— Прости, любовь моя. — Дайм отступил. — Я не должен был.

— Нет. — Шуалейда шагнула к нему, положила руки ему на плечи и привстала на цыпочки. — Я люблю тебя. Мне не важно, что я никогда не стану тебе женой, Дайм! Все равно мне не выйти замуж за равного, я же темная.

Её ложь сияла слаще любой правды. Она сама почти верила, что да, остаться девственной и незамужней — неважно.

Не дав Шу договорить, Дайм подхватил её на руки.

— Не темная, а сумрачная. Тебе вкусно? — шепнул ей в губы.

Она вспыхнула смущением, обвила его за шею и ответила:

— Вкусно. Так нельзя, я знаю. Но…

— Можно. — Он поцеловал её и опустил в траву. — Все можно.

«А ты, дорогой папочка, можешь провалиться в Ургаш вместе со своим Конвентом!» — подумал он, отбрасывая камзол куда-то в сторону русалок.

435 год, 4 день Каштана. Суард.

Уснув в надежных объятиях Дайма, Шуалейда не слышала, как друзья зовут её с опушки непролазной чащи, что вдруг выросла вместо Королевского парка.

Ей снились светлые сны, полные радости и покоя. Снился молочный туман над травой, залитая рассветным золотом река. Белобрысый мальчик играл на деревянной флейте, сидя на ветке ивы. Чарующая мелодия плыла над водой, лепила из тумана фей и единорогов, манила в сказочный мир без начала и конца. Там было так тепло, так уютно и безопасно. И ветер шептал: спи, Шу, моя прекрасная Шу…

— Моя Шу, — прошептал ей в висок Дайм.

Это был не сон? Влюбленный светлый, лес Фей — на самом деле?

Шу прислушалась. Фельта Сейе струился теплой зеленью сквозь закрытые веки, пел: «Здесь безопасно, здесь твой дом. В лесу Фей никто не найдет и не тронет тебя». Прекрасная иллюзия. Но прекрасные иллюзии не длятся долго.

Она открыла глаза и встретилась взглядом с Даймом. Осторожно потянулась к смуглой груди в разрезе сорочки — не веря, что Дайм вчерашний не привиделся, и наткнулась на гладкость барьера.

«А чего ты ждала? Что ради тебя маркиз Длинные Уши перестанет быть самим собой? Останется в Суарде, преподнесет голову темного в качестве свадебного подарка, и вы заживете долго и счастливо? Ну конечно. Мечтай», — обида и разочарование захлестнули с головой, но она мгновенно загнала их куда подальше и улыбнулась, словно на светском приеме.

— Светлого утра, Ваше Высочество, — шепнул Дайм, склонился к ней, укутывая собственным теплом, коснулся губами губ и вздрогнул.

Шуалейда вздрогнул вместе с ним. Снова его боль хлынула пряной волной, омывая, впитываясь в кожу, насыщая и пьяня. И вместе с болью — страх, и со страхом ярость, готовность зубами и когтями рвать любого, кто покусится на неё.

Во взбесившихся потоках стихий ей виделся черный кугуар с бирюзовыми глазами: скалились клыки, хвост бил по бокам, под блестящей шкурой переливались мускулы — миг, и зверь сорвется в прыжок. Светлый маг, потомок Кристисов, основателей Империи: кто посмеет отнять его добычу или его самку? Если только его же братья, четыре хищные кошки с такими же глазами: страшно, как же страшно! Бежать отсюда или встать с ним рядом? Добыча или ровня?..

— Шу? — встревоженный голос Дайма вырвал ее из видений. — Что случилось?

Твердые ладони отводили спутанные пряди с её глаз.

— Дайм, ты… — она хотела спросить о его отце и братьях, но вовремя поняла, что он не ответит. — Тебе всегда будет больно?

— Больно? Это не то, о чем стоит беспокоиться. — Дайм улыбнулся и тут же посерьезнел. — Нам пора.

Он вскочил и подал ей руку.

— Ширхаб! Баль и Эрке! — тревога смыла остатки романтики.

Она поднялась с невесть откуда взявшегося пледа, рванулась прочь, но Дайм не пустил.

— Не волнуйся так. Рональд их не тронет, пока… — Дайм осекся, не желая произносить «не получит тебя», но Шу поняла. — Ты не собираешься идти в таком виде?

Оглядев измятые, в зеленых пятнах травы, юбки, висящий на ветке чулок и распущенный корсаж, Шу собралась наложить иллюзию, но Дайм остановил ее.

— Смотри: инерция, гармония. — Он нарисовал двойной символ, и тут же на нем оказались камзол, кружевное жабо, даже неизменные перчатки — словно он только что вышел из гардеробной. — Повтори. Сфокусируй на одежде.

Шу нарисовала знак, вплела немного воздуха… и отпрянула: первозданно чистый, отглаженный камзол вместе со всем, что было на Дайме, аккуратно лег на траву. Щеки её вспыхнули смущением, а взгляд сам собой заскользил по белесой нити, наискось пересекшей смуглую грудь и спустившейся на живот; и ниже, к явному свидетельству его желания. Дайм тоже замер, но тут же опомнился и улыбнулся:

— Не самый подходящий вид для визита во дворец. — Он махнул рукой, возвращая свою одежду на место и приводя в порядок платье и прическу Шу. — Ты немножко перестаралась, любовь моя.

— Прости. — Она, наконец, сумела отвести взгляд. — А почему шрам? Разве?..

— Нет, нельзя. Метки темных так просто не сводятся. Я расскажу, непременно, — прервал он Шу, предвосхищая поток вопросов. — Шу, нам не стоит показываться вместе. Твоя репутация…

— И так хуже некуда. Об этом тоже не стоит беспокоиться. Я не настолько маленькая, чтобы не понимать, какие сплетни о нас пойдут. — Шу грустно улыбнулась. — Ты же знаешь, Ристана все равно что-нибудь придумает. А мне лучше прослыть любовницей светлого шера, чем дворцового конюха. Но я не хочу, чтобы у тебя были сложности из-за меня. Твой отец…

— В любом случае все узнает. И обратит к собственной выгоде. Шу, ты уверена?

— Я — да. Знаешь, Дайм, я давно уже поняла, что замужество, кроме как с принцем Лермой или Бастерхази, мне не светит. И не уверена, что из меня бы получилась хорошая жена.

— Самая лучшая. Лучше не бывает. Если бы я мог… Проклятье. Все равно не отдам тебя!

— Я не хочу! — Шу поежилась при воспоминании о ласках темного. — Только как? Ты не сможешь быть рядом вечно. Еще день, неделю, и ты уедешь. Единственный шанс — моя башня. Но же ничего не умею. Как тролль с дубиной, сила есть, ума нет.

— Научишься. Для начала надо просто её приручить. Ты раздобыла артефакт?

— Эрке должен сегодня принести.

— Вот и хорошо. Милль обещал круг завтра к утру. А если артефакт не подойдет, что-нибудь придумаем.

Образ, промелькнувший в глазах Дайма, заставил Шу вздрогнуть.

— Не вздумай! Я не возьму.

— Возьмешь. Или думаешь, склянка крови мне дороже тебя?

— О боги, почему все так сложно?

— Можно и просто, Шу. Но ты же не оставишь брата, чтобы жить в тишине и безопасности среди эльфов, — он не спрашивал, он утверждал.

Она не могла не согласиться. Сбежать в Даилла Сейе, зная, что Рональд сделает из Кея марионетку, а из Валанты — пустыню? Ни за что. Пока есть хоть малейший шанс, она будет драться.

— Идем, Твое Высочество.

Безупречно элегантный маркиз подал руку принцессе.

— Идем, — эхом откликнулась она.

— Я видел у тебя трактат магистра Хлаффа. Это случаем не Рональд подарил?

— А, да. Я еще не успела…

— И не надо, — перебил Дайм. — Там всего одна полезная глава. Наверняка Рональд и не подозревает, что среди этой чуши есть действительно ценные советы.

За обсуждением причин, побудивших магистра Хлаффа скрыть редчайшие бриллианты среди нагромождений барахла, они дошли до покоев Шу. Стража и слуги при их появлении не выказали ни удивления, ни радости: видимо, Ахшеддины не сочли нужным ставить кого-либо в известность о том, что Ее Высочество провела ночь вне собственных покоев. Зато сами ждали допоздна — так и уснули в обнимку в кресле.

На миг Шу одолел стыд. Но стоило взглянуть на Дайма, и радость от того, что он — есть, вытеснила все прочее.

Маркиз же, едва войдя, набросил на Ахшеддинов сонное заклятие. На молчаливый вопрос: «Зачем?» — лишь усмехнулся и привычным жестом активировал еще одно: плотную защиту от подслушивания и подглядывания.

— А теперь смотри внимательно.

Дайм медленно рисовал символы, объясняя и показывая, как фокусировать и сколько энергии добавлять.