— Тридцать пятый, ждите.

Олег решил, что звук в наушниках можно сделать потише, и пошевелил ручку настройки.

— Звено тридцать пятого, доложите готовность к взлету.

Ведомый и вторая пара доложились и продолжали стоять на полосе в ожидании. По подсчетам Олега, бои должны были идти уже по крайней мере над Анджу, и ему не нравилось, что они до сих пор стоят на полосе, расходуя топливо работающими двигателями, но не взлетая. Стоящий на «МиГ-15бис» «ВК-1С» своими 2700 килограммами тяги даже в холостом режиме расходовал не так уж и мало, а в бою может иметь значение каждый десяток литров керосина.

— Тридцать пятый, — снова прорезался голос дежурного. — Пятнадцатый ведет воздушный бой на удалении до двадцати километров к северу от Сукчхона…

Он почему-то замолчал, и у Олега дрогнуло сердце, — это был позывной только одной эскадрильи. Старую машину командира 1-й эскадрильи капитана Бабича «Сейбры» сбили в один день со старшим лейтенантом Смирновым из 2-й, а до этого еще один его «МиГ» списали после посадки «на брюхо»: старлей из 3-й проявил немалую смелость, не став катапультироваться после выработки топлива. Но позывной Бабича, как и «двадцать третий» Попова, не прозвучал. Где две остальные эскадрильи? Почему 3-я осталась одна?

— Звену тридцать пятого, взлет…

Разогнав двигатель до взлетного режима и наслаждаясь мощью истребителя, легко оторвавшегося от клубящейся снегом полосы, Олег счастливо оскалился. Итак, все заняты делом, и оказавшемуся под рукой «мало летающему» подполковнику приказали подняться в воздух на прикрытие посадки взлетевших раньше машин 535-го ИАПа — а потом, может быть, и своих. Это было несложно — или, по крайней мере, предполагалось таким. Затем, через сколько-то десятков минут кому-нибудь отдадут приказ прикрыть и их собственную посадку — и так будет до самого заката. Прикрытие, как сказал комдив, — это задача «простая и обычная». Но нужная, потому что…

— Тридцать пятый, выше, выше!.. — вдруг заорал не своим голосом дежурный. — Четверка «Сейбров» — разгоняется курсом точно на вас. Шестнадцать километров строго к востоку, высота девять тысяч! восемь с половиной тысяч!.. « Шестнадцать и строго к востоку. Значит, это устье Ялу-цзяна, — подумал Олег, продолжая разгонять свой „МиГ“ по прямой. — То есть взлет увидел кто-то из висевших там. С той стороны минимум две батареи, но высота для них слишком большая, не поможет. А разворачиваться и садиться — уже поздно. Не успеть».

— Шесть «Сейбров»… Восемь… Змейка, эшелонированы по высоте.

Олег даже не мог ничего сказать, хотя информация о том, далеко ли уже ушли прикрывавшие их «соседи», могла оказаться решающим фактором. Приказав сбрасывать баки, он зарычал, с трудом сдерживая себя, чтобы не тянуть ручку двумя руками. Машина поднималась все выше и выше, но скорость все равно росла слишком медленно для того, чтобы выйти из-под удара. Выбрав секунду, он обернулся влево. Тимофеев висел там, как привязанный, вторая пара шла на сотню метров ниже и на триста позади. Третьей у Олега не было. Советские истребительные полки дрались сейчас звеньями, состоящими из шестерок (то есть четверки с «парой свободного маневра»), но у него было не полнокровное звено, а эскорт полковника.

Хвойно-седая земля продолжала проваливаться все ниже косой двухмерной плитой. Интересно, успеют ли они проскочить, учитывая, что для разогнавшихся до тысячи километров в час «Сейбров» шестнадцать километров — это меньше, чем на минуту полета?

«Скажем, увидели сам взлет, секунд 15 я взял на разгон и отрыв, 5 секунд шасси, — считал Олег. — Скороподъемность эталонного „МиГ-15бис“ у земли — 50 м/с. У серийных где-то 46—47. Когда они пошли вниз, мы были уже на тысяче с лишним. Если успеваем, то едва-едва. Видят ли уже они нас?»

— Тридцать пятый, принять курс двести.

То, что руководитель полетов еще работает, было хорошо. Во-первых, он жив — то есть по аэродрому с самого начала бить не собирались. Следовательно, это еще не начало большой войны, а обычная атака «охотников» на зависшие над полосой взлетающие или садящиеся «МиГи». В этот раз — на них.

— Тридцать пятый, «Сейбры» в твоей задней полусфере, удаление четыре тысячи.

В задней. Значит, не промахнулись. И это при том, что их звено уже развернули на встречно-пересекающийся курс под весьма острым к ним углом. Возможно, американцы разделились. Или задумывали так с самого начала. Ловили комдива? Или ловили его звено на земле? Глупость, конечно, потому что таких подробностей никакой шпион знать не мог: комдив прилетел тогда, когда «Сейбры» уже давно были в воздухе. Да и не было пока настоящих штурмовых ударов по Аньдуну — разбираемые на сувениры расплющенные пули от крупнокалиберных авиационных пулеметов американцев имели обычно вполне объяснимое происхождение: промахи по машинам, уже находящимся в воздухе.

— Сколько их? — переспросил Олег, хотя уже и сам мог бы ответить на этот вопрос: видимость была отличная.

— Восемь. Видите их?

— Да…

Высота была 4500, и Олег продолжал тянуть звено вверх, но до сих пор имеющие преимущество по высоте американские истребители продолжали сближение, медленно выбирая сотни метров из разделяющей их дистанции. Раскрашены они были, насколько можно разглядеть, широкими желтыми полосами — похожие, с их тонким черным кантом на фюзеляже и консолях, на дореволюционные штандарты. Олегу показалось, что в кабине остро пахнет подмышечным потом, но через кислородную маску он этого на самом деле почувствовать не мог: значит, просто мерещилось от волнения. Если бы «Сейбры» были ранних модификаций, они бы уже начали отставать, но похоже, они из новых — про такие считалось, что при одинаковой заполненности баков они почти не уступают «МиГам» в скороподъемности. Считалось, что таких в Корее уже немало, хотя по поводу этого говорили разное. Горизонтальная маневренность — вопрос сложный, но в ней у «Сейбров», видимо, превосходства все-таки не было, именно поэтому они всегда атаковали с пикирования, а немедленно после атаки, чем бы она ни завершилась, снова набирали высоту.

Сейчас Олег вел свою четверку по прямой и вверх, но… Баки почти полные, поскольку они только что взлетели. Так драться тяжело, но если американцы шли с ПТБ[14] и сбросили их над заливом, уже переходя в пикирование, то внутренние баки у них тоже почти полные, за вычетом, может, ста—двухсот литров. А это значит, что они проигрывают «МиГам» и по тяго-вооруженности, и по нагрузке на крыло. Может, попробовать?

Олег крутил головой изо всех сил — из остального больше всего ему не нравилось то, что американцы неторопливо поднимаются вместе с ним, все еще сохраняя превосходство в тысячу метров высоты или около того, но не форсируя начало боя и не уходя. Их было вдвое больше, и они совершенно не боялись его звена. Это были явно не новички. Впрочем, подполковник Лисицын не мог припомнить, чтобы ему хоть раз в жизни приходилось сталкиваться в бою с новичками.

— Тридцать пятый, ваше решение? — спросил молчащий уже почти минуту голос в наушниках.

— Прошу помощи, — хриплым голосом произнес Олег. Он знал, что ему никто не поставит в укор такие слова: с этими ведомыми он взлетел впервые, не представляя даже, как их зовут по именам. Знал он и то, что ему ответят.

— Помощи не будет. Все заняты. Держитесь. Уходите вверх.

Похоже, это было глупостью с самого начала. Времена оборонительных кругов давно прошли. «Держаться» в бою истребители могут, только нападая. «МиГи» в глубине своей территории, а американцам еще нужно возвращаться домой. Кроме того, они не знают и не могут знать, что на помощь его четверке с Догушаня или Ляояна сейчас не взлетает корейская или китайская истребительная авиадивизия в полном составе. И при этом они все еще не торопятся начинать бой. Почему-то. Знают ли американцы, что столкнулись с советскими летчиками? Почему они не начинают?

Ходили смутные слухи, что «Сейбры» могут работать в смешанных по типам группах, обеспечивая боевые испытания новой техники. Может, это как раз такой случай? Ладно, не успели атаковать с ходу, имея еще значимое преимущество в высоте, но почему не уходят сейчас? Решили рискнуть, надеясь на численное преимущество?