– Моя смерть не твоя забота, о своей думай.

– Ишь ты, какой стал разговорчивый. Сказывать будешь, куда саблю хозяйскую дел? Скажешь, убью без мучений.

– Не скажу.

– Ну, как знаешь, наше дело предложить. Давай, ребята, готовь раба божьего к преставлению.

– Может, над костерком? – с надеждой попросил, впервые прямо обращаясь к начальнику, Серега. – Али на муравьиную кучу посадить, пусть муравьишки его погложут.

– Тебя не спросил, олуха. Выполняй, что приказано.

Серега, с сожалением пощелкав языком, послушно двинулся к Ваньке, который начал набрасывать веревку на молодую березку. Я вначале не понял, что они затевают, но когда догадался, мне сделалось совсем худо. Эти придурки собрались разорвать меня пополам.

– Понял! – радостно сообщил наблюдавший за мной Николаевич. – Востер! Повисишь ночку вниз головой, пока у тебя ноги из жопы не вырвет, и все вспомнишь! Ноги мне лизать будешь, чтобы прикончил. А ты собрался помирать опосля меня!

Деревцо, вершину которого согнули и притягивали к земле Ванька с Серегой, было толщиной сантиметров в десять-двенадцать. Достав до вершины, они привязали к ней верёвку, конец которой прикрутили к соседнему толстому стволу, чтобы оно не распрямилось, и начали набрасывать другую веревку на соседнее дерево.

Идея была плодотворная. Мои ноги привяжут к разным деревцам и оставят тело в подвешенном состоянии, пока их действительно не вырвет из того места, на которое намекал Николаевич.

Я внимательно посмотрел на своего резонерствующего палача. Он ждал, что я попытаюсь вскочить и наброситься на него. Явно искал повод почесать кулаки и покуражиться над беззащитным человеком. Я равнодушно на него посмотрел и отвернулся.

– Али совсем не боишься? – насмешливо поинтересовался палач.

– А чего мне бояться. У меня, как начнете тянуть, так в сердце жила лопнет. Будет вам тогда сабля! А тебя боярин прикажет на то же место за яйца повесить, вот мы с тобой на том свете и встретимся.

– А коли не лопнет? – с сомнением в голосе предположил Николаевич. – Ты по виду мужик здоровый.

– Лопнет, – уверенно сказал я. – Я лекарь, мне виднее. Пока вы меня сюда везли, я и то чуть не помер.

Николаевич призадумался. Брать на себя ответственность за мою жизнь ему явно не хотелось.

– А, коли, как Серега предлагал, на муравьиную кучу посадим?

– Я щекотки боюсь. Сразу помру, они меня враз до смерти защекочут.

– Вот уж напасть так напасть, – озабочено произнес обескураженный палач. – И так нехорошо, и сяк плохо. Может, скажешь, где сабля? Тебе все одно помирать, а у меня детки малые.

Похоже, что Николаевич был прост не по годам, и у меня мелькнула одна безумная идея. Я вспомнил, как легендарный Ходжа Насреддин обманул стражников, несших его в мешке на казнь.

– Даром не скажу, а вот коли сослужишь службу, то другое дело.

– Это какую еще службу?

– Служба у меня простая. Я мешок серебра в тайном месте зарыл, хочу, чтобы его откопали и отдали в церковь на помин моей души. Сможешь такую службу выполнить?

– Смогу, – не задумываясь, воскликнул Николаевич. – Будь благонадежен, все исполню в точности. Так где сабля-то?

– В тайном месте, далеко отсюда, а вот серебро закопано за гостевой избе под вторым окном.

– Говори, где саблю спрятал, а серебро я потом откопаю и в церкву отдам.

– Боюсь, пока ты соберешься, его там отыщут дворовые. Про мой клад еще пара человек знает, как бы тебя не опередили...

Николаевич занервничал, но тотчас бежать за сокровищем не решался.

– И много серебра-то? – с тоской в голосе спросил он.

– Немного, всего с полпуда. Думаю, на помин души хватит. Дай водицы испить, – добавил я как бы между прочим.

– Пей, – деланно равнодушно сказал потенциальный богач и передал мне в руки тыквенную фляжку с водой. – А кто еще знает-то?

Я непослушными руками принял сосуд, вытащил пробку зубами и, прежде чем ответить, выпил до дна.

– Всякие, тот же Федя, – наобум назвал я первое пришедшее в голову имя.

– Это кто таков, – встревожился Николаевич, – не Федька ли варнак?

– Он, – подтвердил я. – Так исполнишь просьбу-то?

– Исполню. Хоть бы и сейчас побежал, да боярин скоро быть должен, коли меня здесь не найдет, то головы не сносить... А Федька-то, вот кто воистину варнак! Ну, погоди он у меня!

– Может быть, он тебя подождет, вместе в церковь и снесете, – обнадежил я.

– Подождет! – с горькой безнадежностью произнес Николаевич. – Он точно подождет! – Ванька, Серега!

– Чаво? – спросил, подходя Ванька.

– Ничаво! Следите за человеком, глаз с него не спускайте. Если приедет боярин, сказывай, что у меня пузо прихватило, и я скоро буду.

Решившись на смелый поступок, Николаевич не стал медлить, вскочил на неоседланного коня и поскакал по просеке.

– Чего это он? – спросил удивленный Серега.

– Ничаво! – высокомерно ответил Ванька. – Не твоего это ума дело, знай, следи, чтобы варнак не утек.

– У меня не побалуешь! – независимо проговорил Серега. После чего начал во все глаза следить, чтобы я не сбежал.

– Я сказал Николаевичу, где большие деньги закопаны, – сказал я.

– Николаич, он дока, – уважительно проговорил Ванька. – Он своего не упустит.

– А вам деньги не нужны?

– Николаич, нас, поди, не обидит, что положено, то и выдаст.

– А если все себе заберет? – попытался я пробудить у идиотов алчность.

– Это будет не по совести, – нравоучительно объяснил мне Серега.

Я понял, что мне не справиться с такой тупостью, но предпринял еще одну попытку:

– А на деньги-то можно купить красный кафтан, красную шапку и красные сапоги!

– Знамо, на деньги всего можно укупить, – согласился Ванька. – Коли у меня были бы деньги, то шалишь!

– Так пойди и возьми свою часть у Николаевича!

– Николаич нас и так, поди, не обидит, а рассудит по совести.

Я безнадежно махнул рукой и начал растирать руки и ноги, надеясь вернуть им подвижность. По моим подсчетам, Николаевич будет отсутствовать около часа, за это время нужно было привести себя в норму и попытаться разобраться с охранниками. Это был единственный шанс спастись.