— А сам Гого был и того крупнее, — сообщил Чумп, когда все насмотрелись на генерала и продолжили путь. — Так вот, он вошел в историю как великан с палицей, в шлеме из черепа горного ящера, в черной кольчуге — у анарала такая была, но вы ж видите, ничего ему нельзя доверить, даже Хундертауэр прохлопал — и без штанов.

Эльфийка восторженно взвизгнула и еще раз обернулась к генералу.

— Но штаны с тех пор наросли, — пояснил Чумп злорадно. — А так, одно лицо. Лего был не столь могуч, хотя тоже знатен в кругах разбойных, в лесах привык брать скорее хитростью. У него доспех был, понятно, кожаный, а из оружия он предпочитал копье, топор и композитный лук, какой эльфам и вшестером не натянуть.

— А штаны? — требовательно уточнила Тайанне.

— Про штаны не сказано, — вздохнул Хастред. — Ни про Лего, ни про Рего. Вот про Гого оговорено было, что без. Где-то было оговорено, что Йоз ходил в нарядных брюках. Это только Амбал с Берсерком в шкурах каких-то, и Гого научили…

— А Рего, — продолжил Чумп, накрепко постановив не поддаваться более на провокации, — известен как изобретатель абордажных мечей, презагадочной надо сказать поделки, брони же не носил вовсе. Злоязыкие родичи нашей рыжей уверяют, что это от боязни утонуть, ибо с краденого у Йоза корабля он вообще сходил на берег только по большим праздникам. Однако знавал я некоего малого, по мечам великого знатока — продал их больше, чем я понатибрил, так он уверял что с абордажником иначе нельзя — ибо таково он сложен в управлении, что даже излишне толстый кошелек на поясе чего доброго может баланс нарушить, а тут уж пиши пропало.

— Чушь, — буркнул Зембус. — Плохой танцор вечно помех не оберется. Хотя — какой тонкий довод, чтобы облегчить кошелек покупателя!

— А ты и абордажным умеешь? — завистливо вскинулся орк. Сам-то он только слышал об этих гоблинских фантастических орудиях, но уж слышал воистину невозможные сказки! Хоть и учат оркские воинские догмы, что первое в бою — дух воина, второе — рука, и лишь третье — та железка, что в руке, но плох тот воин, чей дух не велит руке ухватить железку повнушительнее.

— Еще бы не уметь. Папаша-то мой при Илдрике Сопливом дружинником ходил! А тот — самый что ни на есть речной гоблин. У него пусть не всякий, но многие абордажниками были горазды… Так что я, почитай, на нем учился. А с него на любое иное оружие перепрыгнуть — что в лопух сморкнуться.

Кижинга досадливо хрюкнул. Вот оно, гоблинское решение! А ты гробь лучшие годы, до изнеможения тренируясь с тем, что висит по стенам отцовской оружейной, чтобы спустя много лет встретить такую вот катану и начать на нее переучиваться, с зубовным скрежетом заставляя себя отвыкать от привычной прямолинейной конструкции ассегая, неподъемного лабриса, коварного и совсем неблагородного кистеня…

— Так вот, если кому-то еще интересно, я вернусь к нашим прародителям, — со вздохом напомнил о себе Чумп. — Что мы наблюдаем? Есть тяжеловесный малый Гого с палицей. Да, кстати, на картинках порой можно наблюдать его с двумя мечами поперек спины — так это мечи Лунного Света, по одной легенде — подарок легендарного бойца Нардоса, непобедимого мечника из ближней свиты Стремгода, первому, кто показался ему достойным соперником. Хотя Хастред где-то вычитал другую версию, потом две недели бурлингом отпаивался.

— Не так уж чтобы отпаивался, но и впрямь было, — подтвердил Хастред. — Уж больно мудрено оно все было закручено. Двести с гаком страниц сложночитаемой тайнописи! В Призрачной Цитадели собирается куча народу, какого там не могло быть никоим образом. Все ведут мудреные разговоры, втыкают друг в друга отравленные кинжалы, занимаются всякими занятными непотребствами, причем Синдел летописец, кажется, посчитал за мужика, иначе проделанное ею с Соней Блейд и на голову не налезет… А что касается Нардоса, то про него только и сказано, что вошел он с мечами через выход, а вышел без мечей и через камин.

— И это — единственная летопись, где упоминается, что Гого был в штанах, — припомнил Чумп. — И в эльфийском прибамбасе — галстуке.

— Короче, сомнительное вышло чтиво, — подытожил книжник. — Зато называлось честно и правильно — «дефектив».

— Мечи эти, которые Гого так честно и таскал до конца жизни, как ослик поклажу, дети его впоследствии скопировали и начали ковать в великом множестве, — вернулся Чумп к своей теме. — Это, собственно, знаменитые мечи драконариев. Вон один такой как раз у нашего анарала. И прошу отметить, уже третье-четвертое поколение горцев отказалось от палиц, которые поначалу таскали гоблорды как символ власти. Со временем реально солидные дубины, хоть гоблорды слабиной и не страдали, усохли до символических жезлов, а для боя стали применяться исключительно мечи. Есть ли кому и что возразить?

Возражать не перебив оратора все посчитали дурным тоном и дружно промолчали.

— В то же время традиционное вооружение лесных и речных гоблинов практически не претерпело изменений. Разве что палицы, которыми вооружались лесные богатыри… ну чего ты встрепенулся, шаман? Богатырь из тебя, как из меня монахиня… Так вот, даже и у лесных гоблинов палицы со временем вытеснились различного рода топорами. Видел кто-нибудь чащобника с двумя топорами? Вот и я не видел. Говорят, кто видел — уже не похвалится.

— Если ты эту историю завел ради того, чтоб показать преимущество меча над дубиной, то слишком уж кривыми тропками движешься, — заметил Хастред. — Проще надо, проще. Такую дубину, чтоб любой меч заменила, только Вово и свернет! Да и то, ежели меч или того лучше топор соорудить под богатырскую руку, то опять же дубина пойдет на отдых. Вот только не куют под них клинков — им баланс особый нужен, при должном весе, а его разве что дварфы почуять могут… да где ныне те дварфы.

— А тогда мы вспомним Хранителя, — Чумп поучительно прищелкнул пальцами. — И его знаменитую Золотую Секиру. Вот уж на что был бугай из бугаев, даже Вово, думается, ему на ползуба, однако ж променял палицу, с которой начинал, на Секиру, а потом и на меч… так?

— Горазд же ты валить все в одну кучу! — возмутилась эльфийка и попыталась наградить ущельника пинком, от которого тот, впрочем, легко увернулся. — Что значит — променял на Секиру? Секира, чтоб ты знал, десяти футов в длину, что даже для Хранителя чересчур, и из чистого золота — а кому как не тебе знать, что золото мягкое! А таскал он ее с собой по единственной причине — негде было ее оставить, чтоб не сперли.

Хастред согласно закивал. Он, как личность романтическая и легковозбудимая, пережил в свое время период увлечения деяниями Хранителя Ушкута и считал себя по этой части большим специалистом — может быть, и неспроста, поскольку перечитал все, что обнаружил в библиотеке по этой части.

Хранитель Ушкут был создан Творцом по объединенной просьбе дримландских богов, отчаявшихся вбить в головы подопечных им народов хоть какие-то морально-этические принципы. Задумка была свежа, оригинальна и беспроигрышна: запустить в мир наделенное безграничной силой существо, вовеки веков обреченное поддерживать закон и порядок и карать проявления хаоса — в том виде, в каком их для себя определял сам Творец. То есть, по сути, в виде идеальном. Внутренний барометр Хранителя был непогрешим как дварфийский глазомер, чувствителен как эльфийская девственница и неуклонен как прущий в корчму гоблин. Плюс ко всему, Хранитель не подчинялся никому, никому не обязан был давать отчет в своих действиях и не отвлекался на такие придумки хитроумных гномов, как презумпция невиновности и иные формы казуистики. Он просто безошибочно чуял, где кто-то затевает непорядок, появлялся там и давал виноватому в лоб. Учитывая, что за образец внешности при создании Хранителя был взят горный тролль, а все его параметры намного превосходили любые возможные для живого существа — воспитательный эффект неизменно был разителен. Так и наступил бы, чего доброго, золотой век, но по одному ему ведомым причинам Творец вместе с этим гарантом порядка запустил в мир истинного апологета хаоса — злого колдуна по имени Айс-Эйс. И вся эпоха, прозванная эпохой Хранителя, прошла под знаменем войны дримландских народов на три фронта — друг с другом, с насылаемыми Айс-Эйсом напастями и с быстро всех заколебавшим восьмифутовым праведником, ушибить которого оказалось не под силу и целым армиям.