- Сигнальте на "Жемчуг", пусть поможет - буркнул адмирал.
Как это ни удивительно, ситуация роковым образом поменялась, когда в бой вступил "Урал". Открыв огонь, он сразу же добился попадания в боевую рубку "Идзуми", отчего японский крейсер будто потерял управление, зарыскал на курсе, сбивая наводку собственным комендорам. Это позволило "Олегу" и "Авроре" подойти еще ближе, и тут уж для японского крейсера было все кончено.
На броненосцах гремело "Ура!", адмирал, пытаясь сохранить невозмутимое лицо, грязно матерился вполголоса.
- Вчетвером едва-едва уделали недомерка, и сами притом пострадали немало!
Остальные японские корабли слева в бой не сунулись, и это было правильно - их дело наблюдать, а не лезть в баталию с броненосцами неприятеля. Вопрос о том, не послать ли на них крейсера отпал сам собой - по "Идзуми" было ясно, что если даже Энквисту и удастся добиться успеха, то большой кровью, которая пока была не нужна. А ко времени, когда "Олег", "Аврора" и прочие, покончив с вражеским крейсером, вернулись на свои места в строю, к японцам подошло подкрепление - быстроходные "Читосе", "Кассаги", "Ниитака" и "Отова", кроме того, проступили силуэты "Хасидате" и, кажется, "Акицусима". Итого - восемь крейсеров и старый броненосец. Энквисту это не по зубам, даже если поддержать его всеми прочими крейсерами эскадры, но, быть может, имеет смысл бросить в бой главные силы? Даже не считая "самотопов" Небогатова, сведенных адмиралом в третий броненосный отряд, семь броненосцев и броненосный крейсер, которые он сам вывел из Либавы, вполне могли бы раздавить идущих слева японцев. Быстроходные "собачки", конечно, убегут. Но "Чин-Иен" и три "Мацусимы" имеют хода не больше русских броненосцев, так что...
Но для того, чтобы бросить в бой главные силы, следует сменить походный порядок на боевой, сбить из двух походных колонн одну, а потому адмирал скомандовал перестроение.
Правая колонна главных сил - первый и второй броненосные отряды увеличили скорость с девяти до одиннадцати узлов, медленно обгоняя идущие в левой колонне "самотопы" третьего боевого отряда. Когда расстояние между ними стало достаточным - на фалах взвились сигнальные флаги, и корабли Небогатова вступили в кильватер шедшему последним "Нахимову". Теперь все двенадцать русских броненосных кораблей шли одной колонной и были готовы к бою. Как раз доложились радиотелеграфисты - удалось расслышать переговоры главных сил Объединенного флота Того. Японцы очень неосмотрительно добавляли ко всякой радиограмме название корабля, с которого она была дана, шифровать же почитали нужным только текст. Таким образом, корабль, давший радиотелеграмму, назывался сам, по силе сигнала можно было определить расстояние до него, а география цусимского пролива давала направление - Того мог быть только впереди и нигде больше. И был он покамест весьма далеко, даже со всякими скидками на неточность "радиотелеграфического дальномера", в ближайшие два часа его ждать не приходилось.
Адмирал отправил крейсера назад, прикрывать плетущиеся в хвосте колонны транспорты, а сам взял чуть левее, с тем чтобы сократить дистанцию до врага. После потопления "Идзуми", напряженная атмосфера в боевой рубке разрядилась и сейчас офицеры штаба откровенно зубоскалили: наверное, впервые в морской истории огромные и тяжелые броненосцы главных сил пытались "тихо и незаметно" подкрасться к легким вражеским крейсерам. Это почти удалось, но, когда дистанция сократилась до 39 кабельтов, японский флагман начал что-то сигналить. Ждать больше было нельзя, и "Князь Суворов" рявкнул передней башней шестидюймовых орудий. Тут же вспышки выстрелов изукрасили левые борта русских броненосцев.
Японцы не приняли боя. Их комендоры, конечно, ответили огнем, но крейсера немедленно исполнили поворот "все вдруг" на 90 градусов влево - развернувшись кормой к опоясанной вспышками залпов колонне русских броненосцев, японские крейсера дали "самый полный вперед" и быстро разорвали дистанцию. Что, впрочем, не спасло "Чин-Иен" от большой плюхи - когда корабль почти полностью скрылся в серой туманной мгле, неожиданно корма его во все стороны полыхнула пламенем. Что в него попало, и какие повреждения он получил было неведомо, но фейерверк вышел знатный. Настроение поднялось еще выше - офицеры с жаром спорили, кто именно достал старый японский корабль и к каким последствиям это привело. Сошлись лишь в одном, что пинок под зад вражина получил отменный. Как будто наблюдались и другие попадания в японские крейсера, но на этот счет что-либо, определенное сказать было трудно.
Японцы отступили, но не ушли, их практически не было видно. Но похоже на то, что с их стороны видимость все же была лучше - то и дело вдалеке мелькали неясные силуэты, видать крейсера все же продолжали наблюдение за русской эскадрой.
Какое-то время так и продолжалось. В одиннадцать двадцать с "Суворова" приказано было: "команде обедать посменно". Самое время - в ближайшие полтора часа броненосцы Того не ожидались, зато потом станет жарко. Тогда Бог весть, когда удастся перекусить, да и удастся ли?
Адмиралу кусок не лез в глотку. Утреннее дело встряхнуло, вырвав из лап болезненной апатии, к которой он был склонен последнее время, но адреналин уже выветрился из крови без остатка, и возбуждение спало, уступив место привычной усталости. Ему удалось поднять настроение экипажам и это неплохо, но где-то впереди ждали своего часа главные силы Того - с ними дело будет совсем другим. Он вновь вызвал радиотелеграфистов и уточнил расстояние до флагмана Хейхатиро Того - броненосца "Микаса".
Судя по всему, японский флотоводец не спешил русским навстречу. Он, вероятно, решил ожидать русских в узости между островами Цусима и Окиносима. Это было разумно. Лучшим способом разбить флот врага считалась "палочка над Т" - охват головы вражеской колонны, когда она, следуя перпендикулярно вашему строю, утыкается прямо в его середину. Флотоводец, выполнивший этот маневр, получал огромное преимущество. Все его корабли будут вести бой полным бортом, концентрируя огонь на головном корабле врага и тем самым быстро выбивая один вражеский корабль за другим. В то же время у неприятеля часть кораблей в хвосте колонны оказывалась слишком далеко, чтобы сржться, а тем, кто все же сможет стрелять по противнику, наполовину закроют обзор собственные, впередиидущие корабли. "Палочка над Т" почти гарантировала разгром вражеского флота, но в открытом море, где противник не имел ограничения в маневре, ее не так-то легко было "поставить". Иное дело - форсирование узостей. Тут японский адмирал, установивший наблюдение за русскими кораблями, знал о них все - курс, скорость, дистанцию. И, зная это, легко мог в нужное время перегородить пролив своими кораблями так, чтобы русские головные уткнулись прямо в центр японского строя. Если же русские сами развернулись бы строем фронта поперек - что ж, извещенный об том японский адмирал мог бросить свои корабли вдоль пролива так, чтобы обрушить массированный огонь на один из флангов русского фронта. И помешать этому, в общем-то было нельзя. Адмирал немало поломал голову, пытаясь придумать какое-то противодействие, но не выдумал ничего и в конце концов пришел к выводу, что решать придется на месте.
В 12.05 эскадра довернула к NO 23. Курс - на Владивосток! Радиотелеграфисты сообщили, что главные силы японцев совсем неподалеку, контакта можно ожидать в ближайший час. Ну а их крейсера и так продолжали болтаться поодаль.
В 12.20 прямо по курсу обнаружилась широченная полоса густого тумана.
- Превосходно - буркнул адмирал
- Сейчас войдем в эту муть и будем в ней, как слепые, пока не уткнемся прямо во фронт Того.
