Алиса кивнула. На часах было почти два часа ночи, она вдруг поняла, что очень хочет спать.

— Пошли.

Кухня была такая же простая, но очень эргономичная. На краю стола стояла кофе-машина. Клементина включила ее, машина загудела.

Пришел кот, осмотрелся, потом запрыгнул Алисе на колени.

— Пух, ты нахал, — сказала Клементина.

Кот издал муркающий звук, согласился.

— Клементина… — Алиса не знала, как сказать.

— Можно просто Тина.

— Вы меня знаете, да? — сформулировала Алиса, — просто я вас не помню.

Клементина поставила перед Алисой кружку, достала из шкафчика белую сахарницу,

— Пей, — улыбнулась она.

Алиса попробовала. Она редко пила кофе, предпочитала чай. Вкус был необычный, очень густой и терпкий, но приятный.

Клементина тоже успела переодеться. Теперь на ней была надета простая черная футболка, красиво обтягивающая подкачанные руки и плоский живот, и широкие короткие шорты. Она села с ногами в плетеное кресло, достала телефон и начала там что-то писать. Алиса украдкой рассматривала девушку. Непонятно, какого та была возраста, явно к тридцати, если не больше, но назвать ее женщиной не поворачивался язык. Волосы она заплела в косу и выглядела совсем простой и домашней. Но Алиса видела, на что способна эта девушка.

Клементина копошилась в телефоне, и Алиса, довольно неплохо ощущавшая людей, почувствовала, что та собирается с духом.

— Тина, — Алиса позвала так, как спасительница позволила ей, — вы расскажете…

— Расскажу, — почти перебила ее Клементина, — обязательно расскажу. Но не сейчас. Сейчас ты поедешь домой, скажешь бабушке, что ты устала или у тебя заболела голова, а потом ляжешь спать. Еще у меня к тебе просьба — два дня никуда не ходи, даже если тебя позовет подруга, отказывайся под любым предлогом. А потом я найду тебя, и мы поговорим, хорошо.

Алиса ошарашено кивнула. В это время звякнул домофон, Клементина, как пружина, вскочила с кресла, пошла открыть. Алиса поставила пустую кружку, согнала с колен кота и вышла в прихожую. Дверь открылась, вошел молодой мужчина. Он держал пакет, из которого торчал рукав ее куртки. Он взглянул на нее мимолетно, махнул Клементине и вышел.

— Одевайся, такси уже ждет.

Похоже, ее выпроваживали.

Алиса надела пуховик, натянула мокрые туфли.

— До свидания, — растерянно сказала она.

— Пока, — кивнула Клементина, — увидимся.

В такси она задремала. Водитель был настроен поболтать, он тут же завел песню, что у всех праздник, а он вот тут, развозит подвыпивших пассажиров.

— И всё ехать то в Лыткарино, то на Мостостой! — жаловался он, — будто в городе отметить негде. Вы вот первая по городскому адресу!

Но Алиса не хотела отвечать. Она коротко поздоровалась, и, уткнувшись головой в стекло, прикрыла глаза. В салоне мурлыкало радио, было тепло, и она отъехала в то состояние, когда сознание включает свои фантазийные картинки. Ей снился какой-то сумбур из цветов и звуков, людей, знакомых и незнакомых, они рассматривали и трогали ее, переговаривались между собой, словно обсуждали. Алисе не нравилось это внимание, она отворачивалась. Внезапно рядом оказался Драгон, почему-то во фраке, он схватил ее и прижал к себе, но из кольца его рук ее выдернула Клементина, а рядом лаяла одноухая собака…

— Барышня…

Алиса встрепенулась, открыла глаза.

— Барышня, приехали, — водитель понимающе улыбался.

— Ой, — Алиса судорожно нарыла в сумке кошелек, — сколько я вам должна?

— Оплачено, — махнул рукой водитель, — всего хорошего, еще раз с новым годом!

— И вас, — благодарно кивнула она и вышла.

Дома было темно, бабушка еще не пришла, слава богу, иначе пришлось бы ей объяснять, почему она в таком встрепанном виде. Алиса прошла в спальню, сняла платье, бросила его на спинку стула. Туфли были в таком жалком состоянии, что она засунула их под кровать, подальше от всевидящих глаз. Сапоги остались у Катерины, придется завтра ехать… Но Клементина сказала никуда не выходить два дня… Как так — никуда не выходить? И вообще почему она должна слушаться незнакомого до сегодняшнего дня человека?!

Но она тут же вспомнила, как эта незнакомая девушка сегодня вытащила ее из такого дерьма, что страшно было бы представить, что было бы, если бы она не появилась так вовремя… События последних часов не укладывались в голове.

Алиса почувствовала, как ноет в виске, у нее часто случались приступы головной боли, бабушка говорила, что это последствия аварии. Она легла поверх покрывала, лежа стянула колготки, бросила их, не глядя, на пол. в душ идти было ужасно лень. Алиса запускала пальцы в волосы, вытаскивала из них шпильки. Когда набралась горсть, она потянулась к столику и высыпала шпильки. Потом помассировала уставшую от укладки голову, пообещав себе, что утром первым делом обязательно вымоет волосы. Футболка, в которой она спала, лежала скомканная под подушкой, Алиса вытянула ее, сняла, изогнувшись, лифчик, натянула футболку, и, совсем уж обессилев, закрыла глаза. Нужно всё хорошенько обдумать. Но как только голова коснулась подушки, Алиса тут же уснула.

Проснулась она от того, что очень сильно хотелось в туалет. Алиса сползла с кровати и почесываясь, вышла из комнаты. На кухне бабушка что-то готовила, пахло вкусно, Алиса почувствовала, как откликнулся пустой живот, фактически она вчера совсем ничего не ела, не считая бутербродов под вино у Катьки.

— А, проснулась, засоня! — бабушка обернулась, когда Алиса вошла в кухню, — садись, сейчас чайку налью.

Алиса села на свое любимое место — полукруглый угол диванчика, взяла с тарелки виноградину, засунула в рот.

— Ну, давай рассказывай, как вечер провела?

Алиса слишком хорошо знала бабушку, чтобы не ощутить беспокойство. Тон ее был одновременно шутливым и настойчивым, а еще в нем присутствовали нотки уверенности, значит бабуля что-то знала. Но что?! Если бы она была в курсе Алисиных приключений, вряд ли бы она сейчас так благодушно ставила перед ней чашку с чаем и пододвигала клубничное варенье.

— Нормально провела, — Алиса пожала плечами, — но устала быстро и домой поехала. А ты как? — переключила она разговор на безопасную тему.

— Я-то отлично! — бабушка закрыла крышку сотейника, сдвинула его с конфорки и села рядом. — мы с Инночкой дождались президента, выпили шампанского…

Алиса сделала нарочито круглые глаза.

— Да-да! — шутливо отмахнулась бабушка, — потом пришли Инночкина дочка с мужем и детьми, фейерверки запускали, такой грохот стоял!

Бабушка еще некоторое время рассказывала про подругу, ее дочку, дочкиного мужа, про незнакомых Алисе детей, и вообще, было видно, что она действительно отлично провела время. Алиса вдруг ощутила неимоверную радость, что невольно сподвигла бабулю выйти из дома. Обычно они отмечали новый год вдвоем, и эти посиделки за столом были однообразными из года в год.

— Так, погоди-ка, сбила меня с мысли, — вспомнила бабушка, — что у вас там случилось вчера?

— Что? — осторожно спросила Алиса.

— Вот хорошо, что ты вовремя домой вернулась! Мне же утром позвонил Дима, что-то там крутил-вертел, бормотал невнятно, про тебя выспрашивал, где, мол. Я ему говорю — спишь ты еще. Ну он и рассказал мне…

Алиса съежилась, а бабушка, набрав побольше воздуха в легкие, взмахнула театрально рукой и выдала:

— Друзья твои, те самые, которые непьющие, пошли вчера в какой-то новомодный клуб, напились там, подрались! А там, оказывается, местное телевидение снимало, и их сегодня по новостям показали, вот!

Алисе хотелось провалиться сквозь землю. Бабушка смотрела на нее, ожидая реакции, а она не знала, что и сказать.

— Ты видела? — пискнула она.

— Не видела, но хотела бы посмотреть, чтобы знать, кого отныне в дом не пускать.

— А откуда ты знаешь, что это наши? — спросила Алиса, — может вовсе не наши.

— Так Дима Катерину твою узнал, а с ней, говорит, парнишка был, одноклассник твой, он в телефоне у меня видел. Вся рубашка, говорит, в крови, сам еле на ногах стоит.