— Хо-хо! Хитро, граф. Подло, но хитро!

— А чего ты ожидал от телепата? — усмехаюсь, глядя на Ледзора, который всё ещё промаргивается от песка. — Обычного махания топорами?

Я формирую в руках копьё Тьмы, и Одиннадцатипалый тут же напрягается:

— Хо-хо, граф, ты что-то разошелся… Может, не стоит.

— Считаешь? — усмехаюсь. — А я думаю, еще как стоит.

— Хрусть да треск! Давай тогда! — Ледзор приготовился отражать бросок.

Но цель у меня иная: метким броском я сшибаю с колонны соглядатая-нетопыря. С глухим стуком он валится к нашим ногам. Мы склоняемся над этим существом — тварь, до неузнаваемости исковерканная геномантами. Еще и от телепатии защищенная, потому и пришлось убить. Шпион Луция? Или, может, приспешник Юпитерского?

Жёны подскакивают к нам.

— Даня, что это такое? — глаза у них настороженные.

— Хрусть да треск! — Ледзор задумчиво чешет бороду. — Мышь?

— Прирученная мышь, — киваю я. — Шпион, и теперь за ним подтянутся гости. Готовьтесь к бою.

Светка и Камила быстро накидывают доспехи, а Настя уже превращается в волчицу.

Вокруг нас появляются вооружённые люди в полной боевой экипировке, окружают нас плотным кольцом. Жёны и Настя тут же занимают позиции рядом, готовые к схватке. Вперёд выходит Мастер второго ранга — судя по всему, глава этой компании. С ледяным презрением он объявляет:

— Я эквит префекта. Ему не по душе видеть своего обидчика на родной земле.

Я усмехаюсь и лениво оглядываю его.

— Неужели? А что ж сам не явился? Стесняется, видимо.

Эквит вспыхивает.

— Больно много чести хочешь, русский. Тебе и моего меча хватит с лихвой.

— Эх-эх, — ухмыляюсь я. — Ты явно переоцениваешь свою зубочистку.

Эквит, выпрямившись, оглядывает арену.

— Колизей — это цирк наших предков, русский, — произносит он с пафосом. — Здесь древние римляне развлекались, издеваясь над иноземцами-гладиаторами. Бесправные игрушки для потехи. Среди этих рабов были и русские, немного, но были. А сегодня ты и твои женщины утопите эту арену в крови. Во имя славного прошлого!

Я зеваю, лениво прикрывая рот.

— Ты слишком много болтаешь.

Светка хмурится.

— Даня, можно я прикончу этого болтуна?

— Нет, — ухмыляюсь. — Он мне тоже приглянулся. Этот — мой.

И тут, как по команде, у половины римлян шлемы взлетают в воздух. Вместе с головами. В одно мгновение отряд превращается в хаос, тела валятся на землю, словно куклы, отрезанные от нитей. Между ними проносится метеором Змейка, сверкающая медными когтями, её змеиные волосы изгибаются, шипя. Всё это время она затаилась в каменной глыбе, скрытая, терпеливо выжидая нужного момента.

Я заранее знал, что Луций не сможет устоять перед соблазном. Ведь здесь мы без гвардии, открытая мишень, слишком лакомый кусочек, чтобы его не попробовать. Префект не удержится, подумал я, и пошлёт своих людей, не подозревая, что в итоге снова потеряет ещё одного эквита.

Жёны и Настя по моей мысле-команде бросаются на оставшихся римлян, мгновенно переходя в боевой режим. Светкины огнешары валят врагов с ног; Камила режет ветром их на куски; Настя с рыком разрывает уползающих крикунов.

Пусть девочки разомнутся — в этой толпе и так нет никого серьёзного, максимум ранг Воинов.

Эквит напрягается, его мышцы начинают пульсировать, словно живут отдельной жизнью, и в следующее мгновение тело раздувается, превращаясь в нечто уродливое, массивное, словно огромный пузырь, готовый лопнуть от малейшего прикосновения. Геномант, проклятый! Но мы с Ледзором не собираемся любоваться этим зрелищем.

Я выпускаю демонские когти, тёмные и острые, как лезвия. Ледзор, занеся свой тяжёлый топор, делает первый выпад — рубит со всей силы. Наши удары сливаются в один стремительный поток, с каждым разом вспарывая его плоть. Когти пробивают кожу, разрывают мускулы, Ледзор обрушивает топор всё сильнее и быстрее, мы словно вбиваем его тело в землю.

Эквит содрогается, искажённое лицо застывает в злобной гримасе, но его мышцы продолжают раздуваться, будто наращивая слой за слоем. И вот, один из ударов — мой коготь прорезает его раздувшийся живот. В воздухе на мгновение повисает натянутая тишина, пружина напряжения сжимается, и тут…

Громкий хлопок! Будто мешок с камнями разрывают изнутри. Эквит лопается, взрываясь градом кровавых ошмётков и кусками плоти. Разносятся куски кожи, мокрые лоскуты мяса, густая кровь брызгает во все стороны. Всё вокруг нас покрывается этим дождём из плоти и крови, остатки его тела осыпаются.

Ледзор, отряхнувшись, усмехается и качает головой:

— Хрусть да треск! Сколько в нём мучного понамешано! И правда, макаронники… хо-хо!

Эквит, однако, оказался крепким орешком — окончательно умирать он явно не торопился. Ну что ж, тем лучше. Забираю его в Легион. Теперь бой можно считать не просто завершённым, а по-настоящему завоевательным — ведь я обзавёлся отличным трофеем.

Я велю жёнам возвращаться на виллу под охраной Ледзора. Светка было начала упрямиться, но Камила мягко берёт её за руку и спокойно говорит:

— Конечно, Данечка, как скажешь.

— Но как же… я тоже хочу сражаться…— хлопает глазами Светка, но все-таки вняв голосу разума, покорно сдается: — … да, не переживай, Даня, — вздыхает бывшая Соколова, с трудом уняв шило в своем филейном местечке.

Я усмехаюсь. За них можно не переживать — Грандмастера-физика мало кому под силу одолеть. А сам я, прихватив Змейку, направляюсь в город. Нас ждут предприятия Луция, которые я приметил заранее.

С Ломтиком устраиваем настоящий фейерверк. Один за другим подрываем склады, где род Луция бережно хранил запасы продукции. Каждый раз Ломтик легко проникает внутрь через теневой портал, сжимая в зубах взрыв-артефакт. Тихо пробирается по складу, находит нужное место, оставляет сюрприз — и возвращается в портал прямо ко мне, прежде чем помещение разносится на куски.

В этот раз и Змейка не отстаёт. Она скользит сквозь стены, словно тень. Не теряя времени, она пробирается к полкам, заставленным антикварными вазами, и находит самые ценные экземпляры. Когда склад взлетает на воздух, Змейка уже давно успела вынести их целую гору.

Русские ценители римской культуры оценят, когда купят посуду у меня, хех.

Ради таких приключений пришлось вызвать гвардейцев с фургоном, чтобы вывезти трофеи. Ломтик и Змейка изрядно устали, но награду заслужили. Ломтику покупаем жирную утку в ближайшей забегаловке, а Змейка с удовольствием проглатывает бродячую кошку. Ну, уж что нашлось.

Возвращаюсь на виллу. Едва успеваю улечься в постель, как Светка, ещё на взводе от адреналина, заваливается ко мне. Всё-таки блондинка своего добивается: схватка для нее продолжается, только на другом поле.

Утром звонит понтифик Аврал и приглашает меня на экскурсию по ансамблю Капитолийского холма, но я предлагаю перенести её на завтра.

— Зачем же вам скучать целый день? — настаивает понтифик.

— О, поверьте: скучать я не буду. У меня на сегодня выставка и аукцион редких вин.

— Не у префекта Луция, случайно? — уточняет Аврал, и в его голосе проскальзывает тревога. Жрецы нервничают, боятся, что их Аватар попадёт в другие руки. Что ж, пусть знают, что у меня в Риме связи не только через них.

— Да, у него, — спокойно отвечаю я.

— А откуда, позвольте узнать, билеты, Данила Степанович?

— Да так, знакомые помогли, — усмехаюсь я. — До скорого.

На выставку прихватил жён и Настю — все они в шикарных платьях, а я в строгом смокинге. Мы проходим по билетам в музей, расположенный в самом центре Рима. Атмосфера вокруг вычурная, подчёркнуто торжественная.

Ведущий с пафосом рассказывает об уникальной возможности продегустировать редчайшие вина префекта Луция Марка Авита. Каждое, по его словам, — результат многовекового винодельческого искусства. Он упоминает и предстоящий аукцион, на котором можно будет сделать ставки на редкие бутылки с частного виноградника Авитов.