня встал на сторону правды. Он заступился за её вассала, открыто и решительно. Поступил по совести, будто ничего другого для него и не существовало. Никакой выгоды, никакого тактического расчета — просто благородство, чистое и искреннее.

Этот поступок потрясает Машу до глубины души. Княжна не ожидала, что может так остро ощущать восхищение. Её взгляд прикован к нему — прямой, уверенный, с нахальной ухмылкой от уха до уха, он поворачивается к лестнице и, едва задержавшись, шагает прочь. Светлана идет рядом.

Маша смотрит ему вслед, словно завороженная.

Лакомка внимательно смотрит на княжну, чуть приподнимая уголки губ, словно угадывая её мысли.

— Твое место никто не займет, Машенька, — мягко шепчет она. — Если хочешь сказать что-то мелиндо наедине, не стесняйся.

Маша чувствует, как её щеки заливаются жаром, и, не раздумывая, выходит в коридор. Она идёт быстро, почти бегом, но, завидев впереди фигуру Даниила и Светку рядом с ним, замирает, чувствуя, как перехватывает дыхание. Даня замечает её, слегка приподнимает бровь. Его взгляд на мгновение задерживается на её бурно вздымающейся груди.

— Маша? Что случилось?

Она чуть колеблется, но всё же решается:

— Даня… ты можешь накрыть нас Облаком Тьмы? — шепчет она, голос звучит чуть тише и мягче, чем обычно.

Он удивлённо смотрит на неё:

— Зачем?

— Просто сделай, Даня… пожалуйста, — шепчет она, её взгляд полон решимости и какой-то тайной.

Он кивает, и без лишних вопросов вокруг них опускается густой, плотный покров Тьмы, скрывая их от посторонних глаз. В эту тихую, отгороженную темнотой секунду Маша робко тянется к нему, и, прежде чем он успевает хоть что-то сказать, её губы мягко касаются его. Поцелуй быстрый и робкий. Даня замирает, удивлённый. А затем смело приобнимает Машу за талию и притягивает ее к себе. Княжна замирает, поражённая его ответной реакцией, но не отступает, позволяя мгновению продлиться чуть дольше, чем планировала.

Но вдруг тишину прерывает пораженный голос Светки:

— Ну ни фига себе! А что так можно было?!!!

В спешке Даня забыл отключить для Светы трансляцию зрения «темника», и теперь она наблюдает за всем этим, не упустив ни одного мгновения.

Я офигел от Маши. Светка рядом всё видит, но смысл её стесняться? Жена, всё-таки. Мы с княжной ещё несколько мгновений продолжаем целоваться, прежде чем я чуть отстраняюсь, почувствовав приближение Юрия Морозова. Сниму Облако Тьмы, свет медленно заполняет коридор.

Князь Юрий подходит к нам, его взгляд сразу задерживается на Маше: он, конечно, подмечает её румяные щеки и покрасневшие губы. На княжеском лице мелькает едва заметная усмешка, прежде чем он поворачивается ко мне с коротким кивком:

— Спасибо, Данила, что раскрыл аферу этих Гриммартов.

— Не стоит благодарности, Юрий Михайлович.

— Всё равно, это достойный поступок. Пока судьи решают, все снова потянулись в банкетный зал. Пойдёмте, поднимемся, отметим это дело шампунем.

— Неплохая мысль, — усмехаюсь я. — Только захвачу своих дам.

Пока судьи решают и расследуют, почему бы и не размяться немного? Я подзываю жен и сестру, и мы возвращаемся к закускам и бокалам шампанского, позволяя себе короткий перерыв. Но тут ко мне неожиданно подходит Александр Витальевич Соловьёв. Его взгляд, серьезный и задумчивый, сразу привлекает моё внимание.

— Ваш дед гордился бы вами, Данила, — произносит он. — Особенно тем, что вы помогли и Морозовым.

Я слегка приподнимаю бровь:

— Александр Витальевич, не ожидал вас увидеть. Решили выйти из сумрака?

Жёны, заметив начало разговора, тактично отходят в сторону. Соловьёв ненадолго задерживает взгляд на бокале в руке, словно собираясь с мыслями.

— Мне было стыдно.

— За удар в спину деду? — уточняю я, внимательно следя за его реакцией.

— Нет, — тихо отвечает он, — здесь я всё сделал правильно. Миша был под контролем Короля Теней, и мне пришлось принять жёсткие меры. Но мне стыдно за то, что я помогал Охранке в поисках его внуков. Пускай это и не увенчалось успехом… Я не знал их истинных намерений. Они уверяли, что не тронут тебя, но…

— Это, Александр Витальевич, уже целиком на вашей совести, — отвечаю равнодушно. — Я не был частью тех событий и не знаю всех обстоятельств.

— Вы правы, Данила, — с тихим вздохом соглашается боярин Соловьёв. — И всё же я сказал то, что хотел. Возможно, вам это и не нужно было слышать. Простите.

Он отходит, оставив меня с лёгким недоумением. Его гложет чувство вины — это видно. Но мне, честно говоря, нет до этого дела: я его вижу впервые, и его раскаяние меня не касается. Просто пожимаю плечами и направляюсь к Кейстуту Гриммарту, который решил заявиться на банкет с вызывающим видом, еще и привел своих вассалов. Один из них — тот самый каменщик, который проиграл Студню.