Пашка проснулся в холодном поту.

   Приснилось что-то жуткое. Подробностей сна он не помнил, но страх и ощущение опасности остались. Фух, хорошо, что это всего лишь сон.

   В спальне темно. Ночь. Или раннее утро. Послезавтра должна приехать Лариса с детьми...

   Подожди, а кто тогда спит головой на его плече?...

   И тут Паша вспомнил - где он.

   Невыносимая горечь разлилась по душе. Стало бесконечно обидно от такого выверта судьбы.

   Да твою же мать!... За что?!...

   Женщина вздохнула, шевельнулась. Пашка замер - пусть спит. Путь спит, потому, что сейчас он совершенно не готов говорить с ней и даже видеть её.

   Тьма-то девушка хорошая.

   Не красавица. Нет. Курносенькая, губастенькая, глазастенькая. Пегая... За то время, что она прожила с момента спасения, волосы нормального, шатенистого цвета отросли под сединой, и шевелюра у Тьмы представляла собой странное, мелированное клоками зрелище.

   И она вовсе не виновата в том, что жизнь забросила его в эту клоаку вселенной. Не её вина, что это она лежит головой у него на плече, а не его Лариса.

   Как он относится к ней? Любовь ли это?

   Он сам усмехнулся такой постановке вопроса. Как подросток, прямо. Любовь-морковь.

   Главное, что душа у этой девочки на месте. А ещё главнее то, что прикипел Скорый к ней всем сердцем. Так уж получилось. Теперь уж не оторвать.

   Он скосил глаза, посмотрел на безмятежное личико Тьмы, на припухшие от поцелуев губки и как-то потеплело на душе.

   А Бабка? Что у него с Милкой? Что их связывает?

   Буквально месяц назад Пашка и предположить не мог, что способен закрутить такой адюльтер. А тут...

   Он задумался о перспективе таких отношений. И о перспективах жизни вообще.

   Возможно ему повезло. Одному в этом хаосе не выжить, нужен кто-то, кто прикроет спину. А у него есть группа. Этот маленький коллектив относительно порядочных людей. Который ему очень нужен. И он будет стараться сохранить его в целости столько, на сколько хватит сил и ума... Или терпения и желания жить.

   Отношения с шефом у него, можно сказать, сложились... Близкие. Пусть даже не по его инициативе. Он как-то не воспринимал свои отношения с Бабкой и Тьмой, как упадок морали. Вроде бы так и надо...

   Скорый сегодня ночевал в своей комнате. Пашка вообще намеревался найти или купить двуспальную кровать и установить в своём купе.

   Он потянулся даром к товарищам.

   Сразу за стенкой Шило и Беда беззаботно спали, обнявшись лицом к лицу. Оба безупречно здоровые, как и все тут, в Улье.

   Дальше, в комнате Короткого, дрых Дед. Он лежал навзничь, почему-то без подушки, уставив спутанную бороду в потолок и что-то бормоча. Деду снилось тревожное. Пашка плеснул ему здоровья - пусть старый хрен поправляется.

   Короткий... А Короткий где? Наверно уже проснулся и учесал в гараж, колдовать над луноходом. Короткий вообще всегда рано вставал. Жаворонок, что с него возьмёшь.

   Следующая комната Тьмы и Беды пустовала, по известным причинам.

   Бабка тоже спала, положив по-детски под щеку ладошки и совершенно по-стариковски нахмурившись. Скорый осветлил её суровые сны, и женщина расслабилась, разгладила морщинки на переносице, улыбнулась.

   Игла тоже спала. Спокойно и деловито. Господи! Она даже сон воспринимала как серьёзный и необходимый процесс. Ох, Мазур. Железная баба.

   Стоп! А это что такое?! Ванесса лежала головой на груди Короткого, который дрых в её постели. Пашка хмыкнул - права была Бабка.

   Потом задумался. Может свадьбу сыграть. Нет - правда. А то ведь тут так всё и будет идти. Без праздников. А праздники в жизни нужны. Праздники, это рукотворная радость.

   - Сегодня же, - решил он, - поговорю с Бабкой, и вообще - с массами.

   За окном стояла темнота и Скорый решил ещё поспать. И усыпил сам себя.

   Проснулся, когда Тьма перелезла через него, накинула халатик и потопала в коридор.

   Вернулась, присела на край кровати и сообщила.

   - Я выспалась. Пойду на кухню.

   - Меня с собой возьмёшь?

   - Ну, так - вставай.

   Когда немытый и непричёсанный народ повылазил в гостиную, Пашка уже нажарил в духовке целый противень картошки, а Танечка развела и вскипятила пятилитровую кастрюльку сухого молока.

   Все принялись вяло ковырять завтрак.

   Самыми последними из купе выбрались Ванесса с Коротким. На что Бабка незамедлила отреагировать.

   - Ну вот! Я же говорила!

   Мазур отмахнулась.

   - Ай, Милка, не строй из себя пророка.

   - Да ладно тебе, не серчай.

   Ванесса ничего не сказала и уплыла в душевую, напевая и помахивая в такт зубной щёткой. А Короткий сел за стол и, на вопросительный взгляды команды, приподнял бровь.

   - А что особенного? Мы тоже люди...

   Шило потыкал в него вилкой с картошкой.

   - Я, Аркашка, горжусь тобой. Такую ба... э-э... женщину завалить... Это что-то...

   - Господи. Шило, кто тебя воспитывал?

   Короткий вздохнул, помотал огорчённо головой. Что, мол, возьмёшь с этого некультурного обормота.

   Ванесса вышла из душа одетая с иголочки, села за стол, внимательно осмотрела команду. И принялась за картошку с молоком. Ментат! Ей ничего спрашивать не надо. Прожевала и, всё-таки, спросила ни на кого не глядя.

   - Я только не пойму - чему вы радуетесь.

   Бабка, как всегда выдала прямолинейное.

   - Я, лично, за тебя радуюсь. Хватит уже монашкой жить.

   - Монашкой?... Я произвожу именно такое впечатление?

   - Нет. Ты производишь впечатление хорошо отлаженного механизма.

   Ванесса задумалась. Короткий успокоительно положил ладонь на её руку, лежащую на столе. Та глянула на него, вздохнула.

   - Наверно ты права.

   Потом добавила.

   - Спасибо вам. Вам всем.

   Ответил за всех Шило.

   - Да ладно... Главное, чтобы не худела.

   Вот зараза. Брякнул - ни к селу ни к городу. Но всем стало смешно.

   И тут Скорый протолкнул свою идею. Под шумок, так сказать. Он начал издалека.

   - Ребята, а тут в Полисе бывают какие-нибудь праздники?

   Все старожилы удивились.

   - Какие ещё тебе праздники?

   А Бабка добавила.

   - Тут вся жизнь, сплошное веселье. Чего тебе ещё нужно? Первое мая?

   - Ну, например... церковные... православные.

   Бабка пояснила ему как младенцу.

   - Скорый, тут календаря нет! Тут нет времён года! Тут нет равноденствия! Тут вообще нихрена нет!

   Вот тут Пашку оглоушило. Он ведь не интересовался - как тут отсчитывают течение времени. Ну, сутки, часы, минуты... это понятно. А год?!

   - Подождите! Подождите. А... А как же тут считают даты? Вот я например, появился тут первого февраля 2015 года. Отсюда ведь можно вести отсчёт.

   Старожилы криво усмехнулись. Бабка продолжила пояснять.

   - Вот примерно тысячу двести дней назад, твой кластер уже перезагружался. И через такое же время он перезагрузится снова. И там снова будет первое февраля 2015 года. Вот и объясни мне, с какого момента вести отсчёт.

   Пашка поставил локти на стол и обхватил голову. Давненько его так не ошарашивали.

   А дед Максим осторожно и испуганно спросил.

   - Так это что?... Это что выходит?... Пасхи что ли не будет?... И сочельника?

   - Не будет, Дед. Уж извини.

   Дед откинулся на спинку стула и уставился в одну точку. Застыл в шоке.

   Но Пашка не сдавался.

   - А как же церковь дни считает?